Фрэнк Герберт - Досадийский эксперимент

«Я узнаю тебя по твоим действиям, и вижу, что ты уязвим».

Вопреки всей болтовне Священной Конгрегации, Джедрик и ее люди знали, что Стена Бога была создана со специальной целью. Это была цель, которая поместила слишком много людей в слишком маленькое пространство, мешая в то же время всем попыткам расшириться и создать другие потенциально защищенные поселения. Это была цель, создавшая людей с таким ментальным шаблоном, что они способны были отдать плоть за плоть… говачинскую или человеческую. Джедрик уже открыла вокруг себя множество указывающих на эту цель признаков, но пока не хотела составлять из них целостную картину. Пока еще не время.

«Мне нужен этот Маккай!»

Люди Джедрик, обладая цепкостью ума, которую она в них воспитала, знали, что за барьерной стеной находится вовсе не рай или ад. Досади сама была адом, но это был ад, созданный искусственно. «Скоро мы будем знать… уже скоро».

Этот момент готовился почти девятью досадийскими поколениями: тщательное взращивание особой личности, которая сочетала бы в одном теле все качества, необходимые для атаки на фактор «X», потом искусно разработанное воспитание этого «оружия, облеченного в плоть»… и все остальное – слухи, незаметные наблюдения, изложенные в подпольных листовках, помощь людям, работающим над определенными идеями и устранение других, концепции которых являлись помехой, налаживание сети связи между Ободом и Кроличьими Клетками, медленное и тайное формирование военной силы, способной противостоять тем силам, которые балансировали на острие досадийской власти… Все это, и еще многое другое, подготовило путь для их цифр, которые Джедрик сегодня ввела в свой компьютерный терминал. Эти числа, казалось, управляли всей планетой, как марионеткой. Их можно было понять по-разному, и на этот раз правители, как видимые, так и невидимые, сделали один расчет, а Джедрик сделала другой расчет.

Она снова взглянула на Стену Бога.

«Эй, вы! Кейла Джедрик знает, что вы там! Вас можно заманить в ловушку. Вы медлительны и глупы. И вы думаете, что я не знаю, как использовать вашего Маккая. Ну что ж, небесные демоны, Маккай откроет для меня вашу завесу. Жизнь моя – это гнев, а вы – объекты моего гнева. Я посмею сделать то, на что вы никогда не решитесь».

Ни одна из этих мыслей не отразилась ни на ее лице, ни в движениях ее тела.

Войдя в святилище Филума, Маккай сразу начал говорить.

– Я Джордж Х.Маккай из Бюро Саботажа.

Имя и принадлежность, как того требовал ритуал. Если бы он был Говачином, он назвал бы свой Филум или прикрыл на некоторое время глаза, чтобы почтить всех присутствующих видом идентифицирующей Филум татуировки на своих веках. Но так как он Говачином не был, то и татуировка ему была не нужна.

Маккай вытянул вперед правую руку, сделав говачинский знак мирных намерений: ладонь повернута вниз, пальцы широко расставлены, чтобы показать, что в руке нет оружия и когти спрятаны. Входя в помещение, он уже улыбался, зная, какой эффект произведет его улыбка на любого находящегося здесь Говачина.

Когда-то в редком приступе откровенности один из его старых говачинских наставников объяснил Маккаю воздействие его улыбки.

Маккай понимал причину этого. Он обладал плотным мускулистым телом – телом пловца с кожей цвета красного дерева. Он ходил пружинистой походкой пловца. Среди его предков на Старой Терре были полинезийцы, насколько было ему известно из семейных анналов. Широкие губы и плоский нос выделялись на его лице; глаза его были крупными и безмятежно-карими. И наконец, у него было еще одно генетическое украшение, смущавшее Говачинов: рыжие волосы. Он был человеческим эквивалентом скульптуры из зеленого камня, которую можно было найти здесь, на Тандалуре, в доме каждого Филума. Маккай обладал лицом и телом Бога-Лягушки, Дарителя Закона.

Как объяснил ему старый наставник, в присутствии Маккая ни один Говачин не может избавиться от чувства благоговейного трепета, особенно когда Маккай улыбается. Им приходится скрывать свою невольную реакцию, коренящуюся в тех предостережениях, которые каждый Говачин выучил еще в том возрасте, когда цеплялся за спину матери.

«Вооружись!» – подумал Маккай.

Продолжая улыбаться, он остановился, сделав предписанные ритуалом восемь шагов, обвел взглядом комнату, а затем сконцентрировал внимание. Святилище было ограничено зелеными кристаллическими стенами. Занимаемое им пространство было невелико, это был слегка приплюснутый овал, составляющий около двадцати метров в самом длинном месте. Сквозь единственное окно проникал мягкий послеполуденный свет золотистого солнца Тандалура. Сияющие желтые лучи создавали прямо перед Маккаем специально задуманный «духовный круг». Свет был сфокусирован на старом Говачине, сидевшем, широко раскинувшись, в коричневом собакокресле, которое поддерживало его локти и перепончатые пальцы. Справа от Говачина стоял искусно сработанный деревянный вращающийся столик на витой ножке. На столике находился только один предмет: металлический ящичек матово-голубого цвета, около пятнадцати сантиметров длиной, десять сантиметров шириной и шесть высотой. Сзади за голубым ящичком в ритуальной позе слуги-охранника стоял одетый в красную рясу Врев, боевые жвалы которого были аккуратно спрятаны в нижних складках лицевой щели.

Этот Филум проводит посвящение Врева!

Эта мысль наполнила Маккая беспокойством. Билдун не предупредил его о Вревах на Тандалуре. Этот Врев указывал на возникшую среди Говачинов и достойную сожаления склонность к особого рода насилию. Вревы никогда не исполняют танцев веселья, а только танцы смерти. А здесь был наиболее опасный Врев, Врев женского пола, на что указывали челюстные мешки, находящиеся за жвалами. Где-то поблизости должны находиться два Врева мужского пола, дополняющих плодную триаду. Вревы никогда не решались покидать свой дом без своей триады.

Маккай осознал, что он больше не улыбается. Эти проклятые Говачины! Они знали, какой эффект окажет на него присутствие женщины-Врева. За исключением Бюро, где действовало специальное освобождение от обета, общение с Вревами требовало наибольшей осторожности, чтобы избежать нанесения обиды. А так как они постоянно обменивались членами триад, у Вревов образовывались расширенные семейства гигантских размеров, в которых нанесение обиды одному члену семьи означало нанесение обиды всем.

Эти размышления совсем не были связаны с холодком в спине, который Маккай испытал при виде голубого ящика на вращающемся столике. Он все еще не знал названия Филума, но зато знал, что это за ящик. Он чувствовал исходящий от него особый запах древности. Число доступных ему вариантов выбора сократилось.