Айзек Азимов - Академия на краю гибели

— А безопасно ли говорить об этом? — спросил Тревайз.

Квинтесетц пожал плечами:

— Не совсем, наверное. Консерваторы, которых у нас хватает, ужаснулись бы. Однако уже целое столетие они не контролируют действий нашего правительства. Светская власть сильна и останется сильной, если консерваторы не воспользуются нашим — надеюсь, вы сумеете простить меня — издревле отрицательным отношением к Академии. И потом, если я буду обсуждать вопрос, представляющий для меня чисто научный интерес, Лига Учёных в случае необходимости окажет мне поддержку.

— Если так, — попросил Пелорат, — может быть, вы расскажете нам о вашей Великой Тайне?

— Да, но для начала позвольте удостовериться в том, что нас не прервут и, если уж на то пошло, не подслушают. Даже если смело смотреть в глаза быку, не стоит хвататься за кольцо, что у него в носу, — так гласит пословица.

Квинтесетц нажал рычажок на каком-то устройстве, что стояло на его письменном столе. Загорелась лампочка.

— Теперь мы ни для кого не досягаемы, — сообщил он.

— А вы уверены, что тут у вас нет «жучков»? — спросил Тревайз.

— Жучков?!

— Да. Не могут ли где-либо быть спрятаны устройства для прослушивания и подглядывания?

— Такого нет в Сейшелле! — возмущенно ответил Квинтесетц.

— Ну, если вы так уверены… — пожал плечами Тревайз.

— Прошу вас, С.К., — попросил Пелорат, — продолжайте.

Квинтесетц поджал губы, откинулся на спинку слегка осевшего под тяжестью его тела кресла, соединил кончики пальцев. Казалось, он обдумывает, с чего начать.

— Знаете ли вы, что такое робот?

— Робот?! — удивленно переспросил Пелорат. — Нет.

Квинтесетц вопросительно посмотрел на Тревайза. Тот недоуменно покачал головой.

— А что такое компьютер, знаете, надеюсь?

— Естественно… — кивнул Тревайз.

— В таком случае подвижный компьютеризированный инструмент…

— …это подвижный компьютеризированный инструмент, — раздражённо закончил Тревайз. — Есть масса таких приспособлений, и я не знаю более общего определения для них, чем «подвижный компьютеризированный инструмент».

— …который очень похож на человека, называется роботом, — хладнокровно завершил начатую фразу Квинтесетц. — Главное отличие робота от других инструментов состоит в том, что внешне он похож на человека.

— Но почему? — с искренним удивлением спросил Пелорат.

— Не знаю наверняка. По моему мнению, это не самая эффективная форма для инструмента, но я всего-навсего пересказываю то, что говорится в легенде. «Робот» — слово из древнего языка, и наши учёные полагают, что произошло оно от слова, которое в этом языке отражало понятие «работа» [1] Смысл дальнейшего разговора состоит в том, что слово «робот» изобретено чешским писателем К.Чапеком и имеет, следовательно, славянский корень. Это непонятно героям, оперирующим английским словом «work». — Примеч. пер. .

— Что-то я такого слова не припомню, чтобы оно означало «работа» и было похоже на слово «робот», — пожал плечами Тревайз.

— Да, среди нынешних галактических языков такого нет, — подтвердил Квинтесетц, — но именно так говорится.

— Не исключена обратная этимология, — предположил Пелорат. — Если эти объекты применялись для работы, их и назвали роботами. Но почему вы нам рассказываете об этом?

— Потому, что древняя традиция Сейшелла гласит: когда Земля была единственным миром в Галактике, там были изобретены и сделаны роботы. Тогда стало два вида людей — настоящие и сделанные, люди из плоти и люди из металла, биологические и механические, простые и сложные… — Квинтесетц прервал рассказ, тихо рассмеялся. — Простите, но совершенно невозможно говорить о роботах, не сбиваясь на цитаты из «Книги Перелета». Итак, люди на Земле изобрели роботов, и больше ничего говорить не стоит. Это как раз довольно просто.

— Но зачем они изобрели роботов? — спросил Тревайз.

Квинтесетц пожал плечами:

— Кто может сказать, когда столько времени прошло? Может быть, людей тогда было мало, и они нуждались в помощи — в особенности при осуществлении великой задачи освоения и заселения Галактики.

— Разумное предположение, — кивнул Тревайз. — А когда Галактика была колонизирована, роботы стали не нужны. На сегодня в Галактике гуманоидных компьютеризированных инструментов не существует.

— Я постараюсь изложить вам эту историю, — сказал Квинтесетц, — предельно упростив её, опуская все поэтические приукрашивания, правда, наш народ именно эти приукрашивания и любит, но я их не принимаю. Итак, вокруг Земли образовались миры-колонии, обращавшиеся вокруг ближайших звёзд, и роботов в этих новозаселенных мирах стало гораздо больше, чем на самой Земле. Это естественно — в девственных мирах для них было больше работы. А Земля впоследствии совсем отказалась от роботов и перестала их производить. А потом восстала против них.

— Что произошло? — встревоженно спросил Пелорат.

— Внешние Миры набрали силу, стали могущественнее Земли. С помощью своих роботов дети Земли предали Землю-Мать и взяли власть над ней. Простите, но всё-таки трудно удержаться от цитирования. Но кое-кто покинул Землю — те, у кого были хорошие корабли, приспособленные к полётам через гиперпространство. Эти люди улетели к очень далеким звёздам, подальше от уже заселенных миров. Образовались новые колонии — без роботов, где люди могли жить свободно. Это и были Времена Перелета, а тот самый день, когда первые люди ступили на Сейшелл, то есть на эту самую планету, называется Днём Перелета и ежегодно празднуется уже многие тысячи лет.

— Следовательно, дорогой друг, вы утверждаете, что Сейшелл был заселен непосредственно выходцами с Земли? — проговорил Пелорат.

Квинтесетц на мгновение растерялся, задумался и, наконец, сказал:

— Это — официальное убеждение.

— Которое вы, — сказал Тревайз, — судя по всему, не разделяете.

— Мне кажется, — неуверенно начал Квинтесетц и вдруг взорвался: — Нет, не разделяю! Нет и нет! Это совершенно невероятно, однако это — официальная догма, и какие бы великие секуляристы ни сидели в нашем правительстве, их такая болтовня как нельзя больше устраивает. Дж. П., в вашей работе я не нашёл указаний на то, что вам известна эта история — о роботах и двух волнах колонизации: первой — с роботами и второй — без них.

— Нет, я об этом совершенно ничего не знал, — подтвердил Пелорат, — и несказанно благодарен вам, дорогой мой С.К., за то, что вы познакомили меня с этой легендой. И я просто поражён, что даже намека на что-либо подобное мне не встретилось ни в одной из работ за всё время…

— Лишнее доказательство того, — сухо сказал Квинтесетц, — как успешно трудится наша социальная система. Великая Тайна Сейшелла сберегается.