Майкл Муркок - Амулет безумного бога

Из-под шлема раздался приглушенный голос Хокмуна:

- Я не уверен, что это не опасно. Но рискнуть, пожалуй, стоит.

- А нам не придется снимать маски, Дориан? - спросила Иссольда.

- Не бойтесь, - усмехнулся д'Аверк. - Многие гранбретанцы даже спят в масках. Их и под страхом смерти не заставишь открыть лицо.

Лагерь оказался намного больше, чем они ожидали. В отдалении высились стены Брадичлы; отчетливо виднелись шпили и фасады зданий.

- Какая красота! - вздохнул д'Аверк. - Ужасно жаль, что завтра город погибнет. Надо быть безумцами, чтобы сопротивляться такой армии.

- Неужели для взятия этого города нужно столько войск? - удивился Оладан.

- Темной Империи требуется быстрая победа, - объяснил Хокмун. - Я встречал и большие армии. Не думаю. Что этот лагерь охраняется надежно, он слишком велик. Надеюсь, если мы поставим здесь палатку, то ни у кого не вызовем подозрений.

Повсюду стояли палатки, шатры и даже лачуги; на кострах готовилась всевозможная снедь; в загонах паслись кони, буйволы и мулы. Под присмотром саперов Ордена Муравья рабы волокли по грязи огромные стенобитные машины. На вонзенных в землю древках развевались знамена и значки, отмечая расположение того или иного Ордена. У костров кого только не было: Волки, Кроты, Осы, Вороны, Хорьки, Крысы, Лисы, Вепри, Мухи, Собаки, Барсуки, Козлы, Росомахи, Выдры и даже несколько Богомолов - отборных гвардейцев, чьим магистром был сам Король-Император.

Хокмун узнал знамя Адаза Промпа, толстого магистра Ордена Собаки; пестрый флаг Вреналя Фарно, барона Гранбретании и магистра Ордена Крысы; длинный штандарт Шенегара Тротта, графа Суссекского.

Хокмун понял, что Шекия завоевана почти целиком - вот почему под Брадичлой собралось столько солдат и знаменитых полководцев: почти вся армия Темной Империи. Он увидел Шенегара Тротта, которого несли в паланкине к его шатру. Наряд графа Суссекского был расшит золотом и драгоценностями; его маска из белого серебра казалась пародией на человеческое лицо.

Шенегар Тротт выглядел изнеженным аристократом, но Хокмун видел его в сражении у брода Вайзна на Рейне, когда граф под водой проскакал по дну реки до вражеского берега. Вельможи Темной Империи оставались для герцога Кельнского загадкой. Они казались ленивыми и изнеженными, но при этом были смелы как звери, с которыми себя отождествляли, а зачастую и смелее, и свирепее этих зверей. Однажды Шенегар Тротт отрубил руку у кричащего младенца и обглодал ее на глазах у несчастной матери ребенка.

- Ну что ж, - вздохнул Хокмун. - Поедем напрямик через лагерь. На том конце заночуем, а утром попробуем выбраться.

Они медленно ехали по лагерю. Время от времени д'Аверк отвечал на приветствие какого-нибудь Вепря. На противоположном краю лагеря они спешились и достали походное снаряжение воинов, убитых ими в таверне.

Стоя в стороне, д'Аверк смотрел, как его товарищи готовят ночлег.

- Иначе нельзя, - объяснил он. - Военачальнику моего ранга не пристало трудиться наравне с подчиненными.

Несколько оружейников из Ордена Барсука подкатили к ним тележки, нагруженные запасными топорищами, эфесами, наконечниками для стрел и копий. Был там и точильный станок.

- Не нужна ли вам наша помощь, братья Вепри? - спросил один из них.

Хокмун смело вытащил из ножен затупившийся меч.

- Надо его наточить.

- А я потерял лук и колчан со стрелами, - сказал Оладан, заметив на тележке связку луков.

- А ваш собрат? - спросил солдат в барсучьей маске, показывая пальцем на Иссольду. - У него и вовсе нет меча.

- Так дай ему меч, болван! - рявкнул д'Аверк, и Барсук торопливо подчинился.

Когда они оказались полностью вооружены, Хокмун почувствовал, что к нему возвращается уверенность. Он был доволен своим хладнокровием, но Иссольда приуныла.

- Еще немного железа, и я свалюсь с ног, - пожаловалась она, ощупывая тяжелый меч, который ей пришлось пристегнуть к поясу.

- Забирайся в палатку, - посоветовал Хокмун. Там можно без опаски снять оружие и часть доспехов.

Д'Аверк печально смотрел, как Оладан и Хокмун разводят костер.

- Чем вы так расстроены? - спросил Хокмун, взглянув на него сквозь щели в маске. - Садитесь, скоро будем ужинать.

- Что-то мне не по себе, - пробормотал француз. - Я всегда чувствую опасность...

- Почему? Думаете, Барсуки заподозрили неладное?

- Нет... - д'Аверк окинул взглядом лагерь. Сгущались сумерки, и воины укладывались спать. На городских стенах рядами стояли войска, готовые сразиться с армией, которой никто, кроме народа Камарга, еще не смог дать отпор.

- Нет, - повторил д'Аверк, - но мне стало бы гораздо легче, если бы...

- Если бы что?

- Если бы вы позволили мне побродить по лагерю и послушать, что говорят солдаты...

- Думаете, это разумно? А если к нам подойдут воины Ордена Вепря? Как мы с ними объяснимся?

- Я не задержусь. А вы, как закончите стряпать, укройтесь в палатке.

Он повернулся и пошел прочь. Хокмун хотел было остановить его, но побоялся привлечь к себе внимание. Он проводил француза настороженным взглядом.

Внезапно у него за спиной раздался голос:

- Какая роскошная колбаса у вас, братья!

Хокмун повернулся и увидел Волка.

- Да, брат, - откликнулся Оладан. - Угощайся.

Он отрезал кусок колбасы и протянул солдату. Тот поднял маску и сразу опустил, сунув колбасу в рот.

- Спасибо, брат, - прожевав, сказал он. - А то у меня несколько дней крошки во рту не было. Командир наш - зверь, гнал нас от самого Прованса, как проклятых французов.

- От Прованса? - невольно переспросил Хокмун.

- Ага. Бывали там?

- Случалось раза два. Камарг уже наш?

- Почитай, что взяли. Командир говорит, он и двух недель не продержится. Его ведь некому защищать - офицеров не осталось, да и провиант на исходе. Хоть они и убили миллион наших своим чудо-оружием, теперь им крышка...

- А что слышно об их вожде, графе Брассе?

- Говорят, помер, или вот-вот помрет. А войска охвачены паникой. Когда мы туда вернемся, наверное, все уже будет кончено. Хорошо бы, верно? Знали бы вы, сколько месяцев я там проторчал... С самого начала этой распроклятой кампании. Ну, спасибо за колбасу, братья. Хорошей вам завтра драки!

Волк побрел прочь и вскоре исчез в сумраке, испещренном тысячами костров. Хокмун вздохнул и забрался в палатку.

- Ты слышала? - спросил он Иссольду.

- Да. - Девушка сняла шлем и наголенники и теперь расчесывала волосы. - Я верю, что отец жив.

Даже темнота не помешала Хокмуну увидеть слезы на ее глазах. Он обнял ее и сказал:

- Не бойся, Иссольда. Еще несколько дней, и мы будем с ним рядом...

- Если он доживет...

- Он ждет нас. Он доживет.

Спустя некоторое время Хокмун вышел из палатки. Оладан сидел у гаснущего костра, положив руки на колени.