Тим Пауэрс - Лицо под шерстью (Врата Анубиса - 1)

Когда тарелки опустели и сотрапезники откинулись на спинки стульев, многие из них, к зависти Дойля, набили глиняные трубки и умело раскурили их от пламени свечей. Копенгагенский Джек подвинул свой стул к краю подиума и хлопнул в ладоши, привлекая внимание публики.

- Ну, - сказал он, - где Красавчик? Дверь отворилась, и вошел юноша. Дойль подумал, что это и есть Красавчик, но из-за стола поднялся угрюмый небритый человек и ответил:

- Здесь, сэр.

Юноша, который только что вошел, снял шарф и, пройдя через зал, опустился на ступени подиума.

Капитан кивнул вновь пришедшему и посмотрел на Красавчика, который нервно мял в руках старую кепку.

- Вы были замечены сегодня утром за крайне неблаговидным занятием. Вы прятали пять шиллингов в сточной трубе, Красавчик.

- Замечен кем, сэр?

- Не важно, кем. Вы отрицаете, что спрятали деньги? Красавчик задумался.

- Хм... нет, сэр, - произнес он наконец. - Только я их не прятал от Марко, видите ли. Я опасался, что меня ограбят.

- Тогда почему вы сказали Марко, когда он зашел после обеда, что вы выручили только несколько пенсов?

- Я забыл... об этих шиллингах.

Юноша, присевший на ступеньки, осматривал толпу, словно искал кого-то.

Дойль гадал, кто он такой. Молодой, моложе двадцати, пальто явно с чужого плеча, наверное, бывший владелец пальто умер лет двадцать назад и был несколько крупнее нынешнего.

- Вы не единственный здесь забывчивый человек, Красавчик, - мягко сказал капитан, - кажется, я согласился забыть два подобных проступка за последние несколько месяцев. Молодой человек на ступеньках пристально смотрел на Дойля, во взгляде его читались сомнение и тревога. Дойля обеспокоило такое назойливое разглядывание, но тут как раз юноша отвернулся.

- Боюсь, - продолжал Копенгагенский Джек, - что нам придется позабыть еще кое-что: мы забудем, что вы когда-то были членом нашей конгрегации, а вы, конечно, должны будете забыть дорогу к моему дому.

- Но, капитан... - испуганно пробормотал Красавчик, - я не нарочно. Возьмите пять шиллингов. - Оставьте их себе. Они вам пригодятся; А теперь уходите.

Красавчик вышел так быстро, что Дойль понял - капитан способен применить самые решительные меры для выпроваживания неугодных.

- А теперь, - сказал капитан Джек улыбаясь, - перейдем к более приятным делам. Есть ли здесь просители, желающие поступить в конгрегацию?

Ролик поднял руку так высоко, как только мог, что оказалось не выше уровня подсвечника на столе.

- Я привел одного, капитан, - прорычал он. Его мощный бас, от которого задрожали все чашки на столе, восполнил недостаточность жеста.

Капитан с любопытством посмотрел вниз, на стол.

- Тогда пусть он встанет.

Дойль поднялся на ноги и встал лицом к Копенгагенскому Джеку.

- Хорошо, Ролик. Вид у него действительно достаточно жалобный. Как вас зовут?

- Брендан Дойль, сэр!

Когда Дойль произнес лишь первые две гласные своей реплики, юноша вскочил, быстро перепрыгнув через перила на площадку, где сидел за столом капитан, и что-то настойчиво зашептал ему на ухо.

Капитан Джек внимательно выслушал юношу, оценивающе посмотрел на Дойля, с сомнением покачал головой и что-то прошептал, наверное, что-то вроде: "А вы уверены?" Молодой человек усиленно закивал и что-то добавил.

Дойль наблюдал происходящее со всевозраставшей тревогой, спрашивая себя, не работает ли этот усатый юнец на лысоголового шефа цыган.

Он взглянул на дверь и отметил, что все это время ее никто и не думал запирать. "Если они попытаются схватить меня, я буду за дверью раньше, чем эти ребята успеют встать из-за стола", - подумал Дойль, несколько успокоившись.

Капитан пожал плечами и обернулся к сотрапезникам, которые заинтригованно ждали результатов тайных переговоров. - Молодой Джеки сказал мне, что наш новый товарищ Брендан Дойль только что прибыл в наш город из Бристоля, где он весьма преуспевал, выдавая себя за глухонемого. Под именем... э-э... Немого Тома он эксплуатировал сочувствие жителей Бристоля в течение последних пяти лет, однако был вынужден уехать оттуда, потому что - в чем там было дело, Джеки? - А, я вспомнил, он увидел друга, выходившего из борделя, и девушка, с которой парень провел ночь, наклонилась из окна второго этажа, в руках у нее был... тяжелый мраморный ночной горшок, который она собиралась сбросить на голову бедному малому, а он уже почти выходил из дверей. Быть может, они не сошлись в цене и девушка сочла себя обиженной. А может, была какая другая причина, не знаю. Это все не важно, но, увидев такое, Дойль закричал на всю улицу: "Осторожно! Назад, дружище, эта шлюха собирается размозжить тебе голову!" Итак, жизнь друга была спасена, но бедный Дойль выдал себя с головой - ведь прохожие слышали, как он вопил, и скоро все уже знали, что он может говорить не хуже любого другого. В результате ему пришлось покинуть город.

Нищие, сидевшие рядом с Дойлем за столом, заявили ему, что он хороший товарищ. Ролик же добавил:

- Ты должен был рассказать мне свою историю утром, парень.

Дойль, проглотив удивление, открыл было рот, чтобы ответить Ролику, но капитан властно поднял руку, все глаза снова обратились к нему, и Дойль так ничего и не сказал.

- И Джеки особенно настаивает на том, что, поскольку Дойль надеется возобновить занятия ремеслом нищего здесь, в Лондоне, и поскольку он может преуспеть, только если совсем не будет говорить, а если он произнесет хотя бы слово, ему грозит повторное изгнание, он должен снова привыкнуть объясняться только жестами. Ведь вам необходимо потренироваться, чтобы снова стать Немым Томом, не так ли, мистер Дойль?

Все обернулись к Дойлю, и он увидел, что капитан слегка подмигнул ему.

"Возможно, все это для того, чтобы скрыть мой акцент, - догадался Дойль. Но почему и откуда этому мальчику известно, что у меня должен быть акцент". Он неуверенно улыбнулся и кивнул.

- Вы умный человек. Немой Том, - сказал Копенгагенский Джек. - Джеки сказал мне, что вы были с ним большими приятелями и в Бристоле частенько встречались, поэтому я позволю ему похитить вас на время у нашей компании с тем, чтобы он объяснил вам наши обычаи. А теперь выслушаем остальных кандидатов. - Следующий, встаньте!

Пока старик с мутным взглядом пытался подняться из-за стола, Джеки спрыгнул с платформы и бросился к Дойлю. Полы его несоразмерного пальто развевались, как крылья птицы. Ошарашенный Дойль сделал шаг назад и глянул на дверь.

- Брендан, - сказал Джеки, - послушайте, я все понимаю, я не держу на вас зла, да к тому же она все равно через неделю променяла вас на другого.

***

Красавчик потрогал закрытую дверь и некоторое время в задумчивости стоял перед столовой. Уже стемнело, и его пробирала дрожь от холода.