Алексей Калугин - Специалист по выживанию

— Все-это-не-то, — четко выговорил Чейт. — Баловство все это, а мне нужно настоящее дело. Вот ты реализовал свою мечту — создал на Эльфе индустрию отдыха на лоне первозданной природы — и теперь испытываешь наслаждение, выгуливая своих туристов по полям, по лесам, по горам, по ущельям. Демонстрируешь им чудеса Эльфа…

Внезапно Чейт умолк, налил себе водки и быстро выпил. В глазах его появился знакомый Кислову блеск.

— В чем дело? — с тревогой спросил губернатор Эльфа.

— Когда-то давно ты говорил мне об ущелье, в котором эхо звучит сто раз, — напомнил ему Чейт.

— Всего лишь пятьдесят два, — поправил Кислов.

— Пусть пятьдесят два, — все равно много. — Чейт задумчиво прикусил ноготь на большом пальце.

— Ущелье Паоло, — уточнил Кислов. — Оно включено почти во все туристические маршруты.

— И туристам нравится?

— Еще как!

— Всем без исключения?

— Лично я недовольных не видел. А сам-то ты так ни разу там и не был?

— Чувствую, что скоро придется побывать. Так, — Чейт решительно отставил бутылку в сторону и положил руки на стол — прочно, надежно. Ущелье Паоло из туристских маршрутов мы исключаем.

— Кто это — мы?

— Компания «Эльфийское Эхо»!

— Что?! — Кислову показалось, что он ослышался.

— Именно то, что ты слышал, — кивнул Чейт. — Компания «Эльфийский Туман» реорганизуется, и отныне будет называться «Эльфийское Эхо».

— Ты собираешься продавать эхо?

— А почему бы и нет, если нигде больше такого нет.

— Но кто станет покупать эхо?

— Нашлись же покупатели на туман, значит, продадим и эхо. — Чейт назидательно поднял вверх указательный палец. — Главное — решить вопрос с упаковкой.

Чейт терпеть не мог официальных мероприятий, сопровождаемых дежурными улыбками, вялыми рукопожатиями и длинными, пустыми словоизвержениями. Он покинул зал заседаний сразу же после того, как члены президиума заняли свои места и на трибуну быстрой трусцой взбежал первый оратор. Удалось сделать это незаметно, поскольку ему, как и другим приглашенным на встречу ветеранов шенского конфликта, на чьих погонах не красовались звездочки, были отведены места в задних рядах.

Выйдя из зала, Чейт спустился на эскалаторе на первый этаж и зашел в первый попавшийся на пути бар. Заказав у скучающего бармена большой стакан темного пива, он сел за столик и приготовился ждать. Он пришел на ежегодную встречу, посвященную подписанию мирного договора между Земной федерацией и Республикой Шен не для того, чтобы любоваться парадными генеральскими мундирами, разукрашенными орденами и медалями, и слушать хвалебные песнопения в адрес тех, кто был в них запакован. Никогда прежде Чейт не посещал подобные мероприятия. Да и на этот раз его привело сюда не официальное приглашение Министерства обороны, а сообщение, полученное от друга, с которым он не виделся со дня подписания мирного договора.

Чейт допивал второй стакан пива, когда в бар вошли четверо курсантов Высшей академии летного состава. Высокие, широкоплечие, одетые в новенькую, с иголочки, светло-голубую парадную форму, в начищенных до зеркального блеска ботинках, они были похожи на братьев-близнецов, решивших прогуляться вместе.

Приглашение особо отличившихся в учебе курсантов на встречи ветеранов было обычной практикой Министерства обороны. Должно быть, кто-то из офицеров, сидящих в высоких кожаных креслах, считал, что общение с ветеранами способствует становлению патриотического духа будущих офицеров армии Земной федерации. Чейт же придерживался на этот счет иного мнения. Официальные мероприятия на таких встречах могли разве что только повергнуть курсантов в жуткую тоску и уныние. А жесткое расписание дня обычно не оставляло времени для незарегламентированного общения юнцов, только недавно надевших на себя военную форму, с теми, кому довелось воочию увидеть, как сверкает луч боевого лазера, взрезающий обшивку неприятельского корабля.

Курсанты взяли себе по стакану колы и вазочку сладких джамальских орешков. Чейт про себя усмехнулся — совсем еще мальчишки, вчера только основную школу закончили.

— Как там дела, в зале? — задал вопрос Чейт, обращаясь ко все четверым одновременно.

Курсанты переглянулись между собой. На Чейте не было формы, но держал он себя уверенно и властно, как строевой офицер.

— Нам разрешили выйти, — ответил один из курсантов.

— Да бросьте вы мне мозги вправлять, ребята, — с недовольным видом поморщился Чейт. — Я и сам от скуки из зала сбежал.

Курсанты держались напряженно, словно все еще ожидали какого-нибудь подвоха.

— Садитесь. — Чейт указал на свободные стулья возле своего столика. Вместе будем время коротать, ожидая конца всей этой тягомотины.

Курсанты, все еще не слишком уверенно, сдвинули стулья вокруг стола, за которым сидел Чейт. Общество старшего, если и не по чину, то по возрасту, явно смущало их, делало скованными и замкнутыми.

Чейт отхлебнул пива из своего стакана и обвел всю четверку насмешливым взглядом.

— Вы, должно быть, ветеран шенского конфликта? — не очень уверенно спросил у Чейта один из курсантов.

— Точно, — кивнул Чейт. — Нашу роту перебросили к границе Добышевского с Тука-4 на третий день после начала полномасштабного конфликта.

— И вы принимали участие в боевых действиях до дня подписания мирного договора? — спросил другой курсант, со светлыми волосами и водянистыми глазами.

— Принимал, — натянуто усмехнулся Чейт. — Только то, что происходило на границе Добышевского, вряд ли можно назвать боевыми действиями.

— То есть?…

Слова эти произнес курсант, первым заговоривший с Чейтом, но при этом все четверо устремили на него недоумевающие взгляды.

— Настоящая война, ребята, это далеко не всегда то, что о ней рассказывают, — произнес Чейт, спокойно глядя в глаза задавшего вопрос курсанта. — А все потому, что непосредственное участие в боевых действиях принимают простые солдаты, а истории войн пишут высокие командные чины, которые, если почитать их воспоминания, все как один герои. Оно и понятно, кому охота вспоминать о собственных промахах, а то и о грубых ошибках, за которые можно лишиться большей части звездочек на погонах.

— Вы хотите сказать, что историки умышленно вводят нас в заблуждение, рассказывая о том, чего не было? — недоверчиво покачал головой черноволосый курсант. — Признаться, в такое трудно поверить.

— Конечно же, они делают это неумышленно, — ответил ему Чейт. — Чаще всего им и самим не известна вся правда о том или ином военном конфликте.

— Если я правильно вас понимаю, то о шенском конфликте вам известно нечто такое, что не является достоянием широкой публики?