Джордж Кинг - Сердце полуночи

Цыганка поджала губы.

- Прошлой ночью здесь останавливался какой-то странный человек. У него были голова и тело взрослого мужчины, а руки и ноги - как у ребенка. Он приехал из Даркона...

- Гномы меня не интересуют, - проворчал Люкас. - Ни гномы и никакие другие персонажи цирковых представлений. Кто останавливался здесь за ночь до того?

Мароза враждебно покосилась на барда и собрала со стола кости. Снова закрыв глаза, она подняла лицо к потолку и выпустила кости из рук Открыв глаза, она прочла по ним во второй раз.

- Позапрошлой ночью... тайные любовники делили эту кровать. Вся комната... озарена радугой их страсти. Я...

- Кто был здесь за ночь до того?

Сердито вздохнув, Мароза подняла кости в третий раз и швырнула их на столик. Взглянув на то, как они пали, она отшатнулась, словно от удара кулаком. Люкас впился глазами в ее лицо. Щеки цыганки побелели, а на лбу выступили крупные капли пота. Схватившись за край стола, она вцепилась в мрамор, чтобы не упасть.

Люкас с голодным видом наклонился вперед, опершись кулаками на стол.

- Что же ты видишь, гадалка? Кто был здесь три ночи назад?

- Чу... чудовище, - с трудом промолвила цыганка.

- Чудовище? - эхом вторил ей Люкас.

- Чудовище в облике человека, - прошептала она, и голова ее затряслась от страха. Глаза заходили ходуном и остановились, уставившись сквозь стены комнаты куда-то в пространство. - Он был... как бы одет в человеческую кожу... но внутри - истинный монстр. Высокий, и очень худой. Он нес что-то тяжелое, очень холодное.

- Что же это было, мадам Мароза?

- Это были... были... - заговорила она, и губы ее неслышно шевелились. Внезапно тело ее напряглось. - Он нес мальчика и собаку. Оба были мертвы! выпалила она вдруг.

- Что он с ними сделал?

- Положил их... вот сюда, на подоконник, - ответила цыганка и показала рукой куда. - Потом он... он...

- Потом он стал изменять свой облик, не так ли, мадам Мароза? осведомился Люкас почти ласково. - Он превратился из высокого, худого менестреля в поджарого волка. Или я не прав?

Потрясенная цыганка уставилась на него не в силах вымолвить ни слова. В ее выпученных глазах Люкас увидел свое собственное отражение.

- И эта тварь, - продолжал наседать Люкас, в бешенстве подвигаясь вперед, - эта тварь принялась пожирать трупы, не правда ли?

Женщина не ответила, и он задал еще один вопрос:

- И эта тварь выглядела совсем как я, так?

С проворством, никак не вяжущимся с ее распухшими суставами, старуха схватила со стола пригоршню костей и швырнула их в лицо Люкасу, одновременно отшатываясь назад. Сильные, как тиски, пальцы сомкнулись на ее горле, и цыганка отчаянно забилась, пытаясь освободиться.

Жирный щелчок раздался в комнате.

Цыганка обмякла и упала лицом вперед. Люкас выпустил ее шею и глубоко вздохнул. Затем он подошел к окну, волоча за собой безжизненное тело старухи. Отодвинув занавеску, он выглянул наружу. Чудовищная улыбка исказила его черты.

Внизу на дороге, ведущей к резиденции Мейстерзингера, стояла одинокая женская фигура. Ломая руки, женщина то и дело смотрела вдоль улицы. Люкас наклонился ближе к стеклу. Повернув прут-задвижку, он осторожно приоткрыл окно, и душистый ветер ворвался в комнату. Люкас принюхался.

Холодный ночной бриз донес до него запах страха.

Отвернувшись от окна, бард согнулся в три погибели, и с ним начала происходить странная трансформация. Он стал меньше ростом, его черные волосы удлинились и стали доходить ему до пояса, борода и усы исчезли, морщины на лбу разгладились, монокль выпал из глаза и упал в подставленную ладонь, а острые черты лица округлились. Понемногу превращение охватывало все его тело, и вот вместо барда появилась в комнате обольстительная черноволосая женщина. Одежда Люкаса повисла на ней как на вешалке. Женщина посмотрела на мертвую цыганку.

- Ее платье будет мне как раз впору.

***

Юлианна рассеянно потрогала вилкой лежащую на блюде еду. Струйки ароматного пара поднимались над блюдом отборной оленины и плясали в холодном воздухе обеденной залы. Единственным звуком, нарушавшим тишину трапезной, был звон ее ножа по фарфоровой тарелке, и Юлианна неловко пошевелилась в своем кресле с высокой спинкой. Взгляд ее устремился на противоположный конец стола, за которым сидел Казимир. Он тоже ковырял в своей тарелке без особого аппетита. Со дня их помолвки выражение его лица стало еще более мрачным, кожа приобрела тускло-серый оттенок, и с каждым днем он становился все молчаливее и отстраненнее.

Юлианна неожиданно отложила нож и спросила:

- Почему бы тебе не съездить к жрецу в Гундарак? Он может вылечить тебя.

- Вылечить меня от чего? - спросил Казимир ровным голосом, поднимая на Юлианну пустой взгляд.

- Посмотри на себя! - с легким гневом воскликнула девушка. - Ты похож на труп.

- Со мной все в порядке, - все так же бесстрастно и равнодушно отозвался Казимир:

- Хорошо. В таком случае что-то не так со мной, - объявила Юлианна вставая и швыряя на стол салфетку.

Подойдя к дверям она отворила их.

- Год назад ты был полон жизни. Теперь в тебе только смерть. Не думай, что это не влияет и на меня...

Резко повернувшись, Юлианна вышла.

Казимир смотрел ей вслед. Затем он поддел вилкой кусок оленины и медленно перевернул мясо. Вздохнув, он отложил прибор и уставился на канделябр, воздвигнутый в центре стола. Дважды ему в голову приходила мысль о том, что нужно встать и догнать Юлианну, однако он не двинулся с места.

- Что со мной? - вслух спросил он у самого себя. - Три недели я не охотился, даже не перевоплощался, но, вместо того чтобы чувствовать себя лучше, мне становится все хуже и хуже.

Он оттолкнул тарелку и сложил руки на столе, низко опустив голову.

- Я очень, очень устал...

С этими словами он положил голову на руки и на минутку закрыл глаза...

Казимир проснулся от того, что слуга осторожно взял со стола тарелку. Потирая лоб, Мейстерзингер заморгал глазами, сонно глядя перед собой. Слуга прикусил губу:

- Вы закончили, сэр? Казимир тупо посмотрел на него:

- Да. Забирай.

Слуга кивнул в знак покорности и, взяв тарелку, с поклоном попятился к двери.

- Эй!.. - окликнул его Казимир. - Пока ты не ушел, будь любезен, позови сюда леди Юлианну.

Слуга съежился словно от страха.

- Прошу прощения, сэр, но это невозможно. Леди Юлианна уехала из крепости полчаса назад.

Казимир почувствовал, как лицо его застыло в неподвижности.

- Что? Куда?

- Она ничего не сказала, сэр, - ответил слуга. - Она была в дорожном плаще и с сумкой. Мне показалось, что за ней послал жрец Торис.

Казимир сжал руку в кулак и треснул им по столу с такой силой, что канделябр подпрыгнул вверх на добрые полфута.

- Проклятье! Я же предупреждал его - никогда больше не делать этого!