Вадим Еловенко - Путь в пантеон

Я словно загипнотизированный шаманом кивал всем его доводам.

- Ну, так что бы ты сделал со свидетелем ради сохранения исторического места Богов и Землян?

Мне пришлось сказать:

- Казнил бы.

Прот засмеялся, а Игорь высказался:

- […] - выругался он и резко сказал: - Варвар. Чтобы Орпенн не говорил - варвар и дикарь…

Смущенно улыбаясь, я смотрел на него, перевернувшегося на спину и закрывшего глаза.

Зверь, улыбаясь, покивал как-то задумчиво, но ничего не сказал.

Прошло не мало времени прежде, чем кто-то вообще хоть что-то сказал. Они лежали, не подавая виду, что страдают от манипуляций Орпенна, а я, пользуясь остаточным воздействием, вбирал как губка абсолютно мне не нужные знания о фотосинтезе растений предомной, о строении клеток кожи, о строении человека вообще. Я глядел броню Игоря и понимал что это за материал, из которого она сделана. Целый комплекс знаний поднялся из глубины мозга, чтобы я осознал структуру этого материала. И я действительно понял все, включая производство и, все что с этим связано. Но как это все мучительно происходило. От объема поступающей информации у меня тоже жутко заболела голова. Видения станков, механизмов и просто людей связанных с тем или иным открытием в человеческой истории казалось, утопит меня, и затмят остальной мир перед глазами.

Собравшись, я попытался не думать. С трудом, но получилось. Я стал осторожно думать толь об интересных для меня вещах. О звездах, о планетах, о величине вселенной, край которой светился непонятными отблесками. Я чувствовал себя наверное настоящим богом получая любые заинтересовавшие меня знания. Я только не мог выйти за порог уже познанного человеком. К примеру, пожелав узнать об Орпеннах больше, я наткнулся на почти полное отсутствие информации о них. Точнее информация была, но настолько скудной и общей что можно было не интересоваться. Зато я наконец понял то, о чем говорил Зверь. О двигателях, о взаимных потерях в период активного противостояния Орпенн и землян. Как-то дико выглядела война, в которой один не хотели уничтожать других, а другие не особо и могли это сделать.

Через некоторое время, когда поступающая информация превысила какой-то неизвестный мне порог, я просто уснул.

Я смутно помню, как был разбужен Протом и удивился, почему так уже поздно. Солнце уже касалось далеких Гор Утренней влаги. Но задать вопросы или опомнится мне не дали, а помогли забраться внутрь корабля и уложив в койку оставили одного. Я немедленно продолжил сон и был разбужен уже в столице. Выйдя из капсулы и осознав, что передо мной дворец и обе башни, а сами мы скрыты от освещенной площади высоким забором, я забеспокоился уже всерьез о своей дальнейшей судьбе. Боги решили меня не выпускать из своего поля зрения, а это уже само по себе ничего хорошего не сулило. Передав меня начальнику гвардейской стражи и камергеру, Прот обязал их предоставить мне апартаменты и ужин.

Меня повели освещенными залами и переходами в неизвестном направлении. И только две мысли бились в моей голове. Только бы апартаменты оказались не камерами подземной тюрьмы, и как бы, если это окажется не так, хотя бы дорогу потом обратно найти. Разглядывать красоту картин или гобеленов на стенах, не было никакой возможности двигаясь в спешке за гвардейцем и придворным. Один раз только мы остановились, когда на встречу нам спеша непонятно из-за какого поворота выпорхнула богиня Ролл в сопровождении мужчины в форме гвардейца Апрата. Мы прильнули к стене и прижали кулаки к груди приветствуя ее. Не обращая на нас никакого внимания, женщина поспешила дальше к выходу.

- К Зверю спешит. - Сказал камергер и поманил нас дальше за собой.

Предоставленная мне комната была далеко не тюрьмой. Скорее обычной спальней, без излишеств. Кровать, трельяж какой устанавливают женщины из обеспеченных семей в своих спальнях, да комод со шкафом. Вот и все что было в комнате не считая толстого ковра на полу. Окон в комнате не было тоже и посмотреть на вид из дворца в ту ночь мне не удалось.

Камергер покинул меня пообещав что ужин подадут немедленно. Я поблагодарил его и разувшись прилег на кровать. Меня откровенно подташнивало, и я был не уверен, что совладаю с ужином.

В дверь постучали и, когда я разрешил войти, раскрыли ее на всю ширину. Женщина, вкатившая столик аккуратно развернула его перед кроватью и, сняв большую салфетку продемонстрировала мне чем же ужинают во дворце. Я, честно говоря, ожидал большего. Скромно. Даже более чем скромно для моего понимания ужина в императорском доме. Мясо ящера, несколько видов соусов к нему, на гарнир овощи и чтобы запить небольшой кувшинчик вина и фужер из непонятного металла. Да, именно из металла, когда в каждом уважающем себя дому обязательно подавали хрустальную, или на крайний случай, стеклянную посуду для вин и других напитков.

Я отпустил женщину и из всей трапезы позволил себе только вино и овощи. Мутить не переставало, но зато уже не всплывали из ниоткуда знания, в которых я абсолютно не нуждался. Я и не знал что такой противник нового.

Признаться, вино меня сильно расслабило. Я смог лечь на спину и поборов головокружение закрыл глаза. Не могу вспомнить, что мне снилось в ту ночь. Но учитывая то что я был рад проснуться от голоса капитана гвардии, снился мне не лучший сон в моей жизни. Да и пот в котором я нашел себя не оставлял сомнений о ночных кошмарах.

Капитан попросил меня подняться и приведя себя в порядок следовать за ним. Он вышел, а я только сидел на кровати и думал, что в его понимании означает привести себя в порядок? И разве я был не в порядке? Я как мог оправил себя перед зеркалом, протер глаза, и размял заспанное лицо. Выйдя в коридор я нарвался на усмешку гвардейца:

- Вы пробовали умываться? Говорят, помогает с утра.

- Я не нашел умывальника. - Признался я несколько зло.

Без лишних слов капитан ввел меня обратно в комнату и словно фокусник толкнул одну ничем не отличающуюся от других панелей стенных. Она легко раскрылась, и за ней в темноте я заметил характерный блеск кафеля. Уже делая шаг за порог этой, непонятно зачем скрытой так тщательно комнаты, я не заметил, как и где капитан включил мне свет. Оказалось, что я накануне вечером отказался от настоящего блаженства в теплой ванной и зря с утра мучился после пробуждения, где и у кого спросить про удобства. Не у гвардейца же. Зная их спесивый нрав он мог бы и послать с таким вопросом.

Закрыв дверь я умылся и расчесал немытые уже давно волосы. Они жестко приняли форму моей обычной прически, и я остался доволен, не забыв пообещать себе, вернувшись все-таки вымыть их.

В этот раз капитан хоть и с сомнением, но кивнул и повел меня в коридор. Мы шли по переходам и лестницам, по залам и через какие-то странные полутемные комнатушки в которых я замечал расслабляющихся гвардейцев и придворных в креслах и на диванах. Часто уступая спешащим людям дорогу, мы прикладывали руку к груди, как будто все встречные были старше нас по званию или классом.