Аллан Коул - История воина (Далекие Королевства - 2)

Ослабевшим голосом я спросила:

- Путь на запад - это не путь домой?

- Кто знает? - ответил Гэмелен. - Возможно, нашим чаяниям и суждено сбыться. Возможно, двигаясь на запад в направлении, прямо говоря, противоположном Ориссе, мы и встретим кого-либо, кто сможет указать нам путь. Или же мы попадем в какое-либо быстрое течение, которое вынесет нас к дому.

- Значит, мне ничего не удалось сделать, - сказала я, чувствуя себя полной дурой и неудачницей.

- О нет, это совсем не так, - запротестовал Гэмелен. - Остальные поверили твоему толкованию видения. Все убеждены, что ты указала им путь. Не успел я приказать, чтобы тебя отнесли ко мне в каюту, как уже было принято решение сразу же брать западное направление.

Я подскочила в кровати и тут поняла, что практически раздета.

- Где моя одежда? Я должна сейчас же остановить флот. Мы же идем в неправильном направлении!

Гэмелен схватил мою руку и удержал меня.

- Не глупи, - прошипел он. - Ты достигла большего, чем можно было и мечтать. Все переполнены доверием к тебе. Ты позволила им выпрямить спины и с надеждой смотреть в будущее.

- Но это же ложь! - протестовала я.

- Только ты и я об этом знаем, - сказал волшебник. - Да вполне может быть, что это вовсе не ложь. Только богам известен истинный путь. Все еще может закончиться благополучно. Одно я знаю точно: если ты скажешь им правду, они тебя возненавидят за это. И будет еще хуже, чем раньше. И если это случится, не будет никакой надежды на возвращение.

Я снова свалилась на койку и натянула одеяло, так как вдруг стало очень холодно.

- Что же мне делать? - простонала я.

- Ничего, - сказал Гэмелен. - Улыбайся, если спросят, снова ври. Все время ври. И, если фортуна нам улыбается, ложь может оказаться правдой.

На следующий день я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы покинуть постель. Каждый приветствовал меня с огромным энтузиазмом, отдавая мне самую лучшую пишу и бросаясь исполнять малейшее мое желание, отчего я чувствовала себя самой подлой в мире. Но я делала то, что мне советовал Гэмелен. Я улыбалась, отпускала скромные комментарии по поводу всего, что касалось моего восстановленного статуса героини. Когда было необходимо, я снова повторяла всю ложь.

Через несколько дней все стало немного легче, так как нам вдруг неожиданно повезло. Все дни были солнечными, и ветер был попутным. Наш маленький флот, несомый волнами, шел в направлении, в котором каждый вечер садилось солнце, создавая самое прекрасное зрелище, какое можно увидеть в жизни. Море было переполнено рыбой. И в день, когда я поднялась с постели, мы увидели остров, населенный огромными птицами, ростом примерно с Полилло. У них не было крыльев, кроме того, они без протеста позволяли к ним приближаться. Их белое мясо было вкусней любого другого, которое я ела в жизни. Пресная вода, которую мы нашли на этом острове, была лучше любого напитка. Мы опустошили всю посуду с серной гейзерной водой и наполнили ее заново.

Вскоре мы привыкли к удаче. Я думаю, ребячество - часть нашей натуры. Мы пировали в почти сексуальном экстазе. Но вот отличная еда стала повседневной реальностью, и начались вздохи:

- Что это? Снова язык этой медовой птицы - Лжи?

Лучшего ветра нельзя было и желать, но капитан Страйкер сетовал на его постоянство - из-за этого у него нет возможности отремонтировать паруса. Дюбан, начальник гребцов, был недоволен, что у его подчиненных нет стимула к тренировке. Квартирмейстеры расстраивались, что расплодились крысы из-за огромного количества свежей еды. И смет волновалась, что ее солдаты тренировались с таким энтузиазмом, что выбивались из сил. Мои офицеры ворчали, что что-то неладно, так как моральный дух не может быть таким высоким, каким кажется.

Я не могла позволить себе так расслабиться, и не потому, что была сильнее своих братьев и сестер, просто я знала, что все это было не так.

Но вот ветер прекратился, и с ним ушла наша удача.

Глава одиннадцатая

ДЕМОН И ЕГО ФАВОРИТКА

Наутро нашего последнего счастливого дня я проснулась на рассвете от головной боли. Было очень жарко для столь раннего часа, мое дыхание было частым и неглубоким. Воздух был плотным, как густой сироп. В нем стоял затхлый запах гнили. Я услышала, как убрали паруса. Дюбан с проклятиями собирал гребцов. Бил барабан, и его бой усиливал и без того мучительную пульсацию в моих висках. Корабль медленно двигался вперед, время от времени сотрясаясь, так как вода превратилась в густую жижу, с мерзким звуком тершуюся о наши борта. Я поднялась, тяжело вздыхая и спотыкаясь, стала одеваться. Проходя мимо гамака Полилло, я услышала жалобный стон. Похоже, не я одна страдала в то жуткое утро.

На палубе я увидела очень странную картину. Все вокруг было освещено тусклым желтым светом, в котором все предметы отбрасывали огромные размытые тени. Гребцы мерно работали под медленный барабанный бой. Их труд был очень тяжел, весла с трудом погружались в воду и выходили из нее. И, несмотря на все их усилия, с каждым гребком корабль продвигался вперед не больше чем на дюйм.

Причина наших проблем была очевидна. Корабли увязли в гниющих морских водорослях. На других кораблях я видела, как висевшие на канатах люди обрезали мясистые водоросли, мешавшие движению. И капитан Страйкер снаряжал подобную команду.

- Это не моя вина, - раздраженно рычал он. - Я говорил, что намечается шквалистый ветер, уже прошлой ночью, и Клисура согласился со мной, но разве слушает адмирал таких, как мы? Меня, который уже съел пуд соли за все эти долгие годы под парусом. Черт возьми, я уже плавал, когда этот проклятый Фокас был всего лишь влажным пятном в штанах своего отца, прошу прощения, капитан Антеро. Но адмирал слушает только этого бестолкового сына ликантианской шлюхи. И не придает никакого значения моим предупреждениям, что нам нужно было бросить якоря и переждать.

Действительно, ночью меня разбудили порывы ветра, которые, однако, не казались слишком сильными. Медленное покачивание корабля, звуки падающего дождя и шелест моря убаюкивающе подействовали на меня, и я снова погрузилась в безмятежный сон. Слушая Страйкера, я вспоминала времена, когда малейшая качка заставляла нас, новичков, нестись к поручням, чтобы освободить свой желудок. Я скрыла под кашлем смех и заставила свое лицо принять самое уважительное выражение.

- Вы видели опасность в шторме? - спросила я.

- Каждый дурак мог ее увидеть, - сказал Страйкер. - Меня беспокоила не сила ветра, а видимость. Дождь был круче самых отборных ругательств моей жены, когда я поздно приходил из таверны. И это была самая темная ночь из всех, которые я когда-либо видывал с тех пор, как покинул Перечный берег. Я боялся, что мы потеряем друг друга или, еще хуже, наткнемся на какой-нибудь риф в этой темени. Лучшее, что можно было сделать, это переждать и утром взять новое направление. Но Фокас решил не терять времени, и Холла Ий с ним согласился. Почему, я спрашиваю? Мы же даже не знаем, куда идем! Во всяком случае, мы так переругались, что мне с трудом удалось их заставить вывесить фонари, чтобы хоть как-то видеть друг друга. Затем ветер прекратил свою работу, как шлюха при виде пустого кошелька, и с тех пор его вообще нет. Но это не так уж плохо. Плохо то, что мы запутались в этой дряни.