Юрий Никитин - Владыки Мегамира

Влад пошел вниз, слушая за спиной тяжелые шаги. Воздух стал еще плотнее, но оставался мертвым. Даже плавающие в нем мерзкие твари сейчас показались бы не такими гадкими, а уж про пушистые пылинки, шарики цветочной пыльцы говорить не приходится. Впрочем, на грани чувствительности Влад начал ощущать слабый запах, настолько отвратительный, что зябко вздрогнул. Пахло механическим зверьем – страшным, нерассуждающим. Металл, даже самый стойкий, тоже теряет мельчайшие частицы.

Сопровождаемый полчем, он спустился настолько глубоко, что стены должны давно стать влажными, а воздух взмокнуть, но все не мог ощутить близости грунтовых вод, хотя ни одна семья муравьев не роет жилище далеко от подземной воды.

Внезапно ноги ступили на твердое. Непривычно твердое, словно оказался на твердом гладком камне, что получается из застывшей крови мегадерева. Влад уперся руками в низкий свод, с силой ударил ногой в пол, – так не взлетит и не даст полчу повода свернуть ему шею. Ответной вибрации, даже малейшей, не услышал.

Краем глаза заметил злой оскал полча. Зверь встопорщился, тихонько рычал, показывал жуткий рот, где челюсти уже превратились в мандибулы. Влад деревянными шагами заставил себя пройти дальше. Он шел по монолитному камню, которому не было конца!

Остановился, пораженный жуткой мыслью. Он внутри огромного замкнутого шара? Например, в пустой скорлупе яйца Мегадракона. На всю жизнь запомнит ужас, когда падал с мегадерева, а летающий мегазверь едва не сожрал с джампом-гигантом. В яйце, отложенном таким мегадраконом, поместится все племя! Если суметь зарыть… правда, как?.. то через прочные стены не проникнет подземный зверь, хотя они, если верить старикам, бывают размеров просто немыслимых…

Полч оскалил зубы, в горле глухо рокотало. Скорлупа яйца любого дракона: летающего, плавающего, дрыгающегося – обязательно пориста, иначе задохнется. Дышит яйцо, затем дышит личинка, к тому же через скорлупу кормят яйцо и личинку… Правда, кормят не все, у глупых видов яйца не растут, как у благородных антов, но дышать должны все… Так что это, на беду, не скорлупа. Скорлупу могли бы прогрызть подземные звери, жвалы у них как стальные. Стены здесь, хуже всего, – из застывшего сока мегадерева. Сплошной толстый камень без единой щели!

– Возвращаемся, – сказал он как можно более убитым голосом. Впрочем, притворяться не пришлось. Потащился, едва не цепляясь за стены от внезапной усталости и апатии. Понятно, почему Полищук так уверен! Ни крупицы запаха не вырывается из подземного убежища: перехватывают на выходе – выход все же есть, он же вход. Звуковых сигналов не подают, а вибрация гасится в самом убежище. То, что этих беглых генетиков удалось отыскать, – можно приписать счастью. Если бы не подозрительное укрытие джамперов – наемников и слуг этих преступников, то бежавших врагов Семена никогда бы не отыскали. Но джамперов генетики не решились да и не смогли поселить в своих охраняемых подземельях… в то же время пока не могут обходиться без их помощи!

Теперь он поднимался и поднимался, пока не взобрался на самый верх. Стена постепенно загибалась, опрокидывалась, обещала вверху сомкнуться. Влад уже нагнетал кровь в мышцы, готовился к схватке – рядом выход! – но полч заворчал, огромная лапа метнулась вперед.

Влад отшатнулся, повернулся и застыл, глядя полчу в лицо. Красные зрачки стремительно расширились, стали багровыми, тут же запульсировали, сужаясь и расширяясь, но полч все же с глухим ревом опустил когтистую лапу. Влад медленно отступил. Конечно, выход сторожат особенно. Там хитроумное отверстие или труба, где засасывается свежий воздух, отлавливаются крупинки запахов.

Обратно двигался, уже не бросая взгляды по сторонам. Настоящему мужчине достаточно посмотреть на что-то один раз. Он уже помнил, уже знает…

У знакомой двери, которая с виду ничем не отличалась от десятков остальных, остановился. Полч зарычал с разочарованием. Огромная лапа легла на мерцающий квадрат сенсорной пластинки в стене рядом с дверью. После короткой паузы дверь бесшумно распахнулась.

Он перешагнул порог, выждал, пока дверь отгородит от полча, тот все еще маячил в коридоре, произнес безрадостно:

– Мы в ловушке похуже, чем я думал. Сегодня не уйти.

Кася сидела в уголке в той же позе несчастного покинутого ребенка. Глаза блестели от слез, но лицо посветлело, когда увидела Влада:

– Сегодня?.. Никогда не уйдем!

– Почему? – не понял он. – Мне здесь не все нравится.

– Не… все?

– Да, – ответил он рассудительно. – Хотя интересного много.

Она всхлипнула, торопливо уткнула лицо в его широкую грудь. Влад ощутил горячее, скосил глаза. Две крупные капли вздулись из уголков глаз, расползлись по ее лицу, коснулись его толстой кожи и тут же переползли толстой пленкой: соленой, горьковатой, с шероховато-волнистым запахом.

– Не реви, – сказал он непривычным голосом, широкая ладонь нежно погладила ее по голове. – Еще будем топтать зеленый ряст!

– Что это? – прошептала она ему в грудь.

– Зеленый ряст? – понял он. – Не знаю. Но так говорят…

Она вскинула лицо, щеки блестели от слез. Влад медленно наклонился, накрыл ее мягкие губы своими твердыми. Кася застыла, затем судорожным движением обхватила шею обеими руками, прижалась так крепко, что он удивился – не ожидал от хрупкого тельца.

Когда наконец отнял губы, Кася застыла, боясь шевелиться, потом очень медленно открыла глаза. Лицо варвара было странное, печальное, с непривычным выражением в глазах, которое почти испугало ее. Твердые как железо пальцы продолжали гладить ее золотые волосы. Другой рукой поддерживал ее за голову, словно та не удержится на тонкой шее, а смотрел варвар поверх нее задумчиво и скорбно.

– Успокаиваешь перепуганную дурочку? – спросила Кася шепотом. – Я знаю, что дурочка. Никто не знал, я всегда была первой – медалисткой, стипендиаткой, звездой, мисс Урюпинск. Я сама не знала, что дурочка, но сейчас совсем не стыдно признаться.

– Кася, – сказал он негромко, – ты не должна так говорить.

– Не спорь, – сказала она настойчиво, – я впервые в жизни говорю правду! Ты тот, кому могу довериться. Ты настолько… сильнее, что тебе с твоей высоты все равно: я – доктор наук или перепуганная слабая дурочка. Ты мужчина, Влад.

Он слышал ее жалобный голос, не вдумываясь в слова, другая часть мозга анализировала подозрение, что за ними наблюдают. Глупо, людей у них мало, от работы валятся с ног, даже диких джамперов поставили на простейшие работы, но подозрение не исчезало. Напротив, крепло. Возможно, частица запаха, оторвавшись от скафандров, протиснулась сквозь стены, прозрачные лишь с той стороны – дед называл их не то поляризованными, не то поляризирующими.