Олег Дивов - Симбионты

«Что, на самом деле так и было? Это же анекдот!»

«Я чуть-чуть приукрасила. Но дедушка и правда никогда не спрашивал, его ли ребенок – моя мама. Вот такая история. Мама выросла смуглой низколобой блондинкой с голубыми глазами, очень востребованный в кино типаж, ты ее наверное много раз на экране видел. Ну, а по мне сразу понятно, что в генах отметились пуэрториканцы».

«Почему ты никогда не говоришь про маму? Всегда «ах, папа, ах, папуля», а про нее ни слова. Ведь это здорово, что у тебя такая мама, известная актриса…»

«А что говорить? Что я вижу ее на мониторе чаще, чем дома? Что я узнаю ее в любом гриме, но не узнаю – без него? С тех пор, как я пошла в детский сад, она стала пропадать на съемках. Сейчас вообще приезжает на три дня в три месяца. И почти каждый раз это другая женщина. Она меняет прическу, цвет волос и кожи, стиль одежды… Я не знаю, как на самом деле выглядит моя мама. У нее всегда то лицо, которое хотят видеть продюсеры, режиссеры, рекламщики. И никогда – то, которое хочу видеть я. У нее в голове только кино. Она не умеет просто общаться. Она смотрит на человека и думает, чем он может быть полезен для работы. Насколько выгодно для пиара появиться с ним на публике, и в каком клубе лучше появиться. Продвинет ли он ее, даст ли роль. Она смотрит на меня и копирует мою мимику – мимику девочки-подростка. Это полезно, так она выглядит моложе. А больше мне нечего предложить ей. Когда я была маленькая, она таскала меня на кастинги. Меня один раз позвали в рекламу, но ролик не пошел в эфир. С тех пор мама вспоминает обо мне, когда возвращается мода на семейные ценности. Тогда она выводит меня куда-нибудь и позирует со мной в качестве манекена».

«Ты совсем ее не любишь?»

«Я стараюсь ее понимать. Ей сейчас трудно. Ей тридцать семь, и, может быть, текущий контракт – последний в ее жизни. Может, ей никогда больше не дадут главную роль. Она хватается за все. Она спешит наколотить денег, чтобы уйти из актрис в режиссеры или продюсеры. Папа не даст ей десять-двадцать миллионов на съемки, у него все в производство вложено – вот она и старается заработать сама. А обо мне она не волнуется. Она же знает, что с папой мне лучше. С папой я получу образование, я не подсяду на наркотики, не свяжусь с каким-нибудь рок-музыкантом. Думаешь, если бы я жила с мамой в Европе, мне было бы легче? Там я или годами сидела бы дома с нянями, или моталась бы по съемочным площадкам. Нет, я не в обиде на нее. Я у нее даже многому научилась. А когда я буду баллотироваться на каких-нибудь выборах, она поддержит мою предвыборную кампанию».

Мария действительно многому научилась у мамы. Точнее, разучилась. Просто общаться, просто дружить, просто жить у нее получалось год от года все хуже. Зато она все успешнее и успешнее коммуницировала, манипулировала и продвигалась. Обычных человеческих радостей у нее осталось всего ничего – мешать папе воровать колбасу из холодильника, да таскать за собой Дашу. С папой они друг друга очень любили, но когда тебе целых пятнадцать лет, как-то неприлично уже лезть к отцу на колени, сворачиваться клубочком и мурлыкать. А Дашка… Ну, это Дашка, и все.

Жестокий облом, который ей устроил Михалборисыч, подействовал на Марию отрезвляюще. Она крепко задумалась, все ли в жизни делает правильно. Свежим взглядом посмотрела на Дашу, Леху и Принца – людей, выбирающих совсем другой путь. Много размышляла о политике и своих карьерных устремлениях. И пришла к неутешительным выводам.

Похоже, она была излишне самоуверенной и недостаточно эффективной. Ей казалось, что она умело использует Михалборисыча, тем временем этот опытный интриган попользовался ею.

Спасибо за науку, господин директор. Теперь Мария будет умнее и осторожнее.

Ох, она ему устроит.

А заодно и всем покажет.

– Вот же гады! – выпалил Петя и быстро огляделся по сторонам: не заметил ли кто.

– Гады, не то слово, – сказала Мария. – Я не знаю, что делать.

– Ну и ну… Сначала загубили гениального ученого и великий проект, а теперь сами гонят репликаторов… А ты уверена? Я ведь не то что «девять плюс», я живой «девятки» толком не видел.

– Вот поэтому и не видел. Потому что ты сразу поймешь, что с ботами непорядок.

– Ну, не сразу, ты меня не переоценивай…

– Ты научник, Петя. А я кто? Девочка на побегушках. Я долго выбирала, кому рассказать. Но тут все какие-то… Слишком корпоративные. Вписанные в систему. Потом вспомнила про тебя. Ты не такой, как остальные. Ты свободный человек. У тебя есть собственное мнение. Это самое главное.

– Послушай… – Петя таял как мороженое, но все еще немного трепыхался. – Я понимаю, мне лучше не знать, кто твой источник. Но все-таки… Откуда такая уверенность?

Мария подняла глаза к потолку: точно в сторону дирекции.

– Так – яснее? Этот человек сам не понял, что проболтался. Решил похвастаться, впечатление произвести на хорошенькую дурочку. Чего она понимает, верно? А дурочка неплохо рубит в микробах. Уж основные-то принципы знает назубок. Чтобы быть лицом Нанотеха, одного лица мало. Ты «девятки» и не видел, а я ее в себе целый день таскала.

Петя нервно сглотнул.

– И как?.. – спросил он севшим голосом.

– Счастливая была, – процедила Мария. – Теперь представь, что эта дрянь – репликаторная. Сегодня она встала на поток. Сырая, наспех оттестированная, репликаторная дрянь. Что она может натворить, как ты думаешь? И что мне делать, Петя?

Петя явно хотел засыпать Марию вопросами, да не на ту напал. Она на него правильно смотрела, правильно дышала, правильно держала руки. У нее даже ноги под столом правильно стояли.

– Я тебя не прошу мне помочь, ты хотя бы подскажи.

Петя сел прямее и выпятил грудь.

– Ну почему же, – сказал он. – Я могу помочь. Нужен только образец «девятой плюс», минимальный рой в три кубика. Лучше побольше, но и три куба сойдет. Я отсканирую прошивку, расковыряю ее, и если это репликатор, мы с тобой директора посадим. И Рыбникову, гаду, не поздоровится.

– И Зарецкому! – вырвалось у Марии.

– Ему-то за что?

– Он в курсе всего. Осторожнее с ним, Петя.

– Так это… Это он тебе сказал?!

Мария выразительно промолчала.

– Если так, значит… Значит, так, – не очень внятно по форме, но понятно по контексту выразился Петя.

Программист сел еще прямее и совсем развернул плечи. У Марии вдруг мелькнула мысль, что этот тип не такой уж недотепа. И не дохляк-научник, присохший к монитору, вон мышцы какие… Но скорее всего, она просто его правильно замотивировала.

– Мне нужны образцы, – сказал Петя твердо. – Если что-то не заладится, Семенов поможет.

Мария изобразила легкий испуг.

– Не беспокойся, наш человек, – заверил Петя. – Совсем не корпоративный. Не знаешь Семенова? Это бывший личный техник Деда. Ага, вижу, понимаешь, о чем речь… Он на репликаторах съел такую собаку, что Рыбникову и не снилась. Кстати, Семенов большой друг твоего одноклассника.