Филип Дик - Лабиринт смерти

Он всматривался в туманное лицо Ходящего–по–Земле, искал упрек в его выражении. Но трудно было что‑то различить; солнце утонуло за горизонтом, его последние лучи растворялись в ночной мгле.

— Мне жаль, что напрасным оказался труд твой.

— Но зато…

— Я помогу тебе перенести добро твое. — Ходящий–по–Земле протянул руки и нагнулся, а затем понес целый штабель коробок между безмолвными носачами. — Советую этот взять, — буднично произнес он, останавливаясь возле одного из суденышек и отворяя дверцу. — Пусть неказист он, зато механика в исправности полной.

— Отлично, — сказал Сет, торопясь следом с охапкой вещей. — В смысле, спасибо. Наружность и впрямь не имеет значения, главное, что внутри. Это и к людям относится, не только к носачам.

Он рассмеялся, но звук получился неприятным, резким, похожим на визг. Сет тотчас умолк; пот, собравшийся на шее, сделался холодным от страха.

— Нет причин бояться меня, — сказал Ходящий.

— Умом я это понимаю, — вздохнул Сет.

Некоторое время они работали молча, переносили коробку за коробкой из «Мрачного цыпленка» в надежный носач. Надо было что‑то сказать; Сет понимал это, но слова упорно не шли с языка. От страха плохо соображала голова; блестящий интеллект, в который он так верил, померк.

— О надобности в психиатрической помощи не думал ли ты? — спросил наконец Ходящий.

— Нет, —ответил Сет.

— Давай же прервемся и отдохнем. И поговорим немного.

— Нет.

— Отчего же — нет?

— Я не желаю ничего знать, — сказал Сет. — Я не хочу ничего слышать!

Он поймал себя на том, что не говорит, а почти блеет — от слабости, от невежества, от безумного страха. Слышал истерические нотки, понимал, что с ним происходит, и цеплялся за это состояние.

— Да, я несовершенен, — произнес он. — Но туг уже ничего не поделаешь. И меня это устраивает.

— Определить, что неисправен «Мрачный цыпленок», не удалось тебе.

— Мэри права насчет моей удачливости. Обычно везет…

— Она погибла бы с тобою вместе.

— Вот и скажи ей об этом.

«Только мне не говори, — подумал он. — Пожалуйста, ничего мне больше не говори. Не хочу знать!»

Несколько секунд Ходящий молча смотрел на него. Наконец спросил:

— Ты ничего не желаешь сказать мне?

— Огромное спасибо, не передать, как я благодарен. За твое явление…

— В последние годы ты часто думал о том, что сказал бы мне, если бы встретиться довелось. Многие просьбы рождались в уме твоем.

— Я… забыл, — хрипло проговорил Сет.

— Могу ли я благословить тебя?

— Конечно, — просипел Морли едва слышно. — Но почему? Что я такого сделал?

— Горжусь я тобою, вот ответ.

— Почему? — Сет был совершенно растерян. Он‑то ждал порицания.

— Когда‑то давно, много лет назад, был у тебя кот, и любил его ты. Прожорлив он был и лукав, но ты, несмотря ни на что, оставался верен приязни своей. И вот однажды нашел он на помойке труп марсианского корня–канюка, проглотил кости острый кусок и дух испустил. Опечалился ты, но не разлюбил кота своего. Неразборчивость в пище, сама животная сущность его довели до смерти злосчастного кота. Ты бы все отдал за то, чтобы снова он жив оказался — но таким, каким был, пройдохою дерзким. Ведь именно таким и любил его ты. Понятны ли тебе слова мои?

— Да, я тогда молился, — кивнул Сет, — но помощи не получил. А ведь Мыслетворец мог бы промотать время назад и воскресить его.

— Хочешь ли ты сейчас, чтобы вернулся кот твой?

— Да, — хрипло подтвердил Сет.

— А к психиатру обратишься ли?

— Нет.

— Благословляю тебя. — Правая рука Ходящего–по–Земле сделала медленный, исполненный достоинства жест.

Сет Морли опустил голову, прижал ладонь к глазам… и обнаружил, что впадины заполнены горькими слезами. Услышанное изумило его. «Старый мой котофей… Я уже и забыть успел эту шельму. Но нет, — мысленно обратился он к себе, — видать, ничего не забывается. Все лежит где‑то в глубине разума, дожидаясь своего часа».

— Спасибо, — вымолвил он.

— Ты снова увидишь его, — пообещал Ходящий, — когда окажешься с нами в раю.

— Ты в этом уверен?

— Ода.

— И он будет в точности таким, как прежде?

— Воистину.

— И вспомнит меня?

— Он и ныне помнит тебя. Он ждет. Он ждал все эти годы.

— Спасибо, — повторил Морли. — Мне теперь гораздо лучше.

И Ходящий–по–Земле удалился.

Свою жену Сет обнаружил в кибуце, за столиком в темном углу кафе. Она ела лопатку ягненка под соусом карри. Когда перед ней уселся супруг, едва кивнула.

— Обед пропустил, — заметила Мэри. — На тебя не похоже.

— Я видел Его, — коротко сообщил Сет.

— Кого? — хмуро посмотрела Мэри ему в лицо.

— Ходящего–по–Земле. Он явился предупредить, что выбранный носач нас погубит. Сами бы нипочем не заподозрили.

— Говори за себя, — возразила Мэри. — Я‑то сразу поняла, что эта… штуковина нас не довезет.

— Мой кот жив, оказывается, — поведал ей Сет.

— Нет у тебя никакого кота.

Сет схватил жену за руку, остановив движение вилки.

— Ходящий обещал, что все будет в порядке. Мы доберемся до Дельмака–Ноль, и я получу новую работу.

— Ты хоть спросил, что это за работа?

— Нет. А разве надо было спрашивать?

— Вот же олух. — Она рывком высвободила руку и воткнула в мясо вилку. — Ладно, расскажи хоть, как Он выглядел.

— А ты что, разве сама не видела Ходящего?

— Не видела, и тебе это известно.

— Он красив и вежлив. Простер длань, благословил меня.

— Значит, явился в человеческом облике. Любопытно. Приди Он в виде женщины, ты бы не стал слушать…

— Жаль мне тебя, — перебил Сет. — Ради твоего спасения Он бы не пришел. Ты ведь этого не стоишь.

Мэри бросила на стол вилку и уперла в мужа взгляд, полный звериной ярости. Какое‑то время оба молчали.

— Полечу‑ка я один на Дельмак–Ноль, — сказал в конце концов Сет.

— Да что ты говоришь? Неужели всерьез? Полетишь без меня? Черта с два! Чтобы я тебя одного отпустила? Без моего присмотра ты…

— Ладно, ладно, — ехидно произнес он. — Так и быть, можешь составить компанию. Иначе тебе придется связать жизнь с Госсимом, а я этого даже такому врагу не… — Он не договорил — кончился воздух в легких.

Мэри молча вернулась к еде.

— Вы над поверхностью Дельмака–Ноль, высота одна тысяча миль, — прогремел в ухо Бену Толчифу головной телефон. — Пожалуйста, переключитесь на автопилот.

— Я и сам умею садиться, —ответил гарнитуре Бен и засмотрелся на раскинувшийся внизу мир, залюбовался его красками.

«Облака, — решил он. — Естественная атмосфера. И это — ответ на один из моих бесчисленных вопросов».