Мария Гинзбург - Герой должен умереть

В этот раз Вэдан испытал ужас – он уже знал, что этот мрак может стать вечным.

И он этого не хотел.

Джоанна увидела, что глаза Вэдана закатились. Она неловко оттолкнула кэцэра. Труп инопланетянина придавил Вэдана. Джоанна опустилась на корточки рядом с Вэданом. Сареас был белым, как мел, и, судя по всему – без сознания. Длинное тело лежало в нелепой позе, больше подходящей для безвольной куклы, чем для живого существа.

Джоанна быстро огляделась. Обреченные добивали последнего кэцэра, самого мощного. Люди висели на нем, как собаки на медведе. От инопланетянина волнами расходилось светлое сияние, от которого нападающие теряли сознание и падали на землю. Но сияние гасло, и на кэцэра набрасывались другие. Все же, кэцэр был очень силен. Ни один из обреченных не успел продержаться на инопланетянине достаточно долго, чтобы успеть включить разрядник. Его скафандр был поврежден, при каждом шаге из него сыпались какие-то мелкие детали. Кэцэр не мог взлететь и был обречен. На Шмелевскую никто не обращал внимания.

Джоанна рывком разорвала цепочку на шее. Полуплоский колючий шарик, покрытый темно-зеленой эмалью, из-за чего походил на плод каштана в кожуре, скользнул ей в руку. Шмелевская сильно надавила на прозрачный камешек в центре украшения. Камень моргнул, подобно открывающемуся глазу, и стал наливаться голубым. Джоанна проворно затолкала шарик под корни дракха настолько глубоко, насколько смогла достать.

Затем она похлопала Вэдана по щекам.

– Очнитесь, – сказала она жалобно.

Но Дарэнг все так же лежал перед ней, нелепый и страшный, как изломанное чучело.

Мэарит выпрыгнула из лодки, промахнулась мимо берега и промочила туфли. Но это все было уже неважно. Она видела только Вэдана, слишком неподвижно лежавшего в центре поляны. Поза обреченного, теребившего поверженного лидера, была красноречивее всех слов. Мэарит побежала к Вэдану, не замечая, что топчет мертвых кэцэров, что чуть не сбила с ног выползающего из-под тел врагов Пэйно Снегата. Она опустилась на колени прямо в скользкую от крови траву. Вэдан был бледен до синевы, лицо пересекал узкий темно-багровый след.

– Что с ним? – спросила Мэарит.

Обреченный поднял голову, и Мэарит увидела, что это женщина. Причем очень похожая на нее саму. Светловолосая, круглолицая, только чуть более хрупкая, чего не мог скрыть даже широкий балахон обреченного. Мэарит не испытала бы большего отвращения и ужаса, даже если перед ней оказался живой кэцэр. Женщин, по традиции, в Священную Рощу не отправляли. Преступниц, приговоренных к смертной казни, лишали жизни в Цачесе. Впрочем, эта партия обреченных была особенной во всех смыслах.

– Кто вы такая? – резко спросила Мэарит.

– Это Дэйна Шмелевская, посол Надежды на Земле, – сказал неслышно подошедший к женщинам Зэйно Каарег.

Вид у звездолетчика был потрепанный, но бодрый. Правый рукав балахона был разорван до плеча, а на лице стремительно наливался огромный синячище.

– Вот сейчас я бы покурил, – сказал Каарег.

Шмелевская улыбнулась:

– Дать огоньку?

– Как она оказалась здесь? – все еще по инерции требовательно спросила Мэарит.

Каарег промолчал. За него ответил Мэнир – он уже тоже подошел:

– Кэцэры потребовали себе племянника Зэйно, а у Жме… Шлемес… у Дэйны его браслет. Что с Вэйно?

К ним протолкался Гаттар.

– Разойдитесь, – бросил он. – Вэдану же нечем дышать.

