Array Журнал «Полдень XXI век» - Полдень XXI век 2003 №5-6

Тем не менее этот район остается уникальным природным полигоном события планетарного масштаба. На международной конференции «Космическая защита Земли-94», которая прошла в городе Снежинске Челябинской области на базе Российского федерального ядерного центра, тунгусская проблема была даже выделена в отдельную секцию. А в следующем году во многом благодаря усилиям Николая Васильева здесь был создан государственный заповедник «Тунгусский». Даже после переезда на Украину ученый не оставил пост заместителя директора заповедника по науке и занимал его до февраля 2001 года, до своего ухода из жизни.

В чем же состоит, говоря словами самого Васильева, «формула интриги» тунгусского феномена? Интриги, которая держала его и многих других исследователей в плену целых сорок лет?

Прежде всего, в том, что, по мнению ученого, он не имеет аналогов в числе других «столкновительных» эпизодов в истории цивилизации. Именно на этом примере человечество получило уникальную возможность поэтапно и всесторонне исследовать различные, в том числе экологические, последствия этого космического явления, которое относится к категории высоко опасных для жизни на Земле. И второе — «глобальный сценарий» феномена сложен и противоречив. Одни его черты свидетельствуют о падении железного метеорита, другие — каменного, третьи — более характерны для кометы и так далее и тому подобное. Васильев, как многие другие исследователи и поныне, считал, что разгадка редкого и грозного явления все-таки ускользнула из наших рук.

Может быть, у мировой науки пока нет средств для однозначного решения подобных проблем? Во всяком случае, на «турнире гигантов», состоявшемся в 1996 году на Международной конференции в Болонье, где скрестили копья ведущие сторонники двух главных гипотез — астероидной и кометной, обе стороны предъявили убедительные и порой, казалось бы, неотразимые аргументы, однако сделать выбор так и не удалось.

«Хотим мы этого или нет, — пишет Н. Васильев в своей книге, — но факты заставляют считаться с возможностью достаточно сложного сценария пролета и разрушения „метеорита“. Сценария, согласно которому, во-первых, тело по ходу пролета (на 20–25 градусов) изменило угол наклона, а также, возможно, азимут траектории, во-вторых, осуществило на высоте 5–8 километров энергетический сброс (взрыв), эквивалентный суммарной энергии от 500 до 2000 хиросимских атомных бомб, и, в-третьих, проследовало далее по продолжению траектории, претерпев нечто подобное рикошету и запечатлев в структуре вывала „передний“ след порожденной им баллистической волны или ее аналога».

«А как совместить, — спрашивает Николай Владимирович, — мгновенное воспламенение леса на площади, измеряемой сотнями квадратных километров, с тем, что прямо в эпицентре световой вспышки уцелели не только многочисленные ничем не экранированные живые деревья, причем не только лиственницы, но и чувствительные к термической травме ели и даже кедры? И чем вообще объясняется пестрота и мозаичность следов разрушений в центре катастрофы, на которую во все времена обращали внимание исследователи Тунгусского метеорита? Не означает ли это, что ТМ двигался по небаллистической траектории, а его „взрыв“ и порожденные „взрывом“ эффекты имели анизотропный характер?»

Что же все-таки взорвалось на Подкаменной Тунгуске ровно 95 лет назад — «метеор», комета, сгусток антивещества, плазмоид, артефакт, — точно неизвестно, зато гипотез насчитывается не один десяток и среди них есть весьма экзотические.

В уже упомянутом романе братьев Стругацких, например, все тот же герой Роман заявил: «Все эти кометы, метеориты из антивещества, самовзрывающиеся атомные корабли, всякие там космические облака и квантовые генераторы — это все слишком банально, а значит, далеко от истины… я всегда полагал, что корабль не могут найти на месте взрыва просто потому, что его там нет. Падение Тунгусского метеорита есть не посадка корабля, а его взлет».

Эта шутливая гипотеза, по-моему, ничем не хуже выдвинутой всерьез гипотезы, что 95 лет назад из недр таежного болота вырвался и воспламенился гигантский газовый пузырь.

…Чаще всего Васильев прилетал на вертолете, как правило, в своем цивильном костюме, с огромным портфелем, где у него лежала диссертация очередного ученика (для читки дома времени не хватало), и наскоро собранным рюкзаком. Он облачался в полевой костюм и располагался в избе с историческим названием «Куликовская». Когда он выходил к костру, на котором варилась пища, и садился на свободное место, то сразу же кто-то бросался искать ему ложку, миску. Иначе он, увлекшись разговором, мог и забыть, зачем пришел.

…Обычно, наладив работу и оставив кого-то вместо себя, он уходил в лабораторию. Лабораторный стационар — это маленький мир в тайге, где жила надежда — вот прямо сейчас найти долгожданный кусочек тунгусского «метеорита». Почти круглосуточно гудел движок, дающий энергию для муфельной печи и микроскопов. Трудились там день и ночь. И Васильев — со всеми на равных.

…За Васильевым, среди прочего, числилась и большая заслуга по откормке тунгусского гнуса. Глядя на его внушительную спину, одетую в тонкую хлопчатобумажную робу, покрытую сплошным слоем пауков или оводов, всякий тянулся к фотоаппарату, чтобы схватить этот впечатляющий кадр. Проводились соревнования, кто больше накроет этих тварей одним шлепком ладони. Новички обычно хватали 13–15 особей, рекорд составлял 42 штуки.

…Однажды мы втроем во главе с Николаем Владимировичем отправились в рекогносцировочный маршрут на гору Фаррингтон, поскольку с ее вершины открывался широкий обзор на панораму ближних сопок и болот. На горе сделали небольшой привал перед обратной дорогой и здесь услышали вдохновенную речь Васильева, посвященную необыкновенной красоте и своеобразию озера Чеко, на котором каждое лето селится пара лебедей. Она вызывала образ сказочного озера за дымкой дальних гор.

…Несмотря на весь свой академизм, Васильев всегда поддерживал и продвигал идеи, «не вписывающиеся» в традиционную научную парадигму: геомагнитный эффект, мутации, термолюминесценцию. В начале 90-х годов, когда «реформаторская тень» мрачно пала на КСЭ, экспедиции захлебнулись, а молодежь, бывшая резервом, рванула в коммерческие структуры, вышла одна из самых радикальный статей Васильева под названием «Парадоксы проблемы Тунгусского „метеорита“». Заканчивалась она так: «Так как окончательного решения вопроса о природе тунгусского феномена не найдено и необходимо признать, что многолетние попытки интерпретации его в рамках классической парадигмы пока не принесли решающего успеха, то представляется целесообразным рассмотрение и проверка альтернативных вариантов его объяснения».