Далия ТРУСКИНОВСКАЯ Array - Журнал «Если» 2008 № 09

Exit/Завершение работы

Аркадий ШУШПАНОВ

Избранная фильмаграфия фантастики Энди и Аарри Вачовски

1999 – «Матрица» (The Matrix), сценарий, режиссура

2003 – «Матрица: Перезагрузка» (The Matrix Reloaded), сценарий, режиссура

2003 – «Матрица: Революция» (The Matrix Revolutions), сценарий, режиссура

2003 – «Аниматрица» (The Animatrix), сценарии нескольких эпизодов

2006– «У–значит Вендетта» (V for Vendetta), сценарий

2007– «Вторжение» (The Invasion), сценарий

2008– «Спиди-гонщик» (Speed Racer), сценарий, режиссура

Среди множества тем, которые мы затрагивали в историко-кри-тических обзорах, есть одна достаточно деликатная. Вы уже догадались, о чем пойдет речь: а как у них с ЭТИМ? Ну и у нас с ними… Нет-нет, не эротика – это банально. А вот межвидовые отношения – тема вполне фантастическая и фантастикой изрядно освоенная. Шагнуть на эту территорию решились два известных автора: критик (а также, напомним, профессиональный биолог) М.Галина и историк фантастики Г.Елисеев. Предлагаем вашему вниманию их совместную работу.

А почему это вы, марсиане, друг друга все время по плечу хлопаете?

(Из анекдота).

Глеб ЕЛИСЕЕВ: Литература потребительски относится к окружающему миру. Все, что видит писатель, – не более чем материал, который он превратит во вторую реальность. Наука, естественно, не избежала той же участи. Известный принцип Дюма-отца («История – всего лишь гвоздь, на который я вешаю свою картину») литераторы с готовностью взяли на вооружение, лихо препарируя и другие научные сферы. Фантасты так легко оперировали результатами физических и химических открытий, что слабонервного естественника может хватить удар от чтения типовой НФ-книги. Что уж говорить о биологии, где даже не надо пытаться вдумываться в сложные формулы, а достаточно почерпнуть азы из школьного учебника. Результат же, как правило, бывает на редкость плачевен. О том, к чему приводит «потребительское» отношение писателей к биологии, едко высказался С.Лем на страницах «Фантастики и футурологии»: «Это фантастическая дурь, глумление над хорошим вкусом, биологическими знаниями, наконец, рассудком».

Истинный источник вдохновения большинства авторов, пишущих «якобы биологическую НФ», вовсе не наука, а старая добрая мифология. Расхожий мифологический мотив о богах, сходящих к людям и вступающих с ними в любовные связи, ожил на страницах фантастики. И литература, вроде бы изначально претендовавшая на научность, даже не задумывалась о биологической сомнительности подобных контактов. Писателей просто увлекала парадоксальность ситуации и ее шокирующее воздействие на читателей.

Мария ГАЛИНА:Миф рождается из сопряжения отдаленных понятий и принимает порой весьма причудливые формы. Но ведь любая мифологическая конструкция не берется из воздуха; она – порождение человеческого сознания, а человеческое сознание формировалось долго и трудно.

Человек – изначально существо биологическое в той же мере, как и социальное, а еще точнее – социальное животное. Правда, очень высокоорганизованное. Но биологическое его наследие выразилось в том, что в мозгу человека (или, как нынче принято говорить, в подсознании) теснится множество противоречащих друг другу сценариев, полученных в наследство от эволюционной цепочки приматов. Обычно я в этом случае всегда отсылаю читателя к настольной книге – популярной работе В.Дольника «Непослушное дитя биосферы» или классическим трудам Конрада Лоренца, которые, кстати, сейчас вновь стали переиздавать.

Сознание, часто не отдавая себе отчета в том, какие бури и мо-тивационные сшибки происходят в нескольких миллиметрах от него – в подкорке, старается придать древним импульсам видимость логики и здравого смысла. Если же это нельзя сделать рациональным путем, в ход идут объяснения иррациональные, но по-своему, в пределах заданной системы координат, логичные.

Тем более, что помимо чисто биологического эволюционного опыта у человечества есть совокупный опыт социальный, включающий некие базовые понятия и символы, которые Юнг называл архетипами. Большую часть художественных текстов можно разложить на несколько кирпичиков-архетипов; а сексуальные отношения в силу своей значимости являются чуть ли не основным строительным материалом. Поэтому и в фантастике мы встречаем не одну, а несколько моделей, часто весьма противоречивых и далеко не всегда научных. Происхождение их, однако, биологическое – в том смысле, в каком сам человек есть биологическое явление.

Г.Е.:Как я уже сказал, для произведений о межвидовых сексуальных контактах характерно биологическое легкомыслие, при котором автор даже не задумывается о проблемах физиологического взаимодействия существ различных видов. Инопланет-ность героя или героини не более чем экзотический атрибут, помогающий разыгрывать вечную, как мир, историю любви. НФ диктует лишь специфический выбор литературных декораций, на фоне которых разыгрывается любовная драма. На место враждующих семейств Монтекки и Капулетти фантасты ставят межзвездные расстояния или биологическую несовместимость.

В этом смысле в наибольшей степени повезло обитательницам Марса. На заре жанра многими писателями Красная планета воспринималась как убежище человекоподобной инопланетной расы, среди представительниц которой несомненно должны были существовать и красавицы. О любви к обворожительным марсианкам повествовали и Э.Арнольд в романе «Лейтенант Галли-вер Джонс: его каникулы», и А.Бог-данов в «Красной звезде», и, конечно же, Э.Р.Берроуз. Уже в романе «Под лунами Марса», самом первом из длительного цикла произведений о приключениях американца Джона Картера на планете Барсум, главный герой влюбляется в марсианскую принцессу Дею Торис. При этом Картера не останавливает даже то, что марсиане вылупляются из яиц. В отечественной фантастике в данном направлении отличился «советский граф» А.Н.Толстой. В «Аэлите» он заложил основы стойкой традиции изображения платонических и безрезультатных контактов между человеком и инопланетянкой.

Явные следы этой традиции мы находим в классических произведениях советской НФ, например, «Туманности Андромеды» И.Ефремова, где один из главных героев, Мвен Мае, заочно влюбляется, в инопланетянку с планеты системы Эпсилона Тукана. Другой выдающийся советский фантаст К.Булычёв использовал тему влюбленности инопланетянки и главного героя в сценарии «Через тернии к звездам» и в повести «Подземелье ведьм», а также в некоторых рассказах. Однако, как и в предыдущих случаях, ни о какой «грубой» биологической проблематике фантаст не задумывается. Экзотический романтизм отношений возлюбленных оказывается выше «низменной прозы» биологической несовместимости. Сходные мотивы можно обнаружить и у других отечественных фантастов. Например, в романе А.Казанцева «Сильнее времени» любовь к земному космонавту не дает инопланетянке Эоэлле завершить цикл жизненного развития. И вроде бы удачно начавшийся роман между первобытной женщиной-землянкой и инопланетянином в повести Л.Обуховой «Ли-лит» также завершается безрезультатно.