Мэарит поднялась и только тут почувствовала, что ноги у нее дрожат. Она оперлась на брата. Дэйна и Каарег оказались по другую сторону от Вэдана. Посланница с другой планеты смотрела на Мэарит – без обиды, но с интересом. А Мэарит вдруг ощутила горечь и усталость. Она вела себя как ревнивая дура, выставила себя на посмешище...

И хотя обреченным, приходившим в себя после схватки с кэцэрами, скорее всего было не до нее, Мэарит охватил нестерпимый стыд.

Она развернулась и пошла прочь – к лодкам. Полоса розовых кружев, оторвавшихся от подола плаща, волочилась за ней по траве. Видимо, Мэарит или кто другой сильно наступил ей на плащ, а она и не заметила.

Гаттар проверил пульс Вэдана, заглянул под веко.

– Очень странно, – пробормотал он. – Судя по всему, с ним то же самое, что и с Тэниром…

– Так они же близнецы, – заметил Каарег. – Я слышал, такое бывает.

Гаттар быстро взглянул на звездолетчика.

– Не буду спорить, – сказал он.

– Так что же с Вэйно? – спросила Джоанна.

– Я не терапевт. Я умею оказывать только первую помощь. Я могу ошибиться в диагнозе, – заметил Гаттар. – Но неужели вы не видите, что он просто спит?

– Спит? – изумились все хором.

– Да. Такое бывает, на фоне нервного или физического истощения. Слабость… Но ничего страшного, он скоро должен придти в себя.

– Каковы общие потери? – спросил до сих пор молчавший Инедирт.

Он приблизился к дракху почти одновременно с Мэарит, но незаметно стоял в сторонке.

– Почти никаких, – сказал Гаттар. – Вывихи, ушибы, царапины. Почти каждый хоть раз попал под действие тока. Кэцэры, оказывается, умели и сами создавать электрическое поле. Мэнир обожжен. И эти двое близнецов из второго города, как их…

– Си, – сказал Инедирт.

– А у одного из них сильное сотрясение мозга, судя по всему.

– Понятно, – сказал Инедирт. – Что же, давайте грузиться. Время дорого.

– Да, – сказал Гаттар, вставая. – Раненых должен осмотреть настоящий врач. Не исключена возможность внутреннего кровоизлияния… Помогите мне поднять Вэйно.

Они вместе с Инедиртом и Мэниром подняли Вэдана и понесли к лодкам.

И только в этот момент, окинув заваленную телами поляну, Джоанна окончательно поняла, что с кэцэрами покончено. Те из обреченных, кто мог двигаться сам, тащили безобразно разбухшие скафандры к лодкам. Темно-зеленые кроны дракхов шумели под ветром. В Священном Озере кувыркался тежюс.

– А ведь я пошел в космонавты потому, что их кэцэрам не отдавали, – сказал Зиор. – С детства боялся высоты и замкнутых помещений, и вот…

Джоанна улыбнулась и чуть коснулась его руки:

– В таком случае, я рада, что кэцэры высадились на Земле. Ведь иначе мы с вами никогда бы не встретились.

Зиор улыбнулся – своей твердой, мужественной улыбкой первопроходца.

Вэдан вынырнул из тяжелого забытья. Он испытал искреннее изумление, обнаружив себя в собственной комнате. "Шамболор… Священная Роща… убийство кэцэров – мне что, приснилось это все?" подумал он. Вэдан хотел задрать рубаху. После удара молнией вокруг его пупка появился крабообразный шрам, он помнил. Однако рубаха оказалась серым балахоном обреченного, и Вэдан остановился на полпути. Он увидел на экране визора лицо Шэйно Фасба и понял, что его разбудил сигнал вызова. «Нет, я точно брежу», в смятении подумал Вэдан. – «В моем сне он умер от инфаркта, после того, как отдал мне свой браслет. В ночь перед ракатаром, как ему предсказали еще в юности».