Айзек Азимов - Академия на краю гибели

— Может быть, может быть, — согласился Квинтесетц, — но, если верить словам одного из свидетелей, присутствовавших при подписании соглашения, человека, которому мы склонны доверять, Мул отложил ручку и сказал: «Даже я не осмелюсь приблизиться к Гее» — и шёпотом добавил, видимо не желая, чтобы кто-то услышал: «Снова».

— Чтобы никто не услышал, вы говорите? Но как же вышло, что последнее слово было услышано?

— Потому что ручка, которую он отложил, покатилась по столу, и сейшелец, о котором я говорю, совершенно автоматически наклонился и подхватил её, чтобы она не упала. И ухо его оказалось очень близко от губ Мула, когда тот прошептал: «Снова». Он услышал это слово. И молчал до самой смерти Мула.

— Как можно утверждать, что это не выдумка?

— Жизнь этого человека не такова, чтобы его можно было счесть выдумщиком. Его свидетельство — истина.

— Ну, допустим. И что?

— Видите ли, кроме этого единственного случая, Мул никогда не бывал ни в Сейшельском Союзе, ни в его окрестностях с тех самых пор, как появился на сцене галактической истории. Если он когда-либо побывал на Гее, это могло произойти только раньше.

— Ну и?..

— Где родился Мул?

— Этого, я думаю, не знает никто, — пожал плечами Тревайз.

— В Сейшельском Союзе есть сильное подозрение, что он родился на Гее.

— Из-за одного этого слова?

— Не только. Мул был непобедим из-за того, что обладал уникальной ментальной силой. Гея тоже непобедима.

— Пока непобедима. Это вовсе не означает, что она непобедима в принципе.

— Но Мул таки не осмелился к ней приближаться. Полюбопытствуйте, перечитайте записи об истории его правления. Посмотрите, отыщется ли хоть один мир, с которым бы он обошелся так милосердно, как с Сейшельским Союзом? Знаете ли вы о том, что даже те, кто отправлялся на Гею с мирными предложениями о торговле, никогда не вернулись оттуда? Вам этого мало? Вы по-прежнему считаете, что нам слишком мало о Гее известно?

Тревайз сказал:

— Много ли, мало ли, всё равно ваше отношение сильно попахивает суеверием.

— Называйте как хотите. Словом, со времен Мула мы перестали думать о Гее. И не хотим, чтобы она о нас думала. Только тогда мы чувствуем себя в безопасности, когда притворяемся, будто её не существует. Не исключено, что легенда об исчезновении Геи в гиперпространстве намеренно сочинена правительством в надежде, что народ попросту позабудет, что существует звезда с таким названием.

— Значит, вы полагаете, что Гея — мир Мулов?

— Может быть. И советую ради вашей же безопасности — не суйтесь туда. Попробуете — никогда не вернётесь. Если Академия сунется на Гею, значит, она глупее Мула. Можете это сообщить вашему послу.

— Добудьте мне координаты Геи, — сказал Тревайз, — и я тут же исчезну из вашего мира. Доберусь до Геи и вернусь.

— Я добуду вам координаты, — сказал Квинтесетц. — Астрономический факультет работает, естественно, ночью. Если сумею, постараюсь это сделать прямо сейчас. Но позвольте ещё раз попробовать отговорить вас от попытки лететь на Гею.

— А я всё равно попытаюсь, — упрямо проговорил Тревайз.

Квинтесетц тяжело вздохнул:

— Значит, вы намерены совершить самоубийство.

С тоской смотрел Пелорат в иллюминатор на туманный, призрачный рассветный Сейшелл.

— Мы так недолго пробыли тут, Голан. А ведь мир очень интересный и милый. Хотелось бы побольше разузнать о нём.

С кислой усмешкой Тревайз оторвался от компьютера:

— А мне, думаешь, не хотелось бы? Три раза мы тут превосходно полакомились. Я бы не прочь тут задержаться. Женщин, которые нам тут попадались, мы видели недолго, а некоторые из них выглядят весьма недурно с точки зрения… ну, словом, с моей точки зрения.

Пелорат брезгливо наморщил нос.

— Ох, дружочек, не знаю… Эти коровьи колокольчики вместо нормальных туфель, да с головы до ног завернуты в кричащие тряпки. И потом — что они делают со своими ресницами? Ты обратил внимание на их ресницы?

— Почему же? Обратил. И не только на ресницы. Джен, это всё пустяки. В конце концов, их можно упросить умыться, а в нужный момент дело дойдёт и до пищащих туфель, и до разноцветной одежды.

Пелорат пожал плечами:

— Верю тебе на слово, Голан. Я, правда, больше думал о Земле. Всё, что нам пока о ней говорят, так противоречиво — одни говорят о радиации, другие — о роботах…

— Но все — о гибели.

— Верно, — согласился Пелорат. — Но ведь может быть, что один прав, а другой — нет, или оба правы до какой-то степени, или оба не правы. Именно тогда, Голан, когда выслушиваешь предания, окутанные туманом загадок, и хочется больше всего найти истину.

— Точно, — кивнул Тревайз. — И я этого хочу. Всеми чёрными дырами Галактики клянусь — только этого я и хочу. Сейчас же самое главное — разобраться с Геей. Как только всё выясним — можно будет искать Землю или вернуться на Сейшелл, чтобы побыть тут подольше. Но первым делом — Гея.

Пелорат нахмурился:

— Первым делом… Если верить тому, что сказал Квинтесетц, мы можем погибнуть там. Стоит ли лететь туда?

— Я и сам задаю себе этот вопрос. Ты боишься?

Пелорат растерялся, подумал и честно ответил:

— Да. Ужасно.

Тревайз запрокинул голову и пристально посмотрел на товарища.

— Джен, — сказал он через некоторое время спокойно, как только мог, — не обязательно тебе рисковать. Скажи только слово, и я оставлю тебя в Сейшелле с личными вещами и половиной наших денег. На обратном пути, если хочешь, подберу тебя, и тогда мы отправимся в Сирианский Сектор искать Землю, если она там. Если я не вернусь, представители Академии в Сейшелле помогут тебе вернуться на Терминус. Я не обижусь, старина, если ты останешься.

Пелорат часто-часто заморгал, крепко сжал губы.

— «Старина»? — переспросил он растерянно. — Ты так меня назвал? Сколько же времени мы знакомы? Неделю? Чуть больше? Не странно ли, что я не хочу остаться? Да, я боюсь, но я хочу лететь с тобой.

Тревайз развел руками:

— Но почему? Я от тебя этого не требую, честно!

— Я сам не знаю почему. Это… Что-то такое… Голан, я верю в тебя. Мне кажется, ты всегда знаешь, что делаешь. Я хотел лететь на Трентор, но теперь понимаю, что из моей затеи ничего бы не вышло. Ты настаивал на поисках Геи, и теперь мне кажется, что Гея — это нечто вроде самого натянутого нерва Галактики. Очень, очень похоже, что именно из-за неё совершаются кое-какие события. И потом, если на то пошло, Голан, я наблюдал за тем, как ты заставил Квинтесетца выдать тебе сведения о Гее. Это была потрясающая по совершенству игра. Я был в восторге!

— Стало быть, ты веришь в меня.

— Да. Верю, — без колебаний ответил Пелорат.

Тревайз положил руку на плечо товарища и с минуту молчал, подбирая, видимо, верные слова.