Джордж Мартин - Шторм в Гавани Ветров

Толпа расступилась, подошли Расе и Джемис. Ее приемный отец держал в руке сложенные крылья.

- Марис.

- Отец? - откликнулась она дрожащим голосом.

- Наверно, так должно было быть с самого начала, сказал Расе, улыбаясь. - Я был бы горд, если бы ты позволила мне вновь называть тебя своей дочерью. И я буду гордиться еще больше, если ты примешь мои крылья.

- Крылья твои, - добавил Джемис. - Старые правила отжили свой век, и ты более чем достойна. Пока мы не организуем школу, кроме тебя и Девина их некому носить. Но ты заботилась об этих крыльях лучше, чем Девин о своих собственных.

Руки Марис сами потянулись к крыльям. У нее снова крылья! Марис улыбнулась. Усталость куда-то исчезла, крылья, знакомые крылья звали ее в небо.

- Отец... - только и смогла произнести она, всхлипнула от счастья, прижалась к Рассу.

Когда слезы высохли, все направились к прыжковой скале. Собралась огромная толпа.

- Полетим на Эйри? - спросила Марис у Дорреля. Сзади подошел Гарт - раньше в толпе она его не видела. - Гарт! И ты тоже! Устроим праздник!

- Согласен, но, может, Эйри не самое лучшее место? ответил Доррель. Марис покраснела.

- Ой, и правда, - она оглянулась вокруг. - Мы отправимся домой, на Малый Эмберли, и все смогут прийти к нам: и отец, и Правитель, и Джемис, и Баррион будет петь, если мы его найдем, и... - Тут она увидела бегущего Колля.

- Марис! Марис! - с сияющим лицом он подлетел к ней и крепко обнял.

- Куда ты исчез?

- Я с Баррионом... Надо было... я песню пишу. Только начал, но получится здорово, я чувствую. Честное слово, будет здорово... Про тебя.

- Про меня?

Колль явно был доволен собой.

- Да. Ты станешь известной. Все будут петь песню и узнают про тебя.

- Уже знают, - сказал Доррель. - Можешь мне поверить.

- Нет, я имею в виду - навсегда. Сколько эту песню будут петь, столько о тебе будут помнить. О девушке, которая так сильно хотела крылья, что изменила мир.

"Может, так оно и есть", - подумала Марис позже, когда вместе с Доррелем и Гартом они поднялись в небо. Но сейчас перемены в мире представлялись ей гораздо менее важными и реальными, чем ветер, раздувающий волосы, и знакомое напряжение мышц при подъеме в воздушных потоках. Еще недавно она думала, что потеряла все это безвозвратно, но теперь у нее снова были крылья, у нее было небо. Она вновь была собой и была счастлива.