Олег Дивов - Симбионты

Мысли путались. Она впитывает слишком много инфы, так нельзя. Леха, кстати, очень доходчиво рассказывает о микробах, такой популярный уровень, вроде все понятно – но не как для чайников, серьезнее.

Милый парень Леха, только совершенный теленок. Глаза добрые-добрые. Прямо жалко будет с ним расставаться, придержала бы при себе. Но зачем? Пускай Дашка забирает. Оценит мою доброту, ха-ха.

Мария понимала, что у нее сейчас нет времени на глупости, на первом месте должна быть работа, на втором учеба – но ничего не могла с собой поделать. День за днем, раз за разом, ее подруга случайно проговаривалась: Лешка, Лешка… Мария знала, что Даша влюблена в Васильева давно и безнадежно, а Леха ее в упор не видит, и это понятно: молодой человек из приличной семьи, он себя не на помойке нашел. Больно ему нужна дочь сумасшедшего, который не сегодня-завтра станет «городским сумасшедшим», к тому все идет.

Но в последнее время Даша сильно переменилась, иногда Мария просто не узнавала ее. Отчасти сама постаралась: учила жизни глупышку, учила, капала на мозги – выучила чему-то, и слава богу. Не водить же ее вечно за руку, как в детском саду. Только эта новая Даша… Нет, она Марии нравилась, в ней появился эдакий перчик, стало интересно общаться… Вот только эта новая Даша, стоит ей проявить чуть-чуть настойчивости, упакует Васильева в момент. Потренируется на парнях из института, а потом хвать своего любимого за хобот – и в карман. А это ты зря, красавица. Не надо так. Не положено тебе наглеть без моего разрешения.

Ты ведь без меня никуда. Тебе еще моя поддержка ой как понадобится, когда будешь из семейки своей ненормальной на волю рваться. И я все сделаю, дорогая, чтобы ты вырвалась.

Я просто сейчас должна напомнить тебе, кто ты. Именно сейчас, пока ты еще совсем не обалдела от собственной крутизны, вдруг открывшейся. Цена этой крутизне одна копейка в базарный день, но ты-то с непривычки думаешь, что ух какая бойкая стала.

И потом, Леха действительно до неприличия задрал нос. Пока Мария не взяла его за этот нос и легким движением руки не опустила на подобающую высоту. Парень не подозревает, что следующим движением она вобьет его в землю. А оттуда, из навоза, пускай его кто угодно подбирает. Вот хотя бы ты, Дашка. Будете жить-поживать и добра наживать. И помнить свое место.

Ужасно все это невовремя. Но либо я малость встряхну вас, дорогие мои, либо вы совсем нюх потеряете.

Надо все-таки понимать, кто в доме хозяин. Кто первая в классе.

И кто, между прочим, лицо Нанотеха.

Воскресное утро можно проводить по-разному. Но если тебя наградил бог родственничками с тягой к разрушению и живым воображением, эти добрые люди позаботятся, чтобы ты в выходные не скучал.

Принц, высунув язык от усердия, прилаживал на место двигатель вертолета. Леха рядом орудовал паяльником, восстанавливая контакты в пульте управления.

Братишка смачно приложил свою машину: устроил воздушный бой с мальцом, у которого тоже был вертолет. «Черная акула» оказалась маневренней «Апача», а тот быстрее. В итоге русский наделся на столб, американец жестко хлопнулся на брюхо, и потом еще пилоты надавали один другому пультами по головам.

По словам Принца, эти двое как раз додумались до лобовой атаки, и расходились уже для нее, и тогда вертолетам точно настала бы курская дуга, при столкновении накрылись бы винты, а так – повезло.

«Ты чем думал, как я теперь воздушку бросать буду, из рогатки, что ли?!» – орал он на брата.

«Ну ты ведь его починишь!» – уверенно заявил младший. И очень быстро убежал. Не надо совсем уж доводить братца, у которого папа негр.

Сутки назад ловко склеенный эпоксидкой, «Апач» смотрелся, как новенький, и стал, если верить Принцу, только крепче – о чем хозяину вертолета знать наверное не стоило, а то опять попрет в лобовую. Но с потрохами машины пришлось возиться долго и вдумчиво.

– Вуаля, – сказал Принц, устало отдуваясь. – Ль Апаш, се ле мейёр аппарей де но жур!

Леха на миг отвлекся, мысленно переводя фразу, и прижег себе паяльником тыльную сторону ладони.

– Комм д’абитюдэ, – сообщил Принц, созерцая красную полосу на левой руке приятеля и морща нос: запахло паленым.

– Мама увидит – убьет, – сказал Леха. – Кстати, еще слово по-французски, и я тоже кого-то убью. Авек плезир!

– Отдай струмент, нанотехнолог. Только медленно. А то вдруг у тебя сегодня травмоопасный день.

– Не надо бы. Я на дачу поеду, а там гвозди, ржавчина, занозы, и этот, как его…

– Ботулизм?

– Столбняк!

Леха подчеркнуто осторожно протянул Принцу паяльник, и не отдал, пока не убедился, что тот взял его крепко. На мгновение их руки соприкоснулись.

– А как же княжна Мэри?

– Мы на сегодня ничего не планировали. Пусть отдохнет от меня. И так вчера танцевали весь вечер… Я хочу в дедушкиных бумагах покопаться, вдруг найду что… Полезное для работы.

Леха повернулся обратно к пульту и задумался над ним, машинально расчесывая правую руку, чего-то вдруг там защипало.

– Есть такая паучиха… – начал Принц, старательно пряча глаза. – Ее называют «черная вдова». Знаешь, почему?

– Завидовать плохо.

– Я завидую?! – Принц аж подскочил, опасно взмахнув паяльником.

Кажется, он не просто завидовал, а был прямо-таки готов спасти друга от «черной вдовы», бесстрашно заняв его место. И пускай Принца сожрут.

– Ладно, завидуй, – разрешил Леха. – Как говорится, зачем еще нужны друзья.

У него перед глазами стояло лицо Марии, он вспоминал, как та потрясающе смеется, жизнь казалась чертовски интересной. Левую руку немного саднило – а чего правая-то чешется?.. Ожог надо попробовать залечить. С царапиной тогда получилось, вдруг и ожог затянется. Интересно, если так дальше пойдет, чужие травмы он тоже сумеет исправлять?

– Ф-фак! – прошипел Принц.

Он тоже расчесывал руку.

– Ты чего?

– Не знаю, – отозвался Принц. – Будто укусил кто-то.

– Черная вдова, хе-хе.

– Точно не она, – сказал Принц. – Черная вдова делает это после .

Микроскопические серебристые вертолетики, перебравшиеся с Лехиной руки, вползли в капилляры и деловито устремились куда-то внутрь Принца по своим делам.

Даша вылетела из дома как ошпаренная.

Вслед ей из окна неслись проклятья.

Не разбирая дороги, Даша мчалась по улице, и догадалась остановиться уже далеко от дома, на мосту через канал. Тяжело дыша, с трудом подавляя рыдания, она уставилась вниз, туда, где легонько колыхалось ее далекое отражение. Что-то с ним было не так. Ну, естественно. Даша сорвала с головы косынку, скомкала и швырнула в воду. Сразу стало легче.

На мосту было хорошо, и тяжелая духота, сдавившая горло, быстро отступила. Дул ласковый ветерок, и старинный русский город мирно грелся на осеннем солнышке. Поблескивал золотыми куполами, прихотливо разбросанными по холмам – будто подмигивал. Успокаивал. Никогда он не был каким-то особо богомольным, ни до советской власти, ни после нее. Тут просто любили все это: храмы, иконы, церковные праздники… Да хоть бы и всенощные бдения. Здесь православие не давило, не закрепощало людей, напротив, расцвечивало их жизнь. Даше просто не повезло.