Алан Фостер - Чужой. Чужие. Чужой-3

— Понятия не имею.

Андруз сцепил пальцы, положив руки прямо перед собой.

— Почему вы позволяете ей выходить за пределы лазарета? Держу пари на свою пенсию, это все как-то связано с этим несчастным случаем с Мерфи.

Он пристукнул руками по столу.

— Почему вы не запрете ее, чтобы она не маячила у всех на глазах?

— Для этого нет причин. Она окончательно поправилась и хочет гулять. И у меня нет причин или полномочий не позволять ей этого. Я врач, а не тюремщик.

На лице старшего офицера появилась ухмылка:

— Не вешайте мне лапшу на уши. Мы оба отлично знаем, что вы из себя представляете.

Клеменз поднялся и направился к двери. Андруз расцепил пальцы и на этот раз со всего маху стукнул кулаком по столу.

— Сядьте! Я еще не отпустил вас.

Медик не оборачиваясь ответил, пытаясь держать себя в руках:

— Мне показалось, что вы меня пригласили сюда, а не вызвали по приказу. Поэтому считаю, что будет лучше, если я уйду. Если я останусь, то могу сказать или сделать что-нибудь такое, о чем буду потом жалеть.

— Вы можете? — Андруз разыграл удивление. — Это просто мило. Сначала обдумайте все, мистер Клеменз. А если я предам все гласности? До сих пор подробности вашей жизни здесь широко не известны. Эта личная привилегия облегчает вам работу с заключенными и придает вам особый статус среди них. Это легко изменить. Боюсь, что тогда ваша жизнь здесь станет несколько менее приятной.

Он сделал паузу, чтобы его слова лучше дошли до собеседника, затем продолжал.

— Ну, что? Крыть нечем? Могу я расценивать ваше молчание как желание не оглашать мелкие подробности вашего прошлого? Может быть, вы хотели бы, чтобы я разъяснил некоторые нюансы этой темной истории, вашей пациентке и новой подружке лейтенанту Рипли. В назидание ей, конечно. Строго с целью помочь ей провести здесь оставшееся время надлежащим образом.

— Не хотите? Ну, тогда сядьте, черт бы вас побрал!

Клеменз молча повернулся и занял свое место. Он как-то внезапно постарел, словно только что потерял что-то очень дорогое, возврата к которому не было.

Андруз задумчиво посмотрел на своего посетителя.

— Я всегда был откровенен с вами. Я думаю, что это правильная политика, особенно в этой обстановке. Так что вы особо не расстроитесь и не удивитесь, если я признаюсь, что вы мне не нравитесь.

— Нет, — тихо пробормотал Клеменз, — не удивлюсь.

— Вы мне не нравитесь, — повторил старший офицер. — Вы непредсказуемы, замкнуты и, возможно, опасны. У вас есть определенное образование, и вы, несомненно, человек интеллигентный, что делает вас опаснее обычного заключенного. Вы все подвергаете сомнению и слишком много времени проводите в одиночестве. Это тоже дурной знак. Я уже давно служу здесь и утверждаю это на основании личного опыта. Типичный заключенный может взбунтоваться, иногда даже убить, но по-настоящему серьезную проблему всегда представляют спокойные и толковые.

Он замолчал, задумавшись.

— Но вы назначены на этот пост, и я вынужден с этим мириться. Хочу, чтобы вы знали — если бы я мог обойтись без медицинского сотрудника, я бы вас и близко сюда не подпускал.

— Я вам очень благодарен.

— Неужели вы не можете придумать что-нибудь более оригинальное, Клеменз? Держите свой сарказм при себе.

Андруз немного поерзал на стуле.

— Я хочу попросить вас еще раз. Обращаясь к вашему разуму. Как человек, которого вы должны уважать, пусть не любить. Как человека, отвечающего за здоровье каждого человека комплекса, включая вас самого. Есть ли что-нибудь такое, о чем мне следует знать?

— Это вы о чем?

Андруз мысленно досчитал до пяти, прежде чем улыбнуться.

— О женщине. Хватит играть в бирюльки. Мне кажется, я достаточно ясно изложил свою позицию как с профессиональной, так и с личной точки зрения.

— Почему я должен знать что-то большее, чем то, что является очевидным?

— Потому что каждую свободную секунду вы проводите в ее обществе. И я подозреваю, что ваши отношения не всегда носят сугубо медицинский характер. К тому же вы очень печетесь о ее нуждах. Это не очень соответствует вашему профессиональному статусу. Вы сказали, что она в состоянии разгуливать по округе сама. Вы что, думаете, что я слепой? Думаете, что я занимал бы этот пост, если бы не замечал малейших отклонений от нормы?

Он пробормотал уже про себя: «Отклонения отклонившихся».

Клеменз вздохнул.

— Что вы хотите узнать?

— Вот так-то лучше, — одобрительно кивнул Андруз. — Она вам что-нибудь рассказывала? Не о себе лично. Мне на это наплевать. Ворошить чье-то прошлое