Скай

- Да что с тобой? Что за обиды? Не хочешь говорить, не надо!

- Я хотела все рассказать, но теперь не буду!

Да шоб я сдох!

- Таак! И что мне прикажешь делать?

- Уходи!

Нет уж, так не пойдет! Как успокоиться-то? Я глубоко вздохнул и медленно выдохнул.

- Хорошо, хочешь рассказать - давай. Слушаю очень внимательно.

Она смотрела на меня непонимающе, как будто я сказал невесть что. А ведь я люблю ее, и она наверняка это знает.

- Ты издеваешься? Ты совсем не такой, как я думала.

Начинается!

- Я пытаюсь не ругаться. Да пойми же наконец! Мне грозит какая-то опасность, а ты что-то знаешь и не говоришь. Что мне думать?

- Поверить мне просто. Ты же обещал. Ты единственный на Земле, кому я это рассказываю. Другой бы на твоем месте…

- Чего-о-о?

- … поверил мне!

Что за чушь!?

- Не понял. Причем тут другой? Какой еще другой? Может, некий Андрей?

- Что? - Похоже, она растерялась.

- К которому ты ездила днем.

- Это не твое дело!

- А чье? - Я-то думал, что злиться сильнее уже нельзя. - Есть, что скрывать?

- Нет, - выкрикнула она.

- Почему тогда не сказать, зачем ты к нему ездила?

- Не кричи на меня!

Вот оно как! А как еще прикажешь разговаривать в грозу?

- Ксюш, я не кричу. Я просто спрашиваю. Что это за тип?

- Он очень несчастный человек, - с вызовом сказала она, - у него больной ребенок.

- Ты врач?

- Нет! Я просто помогла. Ты бы сам его пожалел!

Ну, вот еще! Щаз!

- Он твой родственник?

- Нет, он спонсор этого проекта. Дал денег…

Ага, все-таки спонсор! Красавчик и везунчик к тому же. Повстречать бы его!

- Несчастный? - Тихо переспросил я.

- Да, несчастный!

- Денег дал?

- Да!

- И как? Осчастливила? - Вырвалось у меня помимо воли.

Ксюша вспыхнула.

- И ты туда же! Как надоело! Мне просто противно!

А мне уже кровь ударила в голову. Противно, значит?!

- А тебе не противно было меня соблазнять?

Наверное, я заслужил эту пощечину, но вот слов, последующих за ней, никак не ожидал.

- Я. Тебя. Ненавижу! - С чувством произнесла она сквозь зубы. - Убирайся!

Лучше бы еще ударила, честное слово! Казалось, стало нечем дышать. То есть как это - ненавидит?

- Уверена, что этого хочешь?

- Вон отсюда! - Она жестом указала на выход.

Если б я не был так зол, мог бы попробовать ее задобрить и вернуть все назад. Как же нелепо! Несмотря на ярость, клокотавшую где-то в горле, я все же произнес:

- Я-то дурак, жениться на тебе хотел.

- А кто тебе сказал, что я соглашусь? - Презрение в ее голосе для меня последней каплей. - Можешь забыть об этом!

Проклятье!

- Да и прекрасно! - Одним движением я расстегнул молнию входа и выбрался наружу. Дождь лил как из ведра, а грохотало теперь где-то далеко.

С возвышенности я почти скатился, все вокруг было скользким, и ничего не видно. Вот уж не думал, что так все закончится.

Попавшуюся под ноги мокрую куртку я отшвырнул ногой, на дождь было плевать. Даже молнии, продолжающие разрезать темные тучи замысловатыми зигзагами, уже не пугали. Но и красоту их я сейчас оценить не мог. Вся одежда промокла в считанные секунды. Я шел, не разбирая дороги, пытаясь понять, как так все получилось, а на ум приходили только ругательства.

Даже не знаю, как добрался до нашей стоянки. Ввалился в палатку весь мокрый и злой. Федора не было. Парень совсем обнаглел, даже ночевать не явился. Кувыркается где-то с этой дрянью!

Я сорвал с себя всю одежду, растерся полотенцем и переоделся в сухое. Стало теплей, но радости это не доставило. Как она могла? И что мне теперь делать? Может, утопиться в этом чертовом озере? Ну, подохну, и что? Кто плакать станет? Разве что Сашка. И то вряд ли. Парень у нее! Вот поганка мелкая! Нее, точно его пристрелю! Вот только вернусь! Если вернусь…

Я лежал без сна и слушал дождь. Я не понимал, что у меня болит, то ли сердце, то ли душа. Кто-то из нас двоих точно сошел сума! Какая война, какой портал, какая, нафиг, бомба? Она меня ненавидит! За что?

Я все-таки заснул, и мне всю ночь снились кошмары. Несколько раз просыпался и снова погружался в беспокойный сон. А под утро приснилась Ксюша…

Часы показывали девять утра, когда я нехотя открыл глаза. Как жить-то теперь, стоит ли вообще вставать?

С трудом заставил себя подняться. Голова болела, как с перепою. Койка Феди по-прежнему пустовала. Хоть кому-то везет!

На улице слышался приглушенный голос Тараса.

- Смотрите, кто проснулся! - Насмешливо сказал мой друг.

Кретин!

Тихомировы сидели за столом, допивая чай. Видимо, позавтракали уже. Вокруг все было мокрым, но небо прояснилось, лишь легкие облачка виднелись над лесом.

Светка улыбалась:

- Ну, наконец-то! А я думала, не попрощаюсь. Федька, небось, дрыхнет?

- Угу. Уезжаешь? Я думал, ты раньше собиралась.

- Да, - она вздохнула. - Пора уже ехать. Когда Федор проснется, скажи, что я его целую.

- Скажу.

- Что-то неважно ты выглядишь, - Светка мне подмигнула, - гулял, что ли, всю ночь?

- Типа того. - Разговаривать совсем не хотелось, но не обижать же Светку.

Тарас поднялся и подхватил с земли большую сумку.

Его мысли отдались болью в моей голове: 'Так, вроде ничего не забыла. Гриб взяла. Ха, нашла, чем удивить папашу! Славка - гад, трубку не берет!'

- Сеть, что ли, дали? - Спросил я, без сил опускаясь на свободный стул. Ох ты…! Мокрый же! Ну и пускай.

- Что? - Удивился он. - А, да, телефон работает. Позвонить надо?

- Не, мой тоже работает.

'Чего хмурый-то? - Подумал Тарас, глядя на меня неодобрительно. - Может, кофе ему сварить? Этому лентяю?'

- Свари, - кивнул я.

'Я что - вслух спросил?'

Чего меня несет-то? Дразнить Тараса - последнее дело.

- Ну, все, мальчики, - Светка поднялась. И как ей удается быть с утра такой бодрой и жизнерадостной? - Серега, целовать не буду. Присматривай за Федькой. Тарас, пойдем, проводишь.

- Пока, Свет. Увидимся.

Нда, и ее мысли не слышу! Вчерашнего страха перед 'даром' уже не испытывал, только недоумение, да и то равнодушное.

В лагере ученых заметил шевеление. Седой и Юрик. Уже за столом. Остальных не было видно. Сердце болезненно дернулось, когда глянул в сторону Ксюшиной палатки. Вспомнил, что, уходя, не застегнул вход, и совсем стало тошно. И куртка на берегу валяется. Да и плевать.

Я сходил к реке и там умылся, захотелось нырнуть с головой, но вовремя удержался. Сухой одежды так не напасешься. И ноги промочил на лесной тропе. Пришлось, вернувшись, одевать кроссовки. Заодно подобрал мокрую одежду, которая так и валялась на полу, вывесил на веревку. Благо Тарас навязал их в большом количестве еще в первый день. А сандалии - такие удобные, поставил сушиться на камень рядом с походной плиткой.

Тарас, который уже вернулся и варил мне кофе, беззлобно подумал: 'Ты еще в кастрюлю их засунь. Другого места не нашел!'