Джордж Мартин - Умирающий свет (сборник)

Однако сразу же работать по специальности свежеиспеченному журналисту не пришлось. На дворе стояли грозовые для американцев семидесятые, продолжалась война во Вьетнаме, и над каждым молодым человеком призывного возраста висел дамоклов меч армейской повестки. Мартин, будучи убежденным пацифистом, в армию идти отказался, предпочтя ей альтернативную гражданскую службу в местном отделении фонда государственной юридической помощи. Подобные организации в США обслуживают тех, кто не в состоянии заплатить за юридическую консультацию дорогому частному адвокату; желающих работать там за более чем скромную зарплату днем с огнем не сыщешь – вот и пополняют штаты призывниками-отказниками…

Оттрубив положенный срок, Мартин счел свой гражданский долг выполненным и занялся делом более приятным и перспективным: поступил на должность ассистента в колледж Кларка в Дюбьюке (штат Айова). Дело в том, что преподавательскую работу в американских университетах, при всей ее финансовой непривлекательности, потогонной не назовешь: она всегда оставляет время для прочих увлечений и хобби. А у Джорджа Мартина их к тому времени накопилось предостаточно.

С ранних лет он увлекался рок-музыкой и сам играл в нескольких группах. Впрочем, внешний вид писателя – длинные волосы, борода и совершенно хипповая фуражка (а ранее – ковбойская широкополая шляпа) – выдает его пристрастия с головой. Да еще, пожалуй, навязчивое, нарочитое мелькание слова «песни» в названиях рассказов, повестей, романов.

Менее очевидной представляется другая страсть Мартина, которая как-то мало вяжется с типичным образом забубенного рокера: шахматы! А Мартин не только сносно играет в эту игру интеллектуалов, но и организовал несколько серьезных турниров общенационального масштаба.

Но, конечно, самым главным увлечением молодости, с годами переросшим в профессию, в дело жизни, для него всегда оставалась литература.

Писал Мартин, по его собственным воспоминаниям, с тех пор, как выучился грамоте. В одном из интервью он признался: «Первым шажком на скользкую дорогу писательства является способность грезить наяву. А я с самого раннего детства был безнадежным мечтателем». Его первым «коммерческим» успехом на литературном поприще следует считать, видимо, написанные еще в младших классах школы жуткие истории про монстров, которые он умудрялся выгодно загонять соседским мальчишкам по «никелю» (пятицентовая монета) за рассказ. «Я просто не представляю себе, что значит не писать, – продолжает Мартин. – И даже если бы мне не платили за это, все равно я находил бы время, чтобы написать страницу-другую в день. Но раз люди готовы нести свои «никели», чтобы читать мои сочинения, – что ж, это прекрасно».

Позже его не минула обычная для американского фэна страсть: коллекционирование комиксов и научно-фантастических журналов, а затем – столь же естественное участие в разнообразных фэнзинах. Нужно еще отметить, что фантастику молодой Мартин читал абсолютно всю: от строго научной Хайнлайна и Азимова – до абсолютно «ненаучной» Лавкрафта и Толкина. Это обстоятельство важно для понимания его дальнейшей творческой эволюции.

С начала 1970-х Джордж (отныне и навсегда – Джордж Р. Р.) Мартин начал писать серьезно, что в Америке значит – профессионально, за деньги. Первые опыты оказались столь успешными, что уже на исходе первой декады существования в качестве автора Мартин решил оставить все остальные дела и увлечения и отныне заниматься исключительно литературным трудом.

Обозревая общее состояние дел в американской science fiction к началу 1980-х годов, по обыкновению прозорливый и меткий Брайан Олдисс отмечал заметный отход от жанра многих ведущих фигур. Достаточно назвать Роберта Силверберга (как деликатно выразился Олдисс, «нашедшего себе более спокойную и гарантированную нишу – многосерийную фэнтези») и Урсулу Ле Гуин («канонизированная критиками при жизни, она, кажется, устала от славы и нашла какие-то иные формы самовыражения»). Однако, продолжал Олдисс, «остались еще верные ремеслу и общему делу вольные каменщики – масоны, которые продолжают облекать свои видения в привычную для фэнов форму. И аккуратно, по кирпичику, выстраивать здания своих миров».

К таковым английский критик и писатель отнес Грегори Бенфорда, Майкла Бишопа, Джона Краули. И Джорджа Мартина.

Впоследствии выяснилось, что как раз в случае с последним-то Олдисс дал маху: не прошло и нескольких лет, как Мартин разрушил всю его схему, тоже покинув «тайное общество» истинных научных фантастов.

Но до того – да, это была одна из самых ярких и многообещающих звезд американской science fiction!

Быстрый и шумный успех, выразившийся в высших премиях, пришел к Мартину сразу после публикации его первых рассказов и повестей, и по сей день остающихся любимым коньком писателя.

Его профессиональным литературным дебютом стал рассказ «Герой», опубликованный в февральском номере журнала «Galaxy» за 1971 год. Всего же к началу 1990-х годов в творческом активе Мартина значилось около восьми десятков произведений короткой формы, вышедших в журналах и антологиях и составивших сборники: «Песнь о Лии» (1976), «Песни звезд и теней» (1977), «Короли-пустынники» (1981), «Песни, которые поют мертвецы» (1983), «Летящие сквозь ночь» (1985), «Портреты его детей» (1987).

Может быть, он потому так хорошо себя чувствовал в стихии короткой формы, что она не обязывала «закручивать» долгий сюжет, без которого немыслим всякий уважающий себя научно-фантастический роман. Как отмечали многие критики, Мартин относится к тому поколению американских фантастов, для которых образ, характер становится более важным элементом произведения, чем сюжет, тем более – фантастическая гипотеза или идея. Можно сказать, что для Мартина (как и для Силверберга, Ле Гуин и многих других) сама фантастика начинается с характера, с персонажа, его взаимоотношений с другими героями произведения.

Правда, при подобном подходе – бальзам на раны тех критиков, что и в научной фантастике требуют прежде всего и исключительно «просто хорошей литературы»! – трудно ожидать, что герои писателя окажутся чересчур узнаваемыми. Чего фантастичного можно ожидать от контакта «парня с нашего двора» с «девчонкой из дома напротив»?

И Мартин не скупится на необычные, а часто и отталкивающие подробности. Другое дело, что его задача – по крайней мере в научно-фантастических произведениях – не испугать, не вызвать тошнотворную реакцию, а показать внешне необычное, даже неприятное, а затем продемонстрировать, как под этим слоем скрывается нечто вполне человеческое, требующее любви, понимания, сострадания.

В общем, если кого-то шокирует Иное, лучше вообще не читать фантастики. Знакомое, привычное в избытке представлено в детективах, любовных мелодрамах, триллерах; фантастика же просто по определению призвана будоражить и удивлять.