Айзек Азимов - Произносите мое имя с буквы «С»

- Зебатинский или Себатинский может иметь там родственников.

- Он - третье поколение. Я предполагаю, что у него могли быть там троюродные братья или сестры. Но что из этого?

- Само по себе это не имеет никакого значения. Многие могут иметь там дальних родственников. Но Зебатинский изменил фамилию.

- Продолжайте.

- Он пытается отвлечь внимание. Возможно, троюродный родственник с той стороны становится слишком знаменитым, и наш Зебатинский боится, что это родство испортит его шансы на успех.

- Изменение фамилии не принесет никакой пользы. Он тем не менее останется родственником.

- Конечно, но у него исчезнет ощущение, что это родство бросается нам в глаза.

- А вы слышали что-нибудь о каком-то Зебатинском по ту сторону?

- Нет, сэр.

- В таком случае он не может быть слишком знаменитым. Как же наш Зебатинский узнал о нем?

- Через родственников. К тому же он ядерный физик.

Бранд снова методично посмотрел досье.

- Это ужасно шатко, лейтенант. И настолько беспочвенно, что совершенно неуловимо.

- Но я не вижу другого объяснения перемене буквы в фамилии Зебатинского.

- Я тоже.

- В таком случае я полагаю, сэр, мы должны расследовать дело, проследить за всеми людьми, именуемыми "Зебатинский" по ту сторону, и посмотреть, сможем ли мы обнаружить связь. - Голос лейтенанта немного усилился, ему в голову пришла новая мысль: "Он мог изменить свою фамилию, желая отвлечь внимание от родственников, защитить их таким образом".

- А делает он как раз обратное.

- Видимо, не осознает этого, но стремление охранить их могло быть мотивом его поведения.

Бранд вздохнул.

- Хорошо, мы закинем удочку на Зебатинского. Но если ничего не обнаружится, прекратим дело. Оставьте папку у меня.

Когда информация наконец поступила к Бранду, он имел полные сведения о Зебатинском и его однофамильцах. "Что за чертовщина!" - удивился он, пробежав список. Семнадцать биографий семнадцати русских и польских граждан представила разведка.

Начинался список с американцев. Маршалл Зебатинский (отпечатки пальцев) родился в Буффало, Нью-Йорк (дата, медицинские данные). Его отец так же родился в Буффало, мать в Освего, Нью-Йорк. Дедушка и бабушка его отца оба родились в Белостоке, Польша (дата въезда в Соединенные Штаты, даты гражданства, фотографии).

Все семнадцать русских и польских граждан, носивших фамилию Зебатинский, были потомками людей, которые сотни лет назад жили в Белостоке или его окрестностях. Предположительно они могли быть родственниками, но это не было точно установлено в каждом отдельном случае. (Демографическая статистика в период после I мировой войны велась в Восточной Европе плохо, если вообще существовала).

Бранд просмотрел досье на Зебатинских, мужчин и женщин (забавляясь, как основательно разведка выполнила эту работу; возможно, только русская была такой же дотошной) и выбрал одно. Отложил папку в сторону. Снял телефонную трубку и набрал номер доктора Поля Кристофа из Комитета Атомной Энергии.

* * *

Доктор Кристоф выслушал Бранда с каменным выражением лица. Время от времени он поднимал мизинец, чтобы слегка прикоснуться к носу, имеющему форму луковицы, и смахнуть несуществующую соринку. У него были редеющие серо-стальные и коротко подстриженные волосы. С таким же успехом он мог быть и лысым.

- Нет, я никогда не слышал ни о каком русском Зебатинском, - сказал Кристоф. - Как не слышал и ни о каком американском...

Бранд почесал пробор в волосах над виском и медленно произнес:

- Ну, я не думаю, что здесь что-то кроется, но мне бы не хотелось прекратить расследование слишком поспешно. Тот факт, что один из русских, Михаил Андреевич Зебатинский, является ядерным физиком, уже настораживает. Вы уверены, что никогда не слышали о нем?

- Михаил Андреевич Зебатинский? Нет, не слышал. Но это еще ничего не доказывает.

- В том то и дело. Понимаете, один Зебатинский тут, другой там, оба специалисты в ядерной физике, и тот, что здесь, неожиданно меняет свою фамилию на Себатинский. И не просто меняет, требует исправления во всех документах буквы "З" на букву "С". Повторяет одно и то же: "Произносите мою фамилию с буквы "С". И другая примечательная вещь: русский Зебатинский исчез из поля зрения как раз около года назад.

Доктор Кристоф сказал бесстрастно:

- Умер...

- Может быть. Но вряд ли русские дадут умереть ядерному физику. Тут, видимо, другая причина, и не мне открывать ее вам.

- Срочные исследования, сверхсекретные, - догадался Кристоф.

- Вот именно.

- Дайте мне это досье.

Доктор Кристоф потянулся за листом бумаги и прочел его дважды. Потом сказал:

- Я проверю все по Ядерному бюллетеню.

* * *

Материалы Ядерного бюллетеня помещались у той же стены, что и научные исследования доктора Кристофа. Аккуратные маленькие ящики были заполнены прямоугольниками микрофильмов.

Служащий КАЭ (Комитета Атомной Энергии) с помощью проектора просматривал каталоги, а Бранд наблюдал, с каким терпением он это делал.

Кристоф пробормотал:

- Михаил Зебатинский, автор или соавтор полдюжины трудов, опубликованных в советских журналах в течение последних шести лет. Ну, а мы получим материалы и, может быть, сможем что-то из них извлечь.

Селектор отобрал нужные прямоугольники. Кристоф расположил их по порядку, просмотрел через проектор, и выражение напряженного внимания появилось на его лице.

- Это странно, - сказал он.

- Что странно? - спросил Бранд.

Кристоф вернулся к своему месту.

- Я предпочел бы пока не говорить об этом. Можете ли вы дать мне список других ядерных физиков, которые исчезли из поля зрения в Советском Союзе в прошлом году?

- Вы на что-то натолкнулись?

- Мне попалась бумага, в которой упоминается человек, участвовавший в программе срочных исследований.

- Кто он?

- Называть его преждевременно.

Бранд насупился.

- Я должен знать, на кого вы натолкнулись.

- Не на кого, а на что. Возможно, этот человек чуть-чуть продвинулся вперед в отражении гамма-лучей.

- Значение этого?

- Если бы изобрели отражающий щит против гамма-лучей, то могли бы построить индивидуальные укрытия, защищающие от радиоактивных осадков. Как вы знаете, реальную опасность представляют именно радиоактивные осадки. Водородная бомба может разрушить город, а радиоактивные осадки медленно убить население на территории в тысячу миль длиной и сотни шириной.

- Ведем ли мы какую-нибудь работу в этой области? - спросил взволнованно Бранд.

- Нет.

- Тогда, какова цена нашим усилиям?

- Ничтожна.

- Что ж, пусть я покажусь безумцем, - сказал Бранд, - но достану вам список исчезнувших ядерных физиков, даже если мне придется для этого переплыть океан.

* * *