Вадим Еловенко - Власть. Пастухи на костылях

- С Вовкой речь пишут. Меня звали, но я со своей мигренью им много не насочиняю.

- Какую речь? - Не понял сразу Сергей.

- Послание террориста мировой общественности. - Неудачно пошутил напарник, но Сергей его понял.

- Пойду, помогу. У меня богатый арсенал в башке из речей видных деятелей. - Усмехаясь он сказал: - Сейчас мы им напишем речь Черчилля для парламента.

Сергей ушел, оставив "раненного" корпеть над чужими мелкими и крупными финансовыми страстишками. Тот уже даже не сомневался, что в нем заживо погребен великий сыщик по экономическим преступлениям. И его в этом никто не разубеждал. За три дня накопать на мэра лет на пять минимум это всем нравилось. Единственное что напарнику Сергея не давало покоя, что может все его труды, пойдут прахом. В этой стране суровость законов компенсируется только их полным неисполнением. Ну и конечно при ТАКОМ размахе воровства и взяточничества не могло быть и речи, чтобы чиновника упекли больше чем на условный срок. Слишком многим он оказывал добрые услуги, в которых они сами не признаются ни за что, зато уж постараются вытащить "своего".

Когда Штейну позвонили в очередной раз, он уже выходил из аэропорта. Но раздраженно "сняв" трубку, он сразу расслабился. Звонил его помощник и, наверное, единственный друг на этой благословенной планете.

- Здравствуй, здравствуй, Фидан. - Обрадовано сказал старик и оглядел площадь перед аэровокзалом. - Нет, дорогой, не вижу тебя. Рукой хоть помаши. Ага. Все иду.

Старик убрал телефон во внутренний карман пиджака и, бодро помахивая тростью, держа во второй руке старый потертый саквояж, направился к виднеющемуся среди спешащих людей одиноко стоящему мужчине. Приближаясь, он все больше и больше растягивал свои старческие губы в улыбке. Мужчина вежливо поздоровался со стариком, взял из его рук саквояж и поспешил к недалеко припаркованной "ниве".

- Фидан, тебе не кажется, что наша машина очень неприлично выглядит? - Непонятно почему заявил Штейн.

Средних лет мужчина остановился, не доходя до автомобиля и, оглядев тот, пожал плечами сказав:

- Это просто на фоне Мерседесов и Ауди. А у нас в горах очень даже ничего. - Обернувшись и увидев хмурый взгляд старика, мужчина сказал: - Штейн, ну если ты задумал обновку сделать, так хоть сумку поменяй для начала. Зачем сразу за машины, страны и континенты браться? Скромнее надо быть. Сам же учил. Скромнее.

Вздохнув, старик направился к машине с твердым намерением сесть за руль. Мужчина с сомнением посмотрел на старика и, не обсуждая, залез на пассажирское сидение. Когда оба уже были в салоне, названный Фиданом передал Штейну ключи и сказал:

- На посту не разгоняйся только. Там асфальт сняли, новый пока не положили.

Старик, если и принял это к сведению, то ничего не сказал. Завел машину и резво, словно молодясь не выехал, а выскочил со стоянки и пролетев не жалея подвески "лежачих полицейских" вывел машину на трассу. Набирая и набирая скорость, старик ловко перекидывал ручку скоростей и Фидану, для собственного успокоения, пришлось накинуть ремень безопасности. Слабо веря, что в случае аварии ремень поможет, Фидан попробовал отвлечь старика, чтобы тот привычно при разговоре скинул скорость.

- Как съездил?

Старик, переварив этот вопрос и действительно снизив скорость, ответил:

- Плохо, дорогой. Плохо.

- Не заплатили? - изумился Фидан.

- Заплатили, и сверху накинули… я рубли не брал. Только в валюте все. Но да разве спасет…

- Так время еще есть. - Спокойно сказал Фидан и посмотрел в окно на рекламный щит с логотипом туристической компании. - Зачем волноваться, когда еще столько времени впереди.

Старик печально вздохнул и сказал:

- Вот мы так всегда. Время еще есть, волноваться еще рано. А потом даже бежать уже будет поздно.

Изумленно взглянув на старика Фидан, не веря услышанному, спросил, подразнивая старого еврея:

- Таки ты созрел, чтобы бежать? Штейн на старости кроме ума еще и мудрости нажил?

- Нет Фидан. Это таки фантастика. - Грустно улыбнулся старик и добавил: - А ты что серьезно мог подумать, что я куда-то отсюда уеду? Штейн хоть и прагматик, но свои долги помнит. Штейн, когда не помнит, в записях смотрит и вспоминает. У Штейна все записано!

Непосвященным показался бы смех, раздавшийся в салоне несдержанным и не соответствующим скромной шутке. Но для этих двоих даже выражение "все ходы записаны" носило свой, исключительно сакральный смысл.

Отсмеявшись, Штейн и еще не старый, средних лет мужчина вдруг приступили к обсуждению таких замороченных вещей, что человек не "в теме", просто бы заскучал при этом разговоре. Волны Элиота, упоминаемые в разговоре не единожды, навели бы трейдера на мысль что перед ним коллеги. Апелляции к историческим датам и цифрам свободно используемые этими двумя показали бы даже Сергею, что перед ним историки. Чуткое и вдумчивое оперирование социальной статистикой сбило бы с толка даже сотрудников знаменитой британской социологической службы. А уж познания в тонких деталях тех или иных событий недавнего времени даже Илью бы насторожило. Не из ФСБ ли эти ребята?

Их не вполне понятный разговор не прекратился даже когда спустя несколько часов "нива" по узкой "полутораполоске" вкатила в угрюмое ущелье. Смеркалось. Старик не думая, включил фары и, обратившись к соседу, спросил:

- Гости-то к нам не заглядывали?

- Воду привозили. А так нет. Кроме девчонок из кемпингов я никого близко не подпускал. А тем просто скучно со своими было вот они, не ленясь, к нам поднялись. Да и задержались… Ну там чаем их поил, страшилки рассказывал. - Говоря все это, Фидан улыбался, словно вспоминая приятные минуты. Но потом, став серьезным, сказал: - Штейн, я больше один в этой берлоге не останусь. Еще первую неделю, пока работа была - ничего. Но потом тоска смертная. Данных не поступает, обрабатывать нечего… Хоть воем вой. Я уже через три недели стал каждый день в гостиницу наведываться. Иначе свихнуться можно. Как ты там один жил раньше?

Старик усмехнулся от такого недоумения Фидана и сказал:

- А что мне? Наоборот хорошо. Спокойно. Кто придет, так только по делу. Кто позвонит, так только свои.

- Но не столько же времени! - Покачал головой Фидан.

- В уединении есть несомненное преимущество, - поучительно сказал старик, осторожно поворачивая и огибая скалу, нависшую над дорогой: - Чистота мыслей, помыслов, и стремлений, не дает тебе спекулировать с данными. Ты волей не волей напишешь то, что должно быть, а не то, что хочется твоему слабому подсознанию. Напишешь, перепроверишь, убедишься. И краснеть не придется. Штейн очень не любит краснеть.

Фидан только головой снова покачал да посмотрел на уже появившиеся первые звезды. Ему такой аргумент как "не надо краснеть" убедительным не казался. И уж точно это был не повод что бы живьем себя замуровывать в этом ущелье. Это только первые несколько месяцев там красиво. А потом, извиняйте, готов пешком бежать.