Стивен Кинг - Тёмная башня - 2 (Дверь между мирами)

Показал рукой, а не пальцем. Он не мог показать пальцем. Эдди понял, почему правая рука у этого человека была обмотана грязным обрывком рубахи: у него были оторваны несколько пальцев.

- Возьми нож, - сказал незнакомец. - Перережь ленту. Постарайся не порезаться. Это не трудно. Тебе надо быть осторожным, но все равно придется управляться быстрее. Времени мало.

- Знаю, - сказал Эдди и стал на колени на песок. Все это происходило не на самом деле. Вот в чем штука, вот чем все объясняется. Как сформулировал бы Генри Дийн, великий мудрец и выдающийся торчок, прыг да скок, туда-сюда, крыша едет - не беда; жизнь - лишь сон, а мир - фуфло. Это, братец, западло, только ты не унывай, а лучше вмажемся давай.

Все это не взаправду, это все - необычайно живой глюк, так что самое лучшее - не дергаться, а плыть по течению.

Но глюк был до невозможности живой. Эдди потянулся к "молнии" - или, может, кошель застегивался на липучки - и увидел, что он крест-накрест зашнурован сыромятными ремешками; некоторые порвались и были тщательно связаны, и узелки были такими маленькими, чтобы не застревать в окруженных металлическими колечками отверстиях.

Эдди расшнуровал мешок, растянул горловину и нашел нож под сыроватым свертком - обрывком рубахи, в который были увязаны патроны. От одного только вида рукоятки у него захватило дух... она была из настоящего серебра, глубокого, мягкого серо-белого цвета, и на ней был выгравирован замысловатый узор, привлекавший взгляд, приковывавший его...

В ухе у Эдди взорвалась боль, с ревом пронизала голову насквозь, на миг застлала глаза красным туманом. Он неуклюже споткнулся о раскрытый кошель, упал на песок и снизу вверх взглянул на бледного человека в сапогах с отрезанными голенищами. Это был совсем даже не глюк. Голубые глаза, пылавшие на этом умирающем лице, были глазами самой истины.

- Любоваться будешь после, невольник, - сказал стрелок. - Сейчас воспользуйся им - и только.

Эдди чувствовал, как ухо у него пульсирует, распухает.

- Почему ты меня все время так называешь?

- Разрежь ленту, - мрачно сказал стрелок. - Если они вломятся в оный нужник, пока ты еще здесь, то ты - такое у меня чувство - останешься здесь очень надолго. И вскоре - в обществе трупа.

Эдди вытащил нож из ножен. Не старинный; больше, чем старинный; больше, чем древний. Лезвие, отточенное почти до невидимости, казалось, впитало в металл все века.

- Да, видать, острый, - сказал он, и голос у него дрогнул.

Последние пассажиры гуськом выходили на трап. Одна из них, дама весен эдак семидесяти, остановилась возле Джейн Дорнинг с тем мучительно-растерянным выражением лица, какое, кажется, свойственно только людям, которые впервые летят на самолете в очень немолодом возрасте или очень плохо зная английский язык, и стала показывать ей свои билеты. "Как же я найду свой самолет на Монреаль? - спрашивала она. - И что будет с моим багажом? Когда мне проходить досмотр - здесь или там?"

- На верхней площадке трапа будет стоять агент нашей авиакомпании, который сообщит вам все необходимые сведения, мэм, - сказала Джейн.

- Ну, уж не знаю, почему вы не можете дать мне все необходимые сведения, - возразила старушка. - На этом вашем трапе все еще полно народу.

- Проходите, пожалуйста, сударыня, не задерживайтесь, - сказал капитан Макдоналд. - У нас тут возникла проблема.

- Что ж, прошу прощения, что я вообще еще не умерла, - обиженно сказала старушка. - Я, как видно, просто свалилась с катафалка.

И прошествовала мимо них, задрав нос, как собака, учуявшая еще довольно далекий костер, зажав в одной руке дорожную сумку, а в другой папку с билетами (из нее торчало такое множество корешков посадочных талонов, что впору было подумать, что эта леди облетела почти весь земной шар, меняя самолеты в каждом аэропорту).

- А эта дамочка, пожалуй, больше не станет летать на реактивных лайнерах компании "Дельта", - пробормотала Сьюзи.

- А мне насрать, пусть хоть у Супермена в портках летает, - ответил Макдоналд. - Она последняя.

Джейн метнулась мимо них, огляделась места во втором классе, потом заглянула в главный салон. Там никого не было.

Она вернулась и доложила, что самолет пуст.

Макдоналд обернулся к трапу и увидел, что сквозь толпу проталкиваются два таможенника в форме, извиняясь, но не давая себе труда оглядываться на людей, которых они оттолкнули. Последней из этих людей была та самая старушка; она уронила свою папку с билетами, бумажки рассыпались и летали вокруг, а она с пронзительными криками гонялась за ними, как рассерженная ворона.

- Ладно, - сказал Макдоналд, - вы, ребята, здесь и оставайтесь.

- Сэр, мы - служащие федеральной Таможни...

- Правильно, и я вас вызвал, и я рад, что вы прибыли так быстро. А теперь вы стойте, где стоите, потому что это - мой самолет, и тип, который там засел, - один из моих пассажиров. Как только он выйдет из самолета и ступит на трап, он станет вашим, и можете делать с ним, что хотите. - Он кивнул Дийру. - Я дам этому сукину сыну еще один шанс, а потом будем ломать дверь.

- Я не против, - ответил Дийр.

Макдоналд заколотил ладонью по двери туалета и заорал:

- А ну, друг, выходи! Я больше просить не буду!

Ответа не было.

- Ладно, - сказал Макдоналд. - Поехали.

Эдди смутно слышал, как старуха говорила: "Что ж, прошу прощения, что я вообще еще не умерла! Я, как видно, просто свалилась с катафалка!"

Он разрезал уже половину клейкой ленты. Когда старуха заговорила, у него дрогнула рука, и он увидел, что по животу у него течет тоненькая струйка крови.

- Зараза! - выругался он.

- Теперь ничего не поделаешь, - сказал стрелок своим хриплым голосом. - Заканчивай скорей. Или при виде крови тебе становится дурно?

- Только при виде своей, - ответил Эдди. Лента начиналась у него над самым животом. Чем выше он резал, тем хуже ему было видно. Он разрезал еще около трех дюймов и чуть не порезался еще раз, когда услышал, как Макдоналд говорит таможенникам: "Ладно, вы, ребята, здесь и оставайтесь".

- Я могу закончить и, может, разрезать себе все до кости, - сказал Эдди, - или можешь попробовать ты. Мне не видно, что я делаю. Подбородок, блядь, мешает.

Стрелок взял нож в левую руку. Рука тряслась. При виде того, как дрожит этот клинок, отточенный до самоубийственной остроты, Эдди стало очень не по себе.

- Может, я лучше сам попро...

- Подожди.

Стрелок устремил на свою левую руку напряженный, неподвижный взгляд. Эдди не то, чтобы не верил в телепатию, но не очень-то и верил в нее. Тем не менее, сейчас он уловил нечто... нечто столь же реальное и ощутимое, как жар, пышущий от духовки. Через несколько секунд он понял, что это такое; концентрация воли этого странного человека.

"Какой же он, к черту, умирающий, если я так мощно чувствую его силу?"