Аксюта - Экспедиция в Лес

Часа два вчитывалась Елена в пояснительную записку к отчёту. Теории подтверждённые и опровергнутые, ход проведения экспериментов, выводы. Вот в выводы вчиталась повнимательней. Негусто. Нет, для двух дней работы — результаты потрясающие. Но всё равно мало. Неудивительно, что Йен так ругался. Если коротко, дело обстояло так: чудесные флейты — полые шарики, сообщающиеся с окружающей средой посредством сопел-колючек. Двигаются реактивным способом (в плотном воздухе Форрестера это вполне возможно, а вот на Земле — сомнительно). На «вдохе» никаких видимых эффектов не происходит, на «выдохе» образуются звуковые волны, которые у людей вызывают немотивированный ужас, а у местных вообще разрушают нервную систему. Елену пробрала нервная дрожь, при мысли об опасности которой они по незнанию подвергались. Последнее утверждение из выводов было подтверждено чередой вскрытий тех животных, которые были доставлены командой Кержа. Но что самое пакостное — никак не удавалось разобраться в природе этих существ. Это была не только неклеточная форма жизни, но даже неорганическая. До сих пор, с таким феноменом земным учёным сталкиваться не приходилось, а потому непонятно было, как на него воздействовать.

Елена автоматически взяла со стола подсунутую ей Марком под руку кружку с ароматным горячим напитком. Отхлебнула, покатала на языке. Кисленький, с лёгкой горчинкой, но на удивление приятный на вкус.

— Что-то новенькое? Из чего сделано?

— А я почём знаю? — Марк раздражённо передёрнул плечами. — Ко мне этот чаёк попал в виде высушенных и измельчённых листочков. Чем оно было при жизни — без понятия.

— И, как водится, даже не помнишь от кого презент получил. Ладно, сама узнаю. Есть у меня идея, создать «Поваренную книгу Форрестера».

— Вот это замечательно, — оживился Марк. — А то все эти великие учёные решают мировые проблемы, а о простых житейских нуждах им позаботиться недосуг.

При упоминании о мировых проблемах мысли Елены вернулись к прочитанному отчёту. Заметив её взгляд, устремлённый на брошенный на столе планшет, Марк продолжил:

— Вот и теперь зашли в тупик, ломают головы над тем, как обезвредить чудесные флейты. Яды на них не действуют, хищников, паразитов, инфекционных болезней на них тоже нет.

— Зачем же сразу уничтожать? Можно же попытаться как-то встроить их в местную экосистему.

— А как? Говорю же, на них ничего не действует!

— А посоветоваться с тем, кто поумней нас будет?

— Так вроде всех созвали на совет. Даже меня вот подключили, хотя я в экологии ни в зуб ногой, ни в ухо рылом.

— Да при чём здесь мы? С Форрестером надо советоваться! У него интеллект и возможности ни чета нашим.

— Проблема в том, что прежде чем как-то менять этих тварей, нужно понять как они устроены или хотя бы что мы хотим получит в результате, а мы пока в тупике. Возможно, эта проблема решаема, но мы сильно ограничены во времени.

Елена тяжело вздохнула, отставила подальше кружку, встала и принялась расхаживать по комнате. Три шага туда, три шага обратно. Домик не слишком просторный, не такой уютный как её собственный, но добротный, основательный. Раздражение унять не удалось.

— Почему вы решили, что Форрестеру нужно непременно готовое решение? Я же сказала: посоветоваться. Поделиться информацией. Он же разумное существо, а не агрегат-трансмутатор.

— Почему же он сам не додумался до тех выводов, к которым наши пришли всего за два дня?

— Мало ли почему. Во-первых, ему больно. Сам ты, когда болеешь, сильно способен к творческому, логическому мышлению? Вот то-то. Во-вторых, травмирующее воздействие связано со звуковыми волнами, а деревья их плохо воспринимают. Да и не только они. Большая часть животных здесь не только немые, но и глухие.

— Так чем же ещё кроме телепатии владеет этот лес? Слуха у него нет. Вкус? Осязание? Зрение?

— Насчёт вкуса и осязания не знаю, а зрение есть точно, — полюбовалась на выпученные глаза Марка и продолжила: — Видел небось такие небольшие слизистые бугорки-наросты с парой выдвижных глазок? Вот эти симбионты и передают деревьям зрительную информацию.

— Не рассказывай мне такие ужасы, — замахал на неё руками Марк. — Мне теперь будет казаться, что за мной организована тотальная слежка. А ты бы пошла, да изложила свои гениальные идеи кому-нибудь более подходящему.

И она пошла. И изложила. И как ни странно, за её идею уцепились руками и ногами, видимо действительно ничего более стоящего нет. Старая, можно даже сказать древняя, истина, что инициатива наказуема, явила себя во всей красе. Потому как объясняться с Форрестрером, в компании ещё семи бедолаг, пришлось именно Елене. В тот же день. На закате. Сначала они передали все имеющиеся сведения по проблеме, потом пытались объяснить природу звука, потом, когда стало понятно, что в теории никто не разбирается, отправились за ближайшим физиком, которым оказался везунчик Марк. В общем, эта эпопея затянулась почти до утра.

Домой Елена попала, когда уже начало светать. Бледная, молчаливая, наобщавшаяся за этот бесконечный день до тошноты и головной боли, но довольная результатом работы. Она уселась на пороге своей хижины встречать рассвет. Почему-то, несмотря на бессонную ночь, проведённую в напряжённой работе, спать ей совершенно не хотелось. Там, часа через два после восхода солнца, её и обнаружил вышедший проведать соседку Никита. Она не проснулась, ни когда он поднял её на руки, ни когда вносил в дом, ни когда раздевал и укладывал в постель. И только в самом конце перемещения свернулась калачиком, натянув одеяло до самых бровей.

Проснулась Елена ближе к обеду. И непременно удивилась бы, что находится в собственной постели, если бы вспомнила, где засыпала накануне. У озера колдовал над запекающейся на углях рыбой чем-то раздосадованный Славик. Оглядевшись по сторонам, Елена не заметила повода для недовольства. Даже София была тут же, рядышком, сидела у озера. А когда Елена подошла к ней поближе чтобы умыться, расслышала, что та рассказывает чуть пошевеливающемуся кончику водоросли, какой он хороший и замечательный, и как им с ним повезло.

— Что ж ты сокол мой невесел, что ж ты голову повесил? — торжественно вопросила она, приближаясь к Славику бодрым шагом и присматриваясь к разложенным рыбьим тушкам. — Вон улов какой! Должен быть доволен, как слон после трёхведёрной клизмы.

— Улов хорош, да не мой. София с самого утра взялась за приручение водяного. Это — результат. Сам он рыбой не питается, но ловит её не диво умело.

— Не горюй. Твои таланты нам пригодятся ещё не раз. А София — молодец. Я думала, мы ещё долго будем с водяным контакт налаживать.

— Ну, пока что это чудище нормально воспринимает только её одну, — сказал подошедший со спины, откуда-то со стороны леса, Никита. — Нам со Славиком лучше к воде пока не приближаться.