Кори ДОКТОРОУ Array - Журнал «Если» 2008 № 01

Эволюционисты игнорировали общепринятую интерпретацию геологической хронологии. А также чудо плаценты и идеальную сложность глаза.

На младших и старших курсах Поль изучал археологию – древние останки Homo erectus и Homo neanderthalensis. А также останки нелюдей – афаренсиса, австралопитека и Пана Афаренсис – вымерший гоминид, живший 3,9–2,9 млн. лет назад в Африке. Пан – общее родовое название двух видов современных шимпанзе (Pan troglodytes и Pan paniscus). note 25.

В мире археологии граница между людьми и не-людьми могла быть расплывчатой – но всегда оставалась важной. Для некоторых ученых Homo erectus был расой давно вымерших людей, засохшей веткой на древе человечества. Для их более консервативных коллег он вообще не был человеком – просто неким «другим», отрыжкой творца, независимым существом, изготовленным с помощью того же набора инструментов. Но это была уже крайняя точка зрения. Официальная наука, разумеется, приняла в качестве индикатора принадлежности к человечеству использование каменных орудий. Люди изготовляли орудия. Лишенные души животные – нет. Конечно, и в официальной науке все еще шли споры. Ископаемые останки KNM ER 1470, найденные в Кении, выглядели настолько безупречно сбалансированными между человеком и не-человеком, что была даже изобретена новая категория: почти-человек. Споры обещали стать весьма жаркими, спорщики приводили в качестве доказательств антропометрическую статистику.

Подобно благосклонному учителю, внезапно явившемуся на детскую площадку, чтобы разнять драчунов, на сцене появилась наука генетика. А потом, заняв точку пересечения между двумя страстями в жизни Поля – генетикой и антропологией, – родилась наука палео-метагеномика.

Поль получил степень бакалавра в мае и начал дипломную работу в сентябре. Через два года, получив ученую степень, он переехал на восточное побережье, чтобы работать в «Вестинг геномикс», одной из передовых лабораторий, занимающейся генетическими исследованиями.

Три недели спустя он уже находился в Танзании, осваивая в полевых условиях разработанную лабораторией методику извлечения ДНК из костей возрастом 5800 лет. Более древних костей в мире не существовало.

Двое мужчин вошли в ярко освещенную комнату.

– Значит, здесь и проводятся анализы? – произнес незнакомый голос с акцентом австралийца-горожанина.

Поль оторвался от микроскопа и увидел своего руководителя в сопровождении мужчины постарше, облаченного в серый костюм.

– Да, – ответил мистер Лайонс.

Незнакомец переместил вес тела на тиковую трость. Волосы у него были коротко остриженные и седые, с аккуратным косым пробором.

– Меня никогда не перестает изумлять, – продолжил незнакомец, оглядываясь, – насколько похожи лаборатории по всему миру. Даже культуры, которые ни в чем не могут согласиться между собой, сходятся в том, как сконструировать центрифугу, где разместить стойку с пробирками, какой краской покрасить стены. Всегда белой. А лабораторные столы – черной.

Мистер Лайонс кивнул. Он был из тех, кто носил свой авторитет как униформу (на два размера больше), которую требовалось непрерывно поправлять, чтобы выглядеть прилично.

Поль встал и стянул с рук латексные перчатки.

– Гэвин Макмастер, – представился незнакомец, протягивая руку. – Рад с вами познакомиться, мистер Карлсон.

Они пожали друг другу руки.

– Поль. Можете звать меня Поль.

– Извините, что прервал вашу работу.

– Я все равно в это время делаю перерыв.

– Не буду мешать вашей дискуссии, – сказал Лайонс и вышел.

– Прошу вас, – Поль указал на ближайший рабочий стол. – Присаживайтесь.

Гэвин опустился на стул.

– Обещаю не отнять у вас много времени, – сказал он. – Но мне необходимо с вами поговорить. Мы последние несколько дней оставляли сообщения для вас, и…

– А-а… – Поль изменился в лице. – Так вы из…

– Да.

– То, что вы связались со мной здесь, весьма необычно.

– Могу вас заверить, что и обстоятельства весьма необычны.

– Тем не менее не могу сказать, что мне понравилось, занимаясь одной работой, получить предложение заняться другой.

– Теперь я вижу: случилось недоразумение.

– Каким образом?

– Вы назвали наше предложение работой. Считайте, что мы просим вас о консультации.

– Мистер Макмастер, я очень занят. Я сейчас в середине нескольких проектов и, если честно, удивлен, что Вестинг позволил вам войти в эту дверь.

– Вестинг уже «на борту». Прежде чем связаться с вами сегодня, я взял на себя смелость поговорить с руководством.

– Как вам удалось?.. – Поль уставился на визитера, Гэвин приподнял бровь. Когда имеешь дело с корпорациями, вопрос «как?» обычно бывает риторическим. Ответ всегда один. И всегда включает долларовые знаки.

– Разумеется, вас тоже ждет премия. – Макмастер пододвинул к нему через стол чек. Поль едва взглянул на бумажку.

– Повторю, я сейчас в середине нескольких проектов. Возможно, кого-нибудь из наших специалистов по анализу образцов ваше предложение заинтересует.

Макмастер улыбнулся:

– При обычных обстоятельствах я предположил бы, что это ваша тактика заключения сделок. Но ведь это не так?

– Не так.

– Когда-то я был таким же. Черт, может быть, я и сейчас такой.

– Тогда вы меня поймете. – Поль встал.

– Я вас понимаю лучше, чем вы думаете. Но иногда деньги бывают куда красноречивее людей. Кстати, бренность денег способны ощутить лишь те, кто соглашается их принять.

– У меня такого опыта не было. Прошу меня извинить. – Вежливость подобна стене. Этому он научился у матери.

– Прошу вас… Прежде чем мы расстанемся, я хочу вам кое-что показать.

Гость открыл портфель и достал пачку глянцевых фотографий. На секунду Поль замер. Потом взял снимки из протянутой руки Гэвина. Поль смотрел на фотографии. Долго смотрел.

– Эти ископаемые останки найдены в прошлом году на острове Флорес в Индонезии, – пояснил Гэвин.

– Флорес, – прошептал Поль, все еще разглядывая карточки. – Я слышал, там нашли странные кости. Но не знал, что уже есть публикации.

– Потому что мы ничего не публиковали. Пока, во всяком случае.

– Эти размеры не могут быть правильными. Шестидюймовая лучевая кость.

– Они правильные.

Поль взглянул на собеседника:

– Почему я? – После этих слов защитная стена рухнула, выпустив на волю азарт ученого.

– А почему нет?

Теперь настала очередь Поля приподнять бровь.

– Потому что вы хороший специалист, – пояснил Гэвин.

– Есть и другие.

– Потому что вы молоды и пока не обрели репутацию, которой побоитесь рискнуть.

– Или на которую смогу опереться. Гэвин вздохнул:

– Потому что я не знаю, суждено ли было археологии стать такой важной, какой она стала. Удовлетворит ли вас такой ответ? Мы живем в мире, где религиозные фанатики становятся учеными. Скажи, парень, ты религиозный фанатик?