Сергей Галихин - Возвращение Артемиды

— Почему меня не поставили в известность! — орал подполковник.

— Потому что эта операция особой важности, — сдержанно объяснил Салис.

— К нам поступил звонок о стычке банд групп по этому адресу. Мы вас могли перестрелять! — Если бы успели, — буркнул проходивший мимо один из бойцов имперской безопасности, грузивших пленников.

— Я этого так не оставлю! Как.

— Инспектор имперского сыска Лоун Салис, — предъявил он голубой ромб.

— Приказ 9632/98 предписывает всем чинам имперского легиона законников, вплоть до генерала, при необходимости выполнять распоряжения представителя имперского сыска начиная с чина лейтенанта. Спасибо за службу. А теперь кругом и шагом марш. Вы нам мешаете.

Униженные законники оказались в роли сторонних наблюдателей. Полковника просто распирало от злости, но поделать он ничего не мог.

Практически, одновременно с нападением на Тихонова было совершенно покушение на Джулио Паллавичио. Дом, в котором он жил, имел проходной подъезд. Когда Паллавичио вошел в подъезд, следом за ним вошли двое случайных прохожих.

Крепкие ребята без труда скрутили ему руки и вкололи парализатор. Они уже собрались выносить тело через черный ход, чтобы погрузить его в стоявшую возле черного хода машину Медицинской службы, как изо всех мыслимых и не мыслимых щелей появились бравые парни в бронежилетах, масках и с автоматами.

Всех задержанных отвезли в имперскую тюрьму. Довольный завершением операции, Салис собрал участников покушения вместе и устроил блиц-опрос.

— Итак, — начал Салис, обращаясь в первую очередь к корейцу в джинсовой куртке. — Тот, кто первый ответит на вопрос, получит скидку в пять лет.

Что именно вы собирались делать с добропорядочными жителями Альверона? С Джулио Паллавичио и Тихоновым.

Инспектор ждал минуту, но ответа так и не последовало. Бандиты молчали, как партизаны на допросе. В общем-то, их молчание объяснялось легко. Лучше просидеть в тюрьме двадцать пять лет вместо двадцати, чем быть зарезанным в камере первой же ночью.

— То есть, чистосердечного признания не будет, — сделал вывод инспектор.

В этот момент в дверь постучались и, не дожидаясь ответа, в комнату вошел Шальшок. Как только было совершено нападение на Тихонова, он сразу же получил команду на арест Юнлонока, который сейчас сидел в соседней комнате в компании двух дюжих молодцов.

— Не очень-то и хотелось, — не без ехидства заметил Салис, когда Шальшок закончил шептать ему на ухо. — Мы теперь справимся и без вас. Но если вдруг кто захочет написать чистосердечное признание, стучите в дверь камеры.

Вам принесут перо и бумагу. Уведите их.

Конвойные подняли всю компанию и вывели ее в коридор, распределять по камерам.

— А ты останься.

Кореец шел последним, и Салис поймал его за воротник.

— Насколько я понимаю, ты наблюдал за всем со стороны.

Салис посмотрел паспорт беглеца.

— Чунг-Джу-Юнг, ты смотри как мне везет. И убегал ты. И ствол нашли у тебя. Доказать в суде, что ты был организатором, будет пару пустяков.

А твои подельщики в черных костюмах и белых халатах подтвердят эту идею, чтобы прикрыть настоящего главаря. Так что ты думай, а я пока что к приятелю твоему в соседнюю комнату зайду.

Чунг-Джу-Юнг бросил на Салиса кроткий взгляд. Тот отметил это и пошел в соседнюю комнату. Там не просто с испуганными, а с ошалевшими глазами сидел Юнлонок.

— Здравствуй, Айболит, — фамильярно сказал Салис.

— З-з-здравствуйте, — заикаясь ответил Юнлонок, испуганно глядя на инспектора снизу вверх.

— Ну что, я по глазам вижу, что ты сам все расскажешь. Подробно и сразу.

Ведь так? — Ч-что расскажу? — Где потрошили? Сколько раз? Кто придумал эту затею? В общем, все.

— Гос-по-ди, — прошептал Юнлонок, уронив голову и закрыв лицо ладонями.

— Думай, — жестко приказал Салис и вышел из комнаты.

Похоже, все получалось, как и было задумано, инспектор вернулся к корейцу в хорошем расположении духа. Тот сидел на стуле и нервно кусал нижнюю губу.

— Ну что, надумал? — Я расскажу. Только я не главарь, я просто… меня казнят? Салис придал лицу выражение наставника в Ремесленном училище и сочувственно сказал: — Степень виновности определяет суд. И суд всегда принимает во внимание чистосердечное признание.

— Я не знаю про остальных, — быстро и, заметно нервничая, заговорил Чунг-Джу-Юнг, — а все, что сам делал, расскажу. Мы должны были этого мужика отвезти к старым имперским дачам, на Станцию переливания крови.

— Зачем? — Там… в общем… там в подвале есть лаборатория. В ней у доноров вынимают органы.

— Кто их отбирает? — Врач. Я ему привозил медицинские карты кандидатов, а он выбирал тех, кто более всего подходил.

— Сколько раз ты привозил доноров? — Не знаю. Честное слово, не помню! — Хорошо, — сказал Салис, — допустим, не помнишь. Операции проходили только в лаборатории станции? — В основном — да.

— Что значит, в основном? — Пару раз это было в другом месте.

— Где именно? — Ресторан «Золотой аллигатор» знаете? Неподалеку от него стоит двухэтажный дом. Из подвала этого дома есть подземный ход. Через него можно попасть в небольшую комнату под Альвероном. Два раза выемку делали там.

— Почему не в лаборатории? — спросил Салис. — Для такого дела необходима стерильность, а ту комнату, где девушку резали, операционной не назовешь.

— Вы и про девушку знаете? — удивился Кореец. — Это была экстренная выемка.

Нужно было успеть к самолету, у нас не было времени, чтобы тащить ее через весь Альверон.

— Ты хочешь сказать, что заказчик живет не в Альвероне? — Большинство из них. Заказчиков было много. Но подробности переправки я не знаю. Я этим не занимался.

— Что девали с телами доноров? — На машинах Медицинской службы свозили в тот же дом, рядом с рестораном.

Что дальше я не знаю, но из разговора слышал, что их потом бритоголовые выносили за город и закапывали.

— А может их ели? — тихо сказал Салис наклонившись к самому уху Чунг-Джу-Юнга.

— В клубе «Анаконда»? Кореец медленно встал с испуганным взглядом и дрожащими губами, и что-то пробормотал на корейском.

— Я н-н-н-н-не-е-е-зна-а-ал. Ви-дит Бог не-е-знал.

— А чего ты так испугался? Какая тебе разница, что с покойником сделают после того, как ты убил? — Не скажите… Разница есть.

И в этот момент для Чунг-Джу-Юнга что-то прояснилось. Он обхватил голову обеими руками и, закрыв глаза, сел на свой стул.

— Дайте ему воды, — сказал Салис и вышел из комнаты.

Юнлонок встретил появление Салиса спокойным, прямым взглядом. Он полуоткинувшись сидел на стуле, положив ногу на ногу и в свое удовольствие потягивал дым дорогой сигареты.

— И так, господин Юнлонок. Я готов выслушать все, что вы мне расскажите о вашем доходном бизнесе.