Борис РУДЕНКО Array - Журнал «Если» 2009 № 12

И позже, когда на русском языке появились другие книги Карсака – «Пришельцы ниоткуда» (1954), «Бегство Земли» (1960) и «Львы Эльдорадо» (1967), – об авторе в печати говорилось, в основном, только хорошее (хотя в то время он еще был жив и здоров). Особенно отмечая гуманизм французского писателя, его социальный оптимизм, миролюбие и даже… интернационализм (раздвигая значение этого термина до галактических масштабов). Отдавалось должное умению Карсака строить увлекательный сюжет, достойное продолжение романтических и познавательных традиций великого соотечественника-классика, и т.п. Словом, наш человек!

Более того, светлый пример француза Карсака как бы оттенял собой ту, по мнению писавших, заокеанскую антигуманную, насквозь упадническую, пронизанную насилием и ксенофобией космическую оперу.

В этих построениях содержались, по меньшей мере, две существенные натяжки, сегодня видные невооруженным глазом. Первая заключалась в том, что не стоило так уж резко проводить черту между творчеством Карсака и космооперой. И вторая: не стоило и ее, горемычную, поливать походя и без разбору.

То, что к Space Opera со спокойной совестью можно отнести и творчество Фрэнсиса Карсака, сомнений уже не вызывает. Его сюжеты, подходы и размах ничем принципиально не отличались от творческой манеры, скажем, теперь уже хорошо известного и у нас признанного короля субжанра Эдмонда Гамильтона. И у того непредвзятый, объективный взгляд всегда отыщет толику хоть и специфически американского, но гуманизма. И Добро у Гамильтона обычно побеждает Зло; и оптимизм гарантирован – в смысле непреложного для автора-американца правила: любые мрак и кровопролитие завершать happy end'ом. Правда, в эпопеях Гамильтона и иных авторов космооперы мир средь звезд воцаряется исключительно в результате звездных же войн –-например, после победы «хороших парней» над какими-нибудь агрессивными плохишами-негу-маноидами. И нет-нет да напомнит о себе расхожая идейка насчет «бремени цивилизованного землянина», несущего отсталому звездному народцу культуру и дары цивилизации, – очевидная трансформация киплингов-ского «бремени белого человека», к концу прошлого века давшая новые чудовищные всходы…

Но ведь и у гуманного и оптимистичного Карсака мы обнаружим почти то же самое.

В его трилогии, состоящей из романов «Пришельцы ниоткуда», «Этот мир – наш» и «Космос – наш дом», эра всегалактического братства наступает лишь после того, как «нашим» (гуманоидам) удается окончательно побороть каких-то злобных и агрессивных «чужаков» – явно негуманоид-ных мисликов, гасящих звезды и вообще черт те чем занимающихся на «нашей» галактической полянке! И в более позднем романе, в оригинале названном «Паразиты в гриве льва», а на русский язык переведенном как «Львы Эльдорадо», несмотря на очевидную симпатию автора к отсталым аборигенам, с моральным оправданием профессорского вмешательства высокоразвитых землян все тоже как будто в ажуре…

А уж если перечитать один за другим два романа – тех самых «Звездных королей» и «Бегство Земли» Карсака, – то трудно отделаться от впечатления, что перед тобой единый сериал, написанный одной мастеровитой рукой!

Так что и у Карсака – «опера», самая что ни на есть аутентичная. И ничего тут не попишешь.

Другое дело, что и презренная (в глазах многих критиков) Space Opera может быть мастерской, высокопрофессиональной, держать читателя в напряжении от первой до последней страницы и поражать незаурядной фантазией. Хотя чаще, что греха таить, под привычным словосочетанием скрывается скорее «оперетка». Пошлая и убогая имитация, бесплодное топтание по тропам, проложенным, как правило, другими.

Словом,ничего принципиально нового по сравнению с ситуацией во всех иных жанрах.

И Гамильтон, и Карсак писали, в сущности, одну и ту же разновидность массовой литературы. Ну, может, с незначительными расхождениями, обусловленными, скорее, различиями культурно-историческими. В том же ключе, между прочим, творили и весьма преуспели и Дюма, и уже не раз упоминавшийся Жюль Берн! Уступая классикам, и Гамильтон, и Карсак тем не менее делали свое дело мастерски – увлекательно, размашисто, надежно. И оба, безусловно, обладали счастливым даром держать читателя до самого финала.

Почему так получилось, что в восприятии двух поколений наших читателей Карсак оказался противопоставлен Гамильтону, – сегодня остается только гадать. Фантастика, одним словом…

Так кем же он был, подлинный Франсис Карсак?

К сожалению, даже в статьях французских специалистов информации о жизни ведущего автора национальной Space Opera кот наплакал. Вот что удалось выудить из их более чем скупых текстов.

Под псевдонимом Франсис Карсак в научной фантастике выступал видный ученый – геолог и палеоантрополог Франсуа Борд. Родился он 30 декабря 1919 года в сельском районе исторической провинции Перигор. Будущий ученый и писатель увидел свет не в какой-то деревенской развалюхе – в настоящем замке! Правда, замок был не фамильным, а всего лишь купленным по случаю отцом Франсуа – богатым торговцем Андре Бор-дом, сделавшим состояние в Западной Африке. Мальчик с детства увлекся палеонтологией, которая и привела его после школы в университет Тулузы. Там, правда, не было соответствующего факультета, так что Франсуа Бор-ду пришлось специализироваться по двум соседним дисциплинам – геологии и ботанике.

Затем началась война. Борд отправился на фронт, а после капитуляции Франции в 1941-м демобилизовался и вернулся к научным штудиям в свою alma mater. Теперь его интересовали химия, минералогия и зоология. После немецкой оккупации Франция раскололась надвое. На юге, в Виши, было создано коллаборационистское правительство, а все истинные патриоты либо отправились с де Голлем в эмиграцию, чтобы за пределами родины сражаться с Гитлером, либо остались дома, но вступили в движение Сопротивления. Среди последних оказался и Франсуа Борд.

Любопытно, что в отряде маки - так во Франции прозвали партизан из Сопротивления) будущий геолог и палеонтолог прошел неплохую практику, проведя не один месяц в шахте – шахтер «по легенде», он по приказу партизанского командования занимался там обыкновенным саботажем. Тогда же Борд сочинил свой первый НФ-роман «Над стерильной планетой», который так и не был опубликован при жизни (впервые он вышел только в посмертном полном собрании сочинений Карсака, выпущенном парижским издательством Lef-rancq).

Когда в 1944 году вооруженные силы деголлевской «Свободной Франции» высадились вместе с американцами и англичанами в Нормандии, Борд записался добровольцем в отряд морской пехоты и в ноябре в одном из сражений был ранен осколком гранаты. Демобилизовавшись, он смог завершить прерванное обучение, защитил диссертацию. И по странному совпадению проработал всю оставшуюся жизнь не где-нибудь, а в университете города Бордо! После защиты диссертации – профессором, а в последние десятилетия – директором им же созданной лаборатории по истории и геологии четвертичного периода. Специальностью Борда-палеонтолога была типология орудий каменного века, и труды французского ученого заслужили признание не только у него на родине, но и за рубежом.