Стивен Кинг - Баллада о гибкой пуле (вариант перевода)

- А что еще он писал? - спросила жена агента. Рассказ все больше и больше завораживал ее. Она наклонилась вперед, перегнувшись через собственный немалых размеров живот в позе, напомнившей жене писателя щенка Снупи [персонаж мультипликационного фильма], влезшего на свою будку и изображающего горного орла.

- На этот раз всего две строчки про рассказ. Мол, вся заслуга принадлежит форниту... и мне. Идея с колбасой, мол, просто великолепна. Ракне от нее в полном восторге, и как следствие...

- Ракне? - переспросил писатель.

- Это имя форнита, - ответил редактор. - Ракне. И как следствие, Ракне серьезно помог ему с доработкой рассказа. А все остальное в письме настоящий параноидный бред. Вы такого в жизни никогда не читали.

- Рег и Ракне... Союз, заключенный на небесах, - произнесла жена писателя, нервно хихикнув.

- Вовсе нет, - сказал редактор. - У них сложились чисто рабочие отношения. Ракне был мужского пола.

- Ладно, расскажи нам, что было дальше в письме.

- Это письмо я наизусть не помню. Для вас же, может быть, лучше. Даже ненормальность начинает через некоторое время утомлять. Рег писал, что их молочник - из ЦРУ. Почтальон - из ФБР: Рег видел у него в сумке с газетами револьвер с глушителем. Люди в соседнем доме просто какие-то шпионы: у них фургон с аппаратурой для слежки. В угловой магазин за продуктами он больше ходить не осмеливается, потому что его хозяин - андроид. Он, мол, и раньше это подозревал, но теперь совсем уверен. Рег заметил перекрещивающиеся провода у него на черепе под кожей в том месте, где хозяин магазина начал лысеть. А засоренность дома радием в последнее время значительно повысилась: по ночам он замечает в комнатах слабое зеленоватое свечение.

Письмо его заканчивалось следующими строками: "Я надеюсь. Генри, Вы напишете мне и расскажете о Вашем отношении (и Вашего форнита) к _врагам_. Уверен, что контакт с Вами - явление весьма не случайное. Я бы сказал, это спасательный круг, посланный (Богом? Провидением? Судьбой? - любое слово на Ваш выбор) в самый последний момент. Человек не может в одиночку долго сопротивляться тысяче _врагов_. Но вот наконец узнаешь, что ты не один... Видимо, я не сильно преувеличу, если скажу, что общность происходящего с нами - это единственное, что спасает меня от полного краха. Мне нужно знать, преследуют ли _враги_ Вашего форнита так же, как моего? Если да, то как Вы с ними боретесь? Если нет, то, как Вы думаете, почему? Повторяю, мне очень нужно это знать".

Письмо было подписано закорючкой с девизом "Fornit Some Fornus", потом следовал постскриптум в одно предложение. Одно, но совершенно убийственное: "Иногда я сомневаюсь в своей жене".

Я прочел письмо три раза подряд и по ходу дела "уговорил" целую бутылку "Блэк Велвет". Потом начал раздумывать, что ему ответить. Я не сомневался, что передо мной "крик тонущего о помощи". Какое-то время работа над рассказом держала его на поверхности, но теперь она завершилась. Теперь целостность его рассудка зависела от меня. Что было совершенно логично, поскольку я сам навлек на себя эту заботу.

Я ходил туда-сюда по пустым комнатам. Потом начал выключать все, что можно, из сети. Я был пьян, вы понимаете, а обильное принятие спиртного открывает неожиданные перспективы внушению.

Литературный агент ухмыльнулся, но атмосфера общей неуютной напряженности сохранилась.

- И пожалуйста, помните, Рег Торп был исключительным писателем. Он демонстрировал абсолютную убежденность в том, о чем писал. ФБР, ЦРУ, налоговое управление. _Они. Враги_. Некоторые писатели обладают очень редким даром писать тем серьезнее и спокойнее, чем больше их беспокоит тема. Стейнбек умел это, и Хемингуэй... И Рег Торп обладал тем же талантом. Когда вы входили в его мир, все начинало казаться очень логичным. И приняв саму идею форнитов, вполне можно было поверить в то, что почтальон действительно держит в своей сумке пистолет тридцать восьмого калибра с глушителем. Или что соседи-студенты на самом деле агенты КГБ с упрятанными в восковых зубах капсулами с ядом, агенты, посланные убить или поймать Ракне любой ценой.

Конечно же, я не поверил в базовую идею. Но мне было так тяжело думать. И я стал выключать из сети все подряд. Сначала цветной телевизор, потому как всем известно, что телевизоры действительно что-то излучают. Я отключил телевизор, и мне показалось, что мои мысли действительно прояснились. Мне стало настолько лучше, что я отключил радио, тостер, стиральную машину и сушилку. Потом я вспомнил про микроволновую печь и отключил ее тоже. Меня охватило настоящее чувство облегчения, когда я вырвал у проклятой твари зубы: у нас стояла печь одного из первых выпусков, огромная, как дом, и, возможно, действительно опасная. Сейчас их экранируют гораздо лучше.

Раньше я просто не представлял, сколько в обычном зажиточном доме вещей, которые втыкаются в стену. Мне привиделся образ эдакого зловредного электрического осьминога со змеящимися в стенах электропроводами вместо щупалец, которые соединены с проводами снаружи, идущими к энергостанции, принадлежащей правительству.

Редактор замолчал, отхлебнул минеральной и продолжил:

- И пока я все это делал, мое мышление как бы раздвоилось. В основном я действовал, подчиняясь суеверному импульсу. На свете множество людей, которые ни за что не пройдут под лестницей и не станут открывать зонтик в доме. Есть баскетболисты, которые крестятся перед штрафным броском, и игроки в бейсбол, которые меняют носки, когда игра не клеится. Я думаю, в таких случаях рациональный разум просто играет в стерео-дисбалансе с иррациональным подсознанием. Если бы меня попросили определить "иррациональное подсознание", я бы сказал, что это расположенная в мозгу у каждого из нас маленькая, обитая изнутри мягким материалом, комната, где стоит только один карточный столик, и на нем нет ничего, кроме револьвера, заряженного гибкими пулями.

Когда вы, идя по улице, сворачиваете, чтобы не проходить под лестницей, или выходите из дома под проливной дождь со сложенным зонтиком, часть вашей цельной личности отделяется, заходит в эту комнату и берет со стола револьвер. Может быть, вы даже держите в голове одновременно сразу две мысли: "Ходить под лестницей безопасно" и "Не ходить под лестницей тоже безопасно". Но как только лестница оказывается позади или когда зонтик открывается - вы снова воссоединяетесь.

- Очень интересная мысль, - сказал писатель. - Я надеюсь, ты не откажешься развить ее чуть дальше. Когда, по-твоему, иррациональная часть личности прекращает баловаться с оружием и приставляет пистолет себе к виску?

- Когда человек начинает писать в газеты, требуя, чтобы лестницы запретили, потому что ходить под ними опасно.