Сергей Галихин - За час до срока…

Бондарь сказал, что уже слышал о Подземном храме, только не знал, где именно тот находится. В эссе также говорилось о соборе Сант-Амброджо, служителей которого одно время принимали за выходцев из ордена храмовников, тех самых хранителей — монахов, посвятивших жизнь сохранению реликвий Подземного храма и сбору по всему миру предметов, способных каким-либо образом воспрепятствовать наступлению царства вечного мрака во вселенной.

Ни подтвердить, ни опровергнуть это, так никто и не смог.

По словам Бондаря, в соборе Сант-Амброджо у него есть знакомый священник, который поможет в поисках Подземного храма, тем более что это дело святое.

Затягивать с поездкой просто опасно. Подлинники эссе находятся в руках противника, и он ждать не будет.

«Как хороши, как свежи были розы…» — под аккордеон пел дедушка в поношенном, но ладно сшитом костюмчике, стоя на Старом Арбате. Его окладистая борода была тронута сединой, жесткие волосы на голове тщательно уложены и имели идеальный пробор. Вокруг певца стояли человек пятнадцать слушателей, большинство из которых были молодые люди. Исполнение им явно нравилось, и после того как песня закончились, все дружно зааплодировали, а в картонную коробку из-под обуви полетела мелочь. Дедушка раскланялся, поблагодарил и продолжил концерт. Топорков улыбнулся, бросил в коробку пару монет и пошел дальше.

Арбат кишмя кишел торговцами всякой дребеденью, туристами с фотоаппаратами и просто праздношатающимися.

Еще издали Юра заметил Стаса, стоящего на углу у переулка Цоя. Поздоровавшись, они прошли по Арбату до первого перекрестка, свернули направо и, удалившись от суеты, присели на скамейку в тени деревьев тихой улочки.

— Ну рассказывай, что там у тебя? — спросил Стас, развернувшись к Юре вполоборота и усаживаясь поудобнее.

— Я тут порылся немного в книгах… — сказал Юра, — и… кое-что нарыл, — он развернул несколько исписанных листов. — По крайней мере, мне так кажется.

— Я весь внимание.

— Нам известно, — начал Юра таким тоном, как будто читал лекцию, — что Лукавский после нескольких лет жизни в Индии вернулся в Россию участником культа «Двенадцати голов». Конкретно о культе я ничего не смог найти.

То есть абсолютно никаких следов. Но, на мой взгляд, в индуизме есть некоторые интересные вещи, из которых можно сделать кое-какие предположения о культе, да и не только о нем.

В индуистской мифологии, как и в христианской религии, все строится на триединстве.

Брахма — основа «брахман». Высшее божество, творец мира, открывающий триаду верховных богов индуизма. В этой триаде Брахма как создатель вселенной противостоит Вишну, который ее сохраняет, и Шиве, который ее разрушает.

То есть держит некоторый баланс. Не дает ни погубить вселенную, ни спасти ее окончательно. В Ведах слово «брахман» обозначает молитвенную формулу.

Вишну в Ведийских гимнах занимает сравнительно скромное место. Он юноша большого роста, «широко ступающий». Мотив торжества над злом составляет основное содержание мифов о Вишну, во всех своих проявлениях он олицетворяет энергию, благоустраивающую космос. Эта энергия предстает во множестве обликов, от неописуемого абсолюта до персонификации Бога, к которому человек может испытывать эмоциональную привязанность. В «Махабхарате» есть раздел «Гимн тысяче имен Вишну».

Шива — «благой», «приносящий счастье». Будучи богом-создателем, одновременно является и богом-разрушителем. В триаде ему отведена роль уничтожителя мира и богов в конце каждой кальпы. Это такие громадные интервалы времени.

— Я знаю, — ответил Стас.

— Что ты знаешь? — не понял Юра.

— Что такое Брахма, Шива и Вишну. Но ты не отвлекайся, продолжай. Я хочу услышать, как ты это понимаешь.

— Свиту его изображают мучители, злые души, оборотни. У Шивы четыре или пять лиц и четыре руки. В руках он может держать трезубец, барабан в форме песочных часов, топор или дубинку с черепом у основания, лук, сеть и так далее. Насколько я понимаю в символах, песочные часы — время. Он может управлять временем.

— У-гу, — Стас качнул головой.

— У Шивы есть жена Деви. Одна из ее ипостасей Кали — «черная». Олицетворение грозной, губительной стороны его божественной энергии. Кали черного цвета, одета в шкуру пантеры. Вокруг ее шеи ожерелье из черепов. У нее четыре руки. В двух она держит отрубленные головы, в двух других — меч и жертвенный нож. В конце кальпы Кали окутывает мир тьмой, содействуя его уничтожению.

В этой роли она зовется Каларатри — «ночь времени». Культ Кали восходит к неарийским истокам и связан с кровавыми жертвоприношениями. По характеру он во многом чужд ортодоксальному индуизму, хотя и занимает центральное место в верованиях тантристских и шактистских сект.

Дальше Кала — означает время. В древнеиндийской мифологии божество, персонифицирующее время. Обычно оно описывается как состоящее из дней и ночей, из месяцев и времен года. Оно как бы поглощает в своей бесконечной череде, вращении колеса, человеческие существования. Философское осмысление Калы ведет к пониманию его как воплощения энергии Вишну или всей индуистской божественной триады в целом, с предназначением сохранения и уничтожения мира.

— К чему ты все это клонишь? — спросил Стас.

— Белиберда? — улыбнулся Юра.

— Индийская мифология не может быть белибердой, — спокойно ответил Стас.

— Просто я никак не пойму, в чем суть. Ты хочешь сказать, что Лукавский попал в Индии в одну из сект? Так это, в общем-то, очевидно.

— Очевидно. Но вот вопрос: в какую именно секту он попал? В чем ее основная философия? Если мы правильно определим яд, нам будет проще найти противоядие.

У меня появилась мыслишка. Почти во всех индийских мифах так или иначе затрагивается время. В поезд попал череп, один из основных предметов в изображении индийских божеств, к тому же прошедший через обряд. Поезд не просто появляется время от времени. Его видели даже в прошлом, задолго до исчезновения в Ломбардии.

— То есть гипотезу ты попытался превратить… подвести под эту теорию доказательства, — сказал Стас.

— Пусть слабенькие, но все же обоснования.

— Скорее предположения.

— Это еще не все, — сказал Юра. — Дальше в поисках я придерживался времени.

И, кажется, нашел.

— Калачакра — это «колесо времени». В буддийской религиозно-мифологической системе ваджраяны — отождествление макрокосмоса с микрокосмосом, то есть вселенной с человеком. Согласно Калачакре, все внешние явления и процессы взаимосвязаны с телом и психикой человека. Изменяя себя, мы изменяем мир.

Череп изменил свои свойства. Он прошел через обряд.

— Проходя сквозь время, поезд-призрак изменяет макрокосмос и приближает конец света, — сказал Стас, продолжая мысль Юры.