Филип Дик - Полный расчет

— Электроником?

— Да, электроником. Нам требуется много...

— Я не хочу возвращаться в компанию электроником. И я не хочу работать на вас. Послушайте, Ретрик, как только я ушел из вашего офиса, меня тут же загребла ПБ. Если бы не он, меня бы уже и в живых-то не было.

— Вас арестовали?

Им крайне любопытно, где базируется «Ретрик Констракшн». И они хотели узнать это от меня.

— Плохо, — кивнул Ретрик. — Мы ни о чем подобном даже не догадывались.

— Нет, Ретрик, я не вернусь на фирму служащим, которого вы можете выставить на улицу в любой удобный для вас момент. Я буду работать не на вас, а на равных с вами.

— На равных со мной? — Лицо Ретрика закаменело в жесткую, неприятную маску. — Я не совсем вас понимаю.

— Впредь мы будем управлять «Ретрик Констракшн» вместе, на паритетных началах. И никто больше не сможет ради собственной безопасности выжигать мою память.

— Так значит, вы этого хотите?

— Да.

— А если я не возьму вас в долю?

— Тогда схемы и пленки будут переданы ПБ, не больше и не меньше. Хотя мне этого совершенно не хочется. Я не хочу уничтожать вашу компанию, я хочу в нее войти! Я хочу чувствовать себя в безопасности. Вот вы не знаете, что это такое, когда некуда бежать, негде спрятаться. В наши дни человеку некуда обратиться за помощью, никто его не защитит. Он оказался между двух бездушных, безжалостных жерновов — между властью политической и властью экономической. А мне больше не хочется. чтобы меня перемалывали, стирали в порошок.

Лицо Ретрика утратило всякое выражение, он смотрел в пол и не двигался.

— Я знаю, что это так, — сказал он через несколько долгих минут — Я знаю это давно, дольше, чем вы, ведь я же куда вас старше. Я видел, как этот кошмар вызревает, крепнет год от года. Именно потому и возникла «Ретрик Констракшн». Когда-нибудь все станет иначе. Когда-нибудь, когда мы доведем до кондиции зеркало и захват. Когда мы вооружимся.

Дженнингс молчал.

— Я прекрасно понимаю обстановку, ведь я же старый человек! Я вложил в компанию годы и годы труда. Когда мне сказали, что кто-то вынес с Завода техническую документацию, я решил, что это конец. Мы уже знали, что вы повредили зеркало. Мы догадывались, что два эти события как-то связаны, но не смогли верно понять их смысл.

Само собой, мы решили, что вас подослала к нам ПБ — чтобы выведать, чем мы занимаемся. Поняв, что вынести информацию в голове не удастся, вы повредили зеркало. Ну а тогда уж ПБ начала действовать, не опасаясь никаких помех...

Он смолк и потер дергающуюся щеку.

— Говорите, говорите, — сказал Дженнингс.

— А получается, вы устроили все это в одиночку. Шантаж. Чтобы попасть в компанию. Да вы же толком и не знаете, ради чего она действует, эта компания! Мы трудимся уже многие годы, а вы хотите все это разрушить ради спасения собственной шкуры.

— А что и как я разрушу? Как раз наоборот, я вам очень помогу.

— Я один управляю компанией. Она стала частью моей жизни. Она моя.

— Ваша? — рассмеялся Дженнингс.— А что будет, когда вы умрете? Или революция клятвенно обещала непременно произойти еще при вас?

Щека Ретрика бешено запрыгала.

— Вы умрете, и некому будет продолжить дело. А ведь я — хороший электроник, вы сами так говорили. Вы глупец, Ретрик. Вы хотите удержать все в своих руках, чтобы вы сами все делали, все решали. До поры до времени это удается, но однажды вы умрете. И что тогда?

Ретрик молчал.

— Так что будет лучше, если я войду с вами в долю — лучше не только для меня, но и для вашей компании. Я могу сделать много полезного. И — будем надеяться — довести дело революции до конца.

— Вам бы молить бога, что вы вообще остались в живых! Не разреши я вам взять с собой все эти вещицы...

— А что еще могли вы сделать? Люди, обслуживающие зеркало, неизбежно заглянут и в свое собственное будущее. Настрого запретив им извлекать из этого какую бы то ни было личную пользу, вы неизбежно нарветесь на бунт. Понятно, почему в контракте появилось это дополнительное условие — у вас просто не было иного выхода.

— Вы даже толком не знаете, чем мы занимаемся, зачем мы существуем.

— Я имею об этом достаточно внятное представление. В конце концов, я же проработал на вас чуть не два года.

Наступила тишина. Ретрик тер дергающуюся щеку, несколько раз облизывал губы, словно собираясь что-то сказать — и молчал дальше; по его лбу катились крупные капли пота.

— Нет, — сказал он наконец и посмотрел на Дженнингса в упор. — Нет, я не пойду ни на какие уступки. Я руководил этой компанией, я ею и буду руководить, единолично. Если я умру, вместе со мной умрет и она. Она моя.

— Она умрет гораздо раньше, — жестко усмехнулся Дженнингс. — Не позже, чем завтра, я передам все свои материалы в полицию.

Ретрик ничего не ответил, но по его лицу скользнуло такое странное выражение, что Дженнингса пробрала холодная дрожь.

— Келли, — спросил он, — бумаги у тебя при себе?

Келли заметно побледнела. Прежде чем ответить, она встала и тщательно затушила свою сигарету.

— Нет.

— Где они? Куда ты их положила?

— Извини, — потупилась Келли, — но я тебе этого не скажу.

— Что? — поразился Дженнингс. — Как это не скажешь?

— Извини, — повторила Келли. В ее голосе звучало тихое отчаяние. — Бумаги находятся в надежном месте. ПБ никогда их не найдет. Но и ты тоже. При первой же возможности я верну их папе.

— Папе?!

— Келли моя дочь, — вмешался Ретрик.— Это, Дженнингс, единственное, чего вы не учли. И он тоже этого не учел. Собственно говоря, кроме нас с ней об этом никто и не знал. Мне хотелось держать все ответственные должности в руках своей семьи, причем непременно хранить это в тайне, иначе Келли попала бы под круглосуточное наблюдение ПБ. Как вы видите, в итоге моя идея оказалась весьма удачной.

— Понятно, — отрешенно кивнул Дженнингс.

— А я просто была вынуждена идти с тобой, — сказала Келли. — Иначе ты сделал бы все один, а потом хранил бы бумаги при себе. Как ты и сам говорил, если бы ПБ задержала тебя с ними, это был бы верный конец для компании. Так что я пошла с тобой, получила от тебя материалы — и тут же спрятала их в месте, известном одной только мне. Прости, — печально улыбнулась она, — но я не могла иначе.

— Но я вас отнюдь не гоню, — сказал Ретрик. — Мы будем рады взять вас на работу безо всяких ограничений по срокам. Я предоставлю вам все, что угодно. Все, кроме...

— Кроме права руководить компанией.

— Естественно. Послушайте, Дженнингс, эта компания гораздо старше меня. Я получил ее по наследству, и с тех пор на мне лежит тяжкое бремя управлять ею, наращивать ее, крошечными шагами приближаться к далекой цели — к той самой, упомянутой вами революции.

Компанию основал еще мой дед в двадцатом веке, и с тех пор она всегда принадлежала нашей семье. Принадлежала, принадлежит и будет принадлежать. Рано или поздно Келли выйдет замуж, и я получу наследника, который продолжит наше дело, так что тут особых проблем нет. Компания возникла в Новой Англии, в одном из городов штата Мэн. Как я уже говорил, ее основал мой дед, человек честный, бережливый и фанатично независимый — полный комплект характерных для Новой Англии качеств. У него была крошечная ремонтная мастерская плюс редкостное умение обращаться с техникой.