Андрей Курков - Сказание об истинно народном контролере (География одиночного выстрела - 1)

- Ну вот, проходите, осмотритесь... - приговаривал Виктор Степанович. - А я пока этот чертов галстук перевяжу.

Павел опустил на пол котомку, снял в прихожей сапоги, размотал портянки и хотел было идти дальше босиком, но тут заметил стоявшие в ряд три пары тапочек различных размеров. Сунул ноги в ближнюю пару и пошел.

Квартира была огромна. После каждого взгляда на потолок кружилась голова, и Павел решил больше вверх не смотреть. В самой большой комнате посередине стоял круглый стол, под одной стеной - диван и два кресла, под другой блестящий узорным стеклом сервант, внутри которого стояли три юбилейные вазы с какими-то датами и надписями.

- Ну, как вам тут? - спросил, зайдя в комнату, Виктор Степанович.

- Да хорошо... - Павел обернулся.

- А теперь пойдемте, я вам покажу ваш кабинет. Они прошли коротким коридорчиком и вошли в невысокую дверь. Комната, открывшаяся глазам Павла, была поменьше первой, но намного более приманчивой из-за того, что три ее стенки были заняты книжными шкафами, а перед широким светлым окном стоял массивный письменный стол, на котором радовали глаз настольная лампа с зеленым абажуром, прибор для письменных работ и сурового вида телефонный аппарат.

- Здесь вот собрания сочинений наших классиков, - продолжал пояснения Виктор Степанович. - Это для работы и справок. Запомните, что все работы Ленина, Маркса и Энгельса у вас есть, а остальных авторов можете заказать по телефону прямой связи, если возникнет на то необходимость. Ну, думаю, тут все понятно...

И вдруг телефонный звонок оборвал Виктора Степановича. Он метнулся к столу и снял трубку.

- Да... да, это я... - сказал он кому-то, после чего посмотрел в глаза Добрынину и левой рукой сделал какой-то не совсем понятный жест. - Да... думаю, что не долго... - продолжал говорить он.

Потом, прикрыв ладонью микрофон трубки, он снова посмотрел на Добрынина и сказал уже другим, менее вежливым голосом:

- Павел Александрович, выйдите в коридор! Павел попятился, вышел из комнаты.

- Да вы что! - убеждал кого-то Виктор Степанович так громко, что даже закрытые двери в кабинет пропускали сквозь себя его голос. - Кому вы верите! Это же известный негодяй! Да, хорошо, я отвечу. В присутствии всех!

Павлу не хотелось слушать чужой разговор или даже часть его, и поэтому сначала он решил было вернуться в большую комнату, но внимание его привлекла другая дверь дальше по коридору. Он пошел и осторожно, словно и сам был гостем здесь, толкнул ее. Дверь приоткрылась, и в ее проеме увидел Павел широкую кровать, две тумбочки, на которых стояли по вазе с цветами, и - самое поразительное - на этой кровати спала женщина. Она спала лицом к окну, и Павлу видны были лишь ее каштановые кудри.

Павел испугался и, прикрыв дверь, на цыпочках отошел. И тут оберегаемую им тишину нарушил Виктор Степанович, неожиданно выглянувший в коридор.

- Заходите! - громко позвал он Добрынина. Павел вернулся в кабинет и застыл, ожидая дальнейшего.

- Вот... - в голосе Виктора Степановича чувствовалась нервозность. Просили вас прочитать сегодня статью Ленина "Как реорганизовать рабкрин", пока будете отдыхать... она не большая...

- Извините, - Павел поднял глаза на огорченного телефонным разговором Виктора Степановича. - Там, в комнате, женщина спит... Может, это не та квартира?

Виктор Степанович задумался на мгновение, сведя брови над переносицей, потом быстро очнулся, и на лице его возникла толстогубая улыбка.

- Да нет! - опять открыто и сладко произнес он. - Это... Это ваша служебная жена... Мария Игнатьевна... Отдыхает, наверно. Я сейчас разбужу ее, и познакомитесь...

- Не надо! - попросил Добрынин.

- Почему не надо? - искренне удивился Виктор Степанович. - Где же это видано, чтобы муж и жена не были знакомы?

- Может, потом... - замялся Добрынин. - Пусть отдыхает, спит пока...

- Ну как хотите... - пожал плечами разочарованный

Виктор Степанович. - Ладно. Тогда и вы отдохните, статью прочитайте - она у вас на столе. А я через три часа заеду за вами. Да, вот еще что, там дальше, за спальней, две двери - так это туалет и ванная. Разберетесь?

Павел кивнул.

- Ну, до встречи!

В прихожей хлопнула дверь - Виктор Степанович покинул служебную квартиру Добрынина, - и звук этот отвлек ее нового владельца, освободил его тело и мысли от ненужного напряжения. Павел подошел к столу, опустился в удобное кресло и заглянул в оставленную для чтения статью.

Первой строчки статьи Павел не понял и поэтому наклонился пониже к раскрытому томику.

Снился ему трактор и родной колхоз. И хоть сам он механизатором не был, но во сне своем сидел в кабине новенького МТЗ и пытался завести двигатель. Но двигатель не заводился. Он пробовал еще и еще и вдруг почувствовал, как задрожал, завибрировал металл. "Завелся!" - радостно подумал Павел во сне и тут же понял, что звук, услышанный им, никакого отношения к трактору иметь не мог.

Это звонил телефонный аппарат.

Оторвав голову от статьи вождя, Павел взял трубку и поднес ее к уху.

- Говорите! - предложил он кому-то неизвестному и невидимому.

- Марию Игнатьевну, пожалуйста! - попросил вежливый мужской голос.

- Кого? - спросонья переспросил Павел.

- Марию Игнатьевну, - терпеливо повторил мужской голос. - Ее служебная фамилия Добрынина.

- А-а... - протянул Павел и положил трубку на раскрытую книгу.

Вышел в коридор. Заглянул в спальню. Женщина еще отдыхала. Постояв минуту в раздумье, Павел негромко постучал по открытой двери.

Кровать скрипнула, и из этого Добрынин сделал вывод, что его услышали.

- Вас к телефонному аппарату! - сказал он и быстро вернулся в кабинет.

Подошел к ближнему книжному шкафу и стал проверять правильность очередности томов Ленина.

В кабинет вошла Мария Игнатьевна в длинном сиреневом халате.

- Здравствуйте! - она ослепительно улыбнулась Павлу и прошла к столу.

Чуть полноватая, Мария Игнатьевна была тем не менее женщиной красивой, и Добрынин это понял сразу. Вся фигура, аккуратно завернутая в сиреневый халат, выдавала в ней бывшую физкультурницу, а в лице, вдобавок к этому, можно было "прочитать" много других положительных качеств, таких, как доброта, решительность, смелость и ум. Насчет последнего качества, читаемого в каждом взгляде карих глаз его служебной жены, Павел было усомнился. Усомнился в том смысле, что не был полностью уверен: стоит ли считать ум положительным качеством у женщины. Но тут же сам этому сомнению и возразил, чему искренне удивился, так как до этого сам себе ни разу не возражал. Удивился и стал думать, откуда такая способность в нем возникла. И в конце концов пришел к выводу, что он просто-напросто поумнел вследствие большого количества книг в кабинете или же оттого, что спал он, склонив голову на раскрытый томик Ленина. Такой вывод успокоил его.