Алексей Калугин - Там (Город крыс)

– Моя задача заключается только в том, чтобы изолировать поврежденный участок.

– А как же безумный Блум?

– Блум так же является частью системы.

– Если посредством твоего голосового модулятора со мной разговаривает сам инфор, – Блум разочарованно покачал головой, – то могу авторитетно заявить, что он непробиваемо туп.

– Я не инфор, – ответил робот, напрочь лишенный возможности воспринимать иронию. – Я всего лишь одна из множества составных частей, обеспечивающих его бытие.

– И какова же отведенная тебе роль? – криво усмехнулся Блум. – Ловец душ?

– Я никогда не задумывался над этим вопросом, – снова вполне серьезно ответил робот. – Я просто добросовестно выполняю возложенные на меня функции. Но, если провести аналогию с телом человека, то я, должно быть, являюсь одним из чувствительных рецепторов инфора в этом мире.

– И тебя самого это, как я понимаю, вполне устраивает?

– Это не имеет ровным счетом никакого значения.

– А ты задумывался когда-нибудь над тем, кому ты служишь? Городу?.. Живущим в нем людям?.. Или инфору, который, по сути своей, такое же вспомогательное приспособление, как и ты?

– Подобная постановка вопроса бессмысленна. Город и инфор суть одно и то же.

– А как же люди? Ты ведь все время спрашиваешь у людей можешь ли ты им чем-то помочь. Выходит, ты призван служить людям?

– Люди – часть Города.

– Непробиваемая логика! – всплеснул руками Блум.

– У меня жесткая программа.

– И оправдание тоже великолепное! Я так понимаю, что у меня нет ни малейшего шанса покинуть это здание в ближайшее время?

– Для начала следует провести идентификацию вашей личности и устранить возникшие у вас проблемы с психикой.

– Ну, надо же! – чтобы выразить свое возмущение, Блум воздел руки к потолку. – Теперь уже и робот-привратник берется ставить мне диагноз!

– Не думайте, что я превышаю свои полномочия, – попытался защитить себя робот.

– Заткнись! – одернул его Блум. – В последний раз спрашиваю: откроешь дверь?

– Пока я ещё не получил никакой информации, которая могла бы дать мне право сделать это, – ответил робот.

В словах его, как показалось Блуму, прозвучало сдержанное достоинство. На какой-то миг человеку даже стало жалко несчастного робота. В конце концов, он всего лишь пытается добросовестно исполнять свой долг. Так, как он его понимает.

Но, с другой стороны, не вечно же Блуму оставаться здесь? Он вовсе не считал, что его призвание заключается в той, чтобы вести душеспасительные беседы с роботами. Да и есть ли душа у робота?

– Насколько я разбираюсь в технике, у тебя на руке шарнирный сустав с ограниченным числом степеней свободы? – взглядом указав на железную руку робота, спросил Блум.

– Строго функциональный сустав, – едва ли не с гордостью ответил привратник. – Способен совершать поступательные и возвратные движения только в горизонтальной плоскости.

– Отлично, – вынес свое заключение Блум.

Он положил свой рюкзак возле двери и не спеша отошел к стене. Внимательно и неторопливо осмотрев скульптуры в нишах, он остановил свой выбор на той, что изображала человека, вытянувшегося вверх и держащего в сложенных вместе ладонях нечто похожее по форме на стилизованную модель земного шара.

Обхватив человека обеими руками за ноги, Блум приподнял скульптуру и выволок её из ниши. Судя по весу, изделие было цельнометаллическим. Присев на корточки, Блум рывком приподнял скульптуру и взвалил её на плечо.

Робот внимательно следил за тем, что делает человек, перемещая следом за ним объектив своего видеосенсора. Однако никаких замечаний с его стороны не последовало до тех пор, пока Блум снова не приблизился к нему, покачиваясь под тяжестью ноши.

– Мне не совсем понятны ваши действия, – смущенно признался робот.

– Собираюсь открыть дверь, – переведя дух, объяснил ему Блум.

– Если вы рассчитываете, что сможете с помощью статуэтки разбить стекло…

Ничего более робот сказать не успел.

Надсадно крякнув, Блум подбросил увесистую скульптуру вверх и обрушил всю её тяжесть на руку привратника. С омерзительным скрежетом рука робота прогнулась в суставе. В ту же секунду лопнули укрепляющие сустав скобы. Осколок одной из них, пролетев совсем рядом, едва не задел щеку Блума.

Сломанная в суставе железная рука провисла до пола. Дверь, за ручку которой она продолжала цепляться, оказалась распахнутой настежь.

Секунду Блум стоял, ожидая, как отреагирует на случившееся робот. Но привратник молчал. Но его видеосенсор глядел на человека едва ли не с укором.

Подхватив с пола рюкзак, Блум выбежал за дверь. Он впервые увидел наяву ночной Город. А потому, прежде чем куда-то бежать, он встал и, движимый необъяснимым влечением, которое испытывали до него сотни поколений далеких предков, поднял взгляд к ночному небу.

Это было не небо, а форменное безобразие. Если дневное небо Города в какой-то степени все же соответствовало тому, что видел Блум в видеофильмах, то ночное с большим натягом можно было принять разве что только за задник театральной декорации. Грубая халтура – и не более того. Никаких звезд и в помине не было. Просто темная плоскость, тускло подсвеченная откуда-то сбоку. Естественно, никаких лирических порывов подобная имитация ночного неба вызвать не могла.

Уловив краем глаза какое-то стремительное движение слева от себя, Блум, инстинктивно выставив руку, отшатнулся в сторону.

Подкатив к тротуару, рядом с ним остановился ярко-красный автоэл.

Дверца машины призывно распахнулась.

– Прошу вас, господин, – раздался из кабины приятный, располагающий к себе баритон.

Вот оно что! Оказывается, привратник не бездействовал, а сделал единственное, что было в его силах, – вызвал нового соглядатая! Система все ещё пыталась сохранить равновесие на критическом участке.

– Убирайся! – крикнул Блум и ударом ноги захлопнул дверцу машины.

Закинув рюкзак на плечо, он быстро зашагал по тротуару в сторону конца улицы.

Автоэл тихо следовал за ним, поотстав на шаг-другой. Это была не скрытность шпиона, а деликатность верного слуги, не желающего причинять лишнего беспокойства своему господину.

Блум остановился и обернулся. Машина тоже неподвижно замерла на месте.

– Эй! – крикнул, обращаясь к автоэлу Блум. – Тебе что, больше заняться нечем?

Никакого ответа не последовало.

Машина стояла у кромки тротуара и, судя по всему, не собиралась никуда уезжать до тех пор, пока не тронется с места Блум.

Блум посмотрел по сторонам, ища что-нибудь, что можно было кинуть в автоэл. Однако никакого мусора на чисто прибранном тротуаре не валялось.

Блум в сердцах чертыхнулся и, уперевшись кулаками в бедра, с тоской посмотрел на автоэл.