Юрий Никитин - Мегамир

— И пальцем чтоб не шелохнула!

Ее трясло. Он обхватил ее обеими руками, крепко прижал к себе. Цветкова сама прижималась так, словно пыталась пробраться к нему в грудную клетку.

Лягушка смахивала на остромордую, даже не квакшу, но теперь, когда Кирилл рассмотрел вблизи голубоватое горло, перебросил животное в подвид травяной лягушки. Самец, молод, силен, готов к брачному периоду. Хорошо бы взять частичку слизи! Кравченко потеснился бы в лаборатории, ему тоже перепадет, экстрагены лизоцима у самца сейчас особенно активны в брачный период...

Тупая морда распахнулась как кошелек, выметнулся длиннейший язык, со звучным хлопком ударил в пролетающего комара. Благодаря лупе времени Кирилл видел как длинный гибкий ремень, прикрепленный передним концом, достал комара, обвил его в тугое кольцо, унес обратно в мокрую пещеру. Чудовищная пасть с чмокающим звуком захлопнулась.

— Оно... оно уже прошло? — прошептала Цветкова ему в грудь.

— Не шевелись, — напомнил Кирилл, не двигая губами. — Мы прямо перед ее пастью...

Ноги Цветковой подкосились. Кирилл держал ее, плотно прижав, стараясь не шевельнуть и пальцем. У лягушек так устроены мозги, что замечают только прыгающее, летящее, бегущее, а сидящего перед носом жирнющего комара не тронут. Просто не видят. Так что эта страшная гора не страшнее надвигающегося скоростного поезда. Только догадайся сойти с рельс и можешь не дергаться, читай газетку. Мчаться в панике от лягушки, все равно что удирать от электрички по шпалам.

Лягушка еще с минуту сидела неподвижно. Светлый живот тяжело шлепался о землю, поднимал налипшие на слизь бревна, булыжники, мусор. Затем присела, расплюснулась, огромные шары глаз оказались почти на уровне глаз Кирилла. Наконец, огромная туша беззвучно взвилась ввысь, закружив в воздухе спиралью.

Кирилл невольно пригнулся, исполинская масса пронеслась над головой. В дальних зарослях дрогнула земля, затрещали сочные стебли.

— Все, — сказал Кирилл с облегчением. — Можно идти!

Цветкова не открывала глаз. Кирилл отстранил ее. Ноги у женщины подгибались, она бессильно опускалась на землю. Он потряс ее, подул в сомкнутые веки, в уши. Цветкова не двигалась, расслабленно висела в его руках. Губы чуть раздвинулись, словно приготовились что-то сказать, только не успели...

Темно-красный луч заходящего солнца соскользнул с ее лица, которое сразу стало белым, как мел, пополз вверх по стволу дерева, оставляя холодную тень, стынувший воздух.

Кирилл подхватил ее на руки, большими прыжками понесся обратно.

Несколько крохотных фигурок суетились на большой неопрятной кочке. Кирилл быстро сосчитал, вздохнул с облегчением. Двоих нет, но могут быть внутри — кочка не кочка, а замаскированная гондола. Здесь военные умы наконец-то получили свободу рук. Не только пацаны или случайные туристы, никакая разведка не догадается, что за странные божьи коровки ползают по гондоле...

Когда он подбежал, держа Цветкову на руках, с гондолы спрыгнул Ногтев. Лицо его было встревоженным:

— Что с нею?

— Не понравилось в лесу, — ответил Кирилл. — А где Фетисова?

Ногтев мотнул головой, и Кирилл, подняв голову, встретился с глазами Саши. Она стояла на борту гондолы, ее лицо было бледное, напряженное, девушка не отрывала взгляда от Цветковой на его руках.

Он поднял Цветкову на вытянутых руках:

— Саша... Ее надо привести в чувство.

Фетисова не шевельнулась, ее глаза стали холодными.

— Мне кажется, ей так нравится больше. И еще мне кажется, что вам это нравится тоже!

Она исчезла внутри гондолы. Кирилл постоял с Цветковой на руках, чувствуя себя довольно глупо, потому что даже Кравченко не бросился выхватывать пациентку, а Дмитрий вообще лишь улыбался. Цветкова слабо застонала, ее руки обвили его шею, тонкие нежные пальцы коснулись щеки, и Кирилл ощутил как туда бросилась жаркая кровь.

— Елена, — сказал он настойчиво, — с вами все в порядке?

Он осторожно и нежно поставил ее на землю. Цветкова нехотя разомкнула руки, ее громадные зеленые глаза медленно распахнулись, в них блеснул странный свет.

— Ох... — ее голос был тихим и нежным как дуновение ветерка. — Вы чародей!.. За один миг пронесли через лес, полный чудовищ!

— Ну, — пробормотал Кирилл, осторожно опуская ее, — не такой уж и миг... Нес я довольно долго.

— А мне показалось единым мигом...

Наверху будто фыркнула лошадь. Кирилл удивленно вскинул голову, на краю гондолы снова стояла Саша, ее губы кривились. Она словно фыркнула, ее пальцы зло срывали маскировочную пленку. Вниз летели клочья, один неопрятный лапоть опустился Цветковой на голову.

Кирилл быстро взбежал на мостик, где Ногтев чистил пропановую горелку. Внизу на земле с той стороны гондолы мелькнула черно-красная спина ксеркса, муравей нес в гондолу связку металлических баллонов. Там же Хомяков и Забелин раскатывали воздушный мешок, готовя к старту, возле них суетился еще кто-то, лица Кирилл не разглядел.

— Все в порядке? Вернулись все?

— Все, — ответил Ногтев. — Ложная тревога, как я говорил.

— А что случилось? Почему она задержалась?

Ногтев повернулся, словно не слыша, крикнул во весь голос:

— Забелин, разворачивай побольше! А то захлестнет стропами.

Когда он повернулся, Кирилл снова спросил:

— Что задержало Сашу?

Ногтев пожевал губами, подумал, внезапно спросил:

— Там в зеленой башне ничего не забыли? А то когда еще вернемся... С Сашей? Да ничего особенного, ложная тревога. Все в порядке. Я посылал ксеркса проверить, не забыли ли чего, но он что-то не так понял. Принес чью-то сумку с яйцами! Живьем выдрал, бессердечный. Или это я что-то не так произнес?

Кирилл спрыгнул вниз, решив помочь раскатывать мешок. Ногтев недоговаривает, а выудить не удается. Ногтев опытный жук, ветеран бюрократического аппарата, эксперт по умалчиванию, увиливанию от ответов.

Забелин разогнулся, завидев Кирилла. Лицо его осветилось:

— Кирилл Владимирович! Вы наша последняя надежда!

— Чем могу помочь? — спросил Кирилл настороженно.

— Как бы задержаться на пару суток? — спросил Забелин умоляюще. — Я здесь обнаружил любопытнейшие возможности...

Кирилл взялся за край ткани, потащил. Тончайшее полотно с легким треском стало разворачиваться. Забелин не оригинален, все обнаруживает возможности. Любопытнейшие, обещающие, даже грандиозные и сногсшибательные.

— Решает Ногтев, — буркнул он.

— Да ладно вам! Все знают, что отдаете приказы вы, но только голосом Ногтев. Я здесь обнаружил удивительную систему, настоящий вечный двигатель...

Кирилл не среагировал, и Забелин сказал отчаянным голосом, борясь со страхом что украдут идею, за которую, возможно, светит нобелевка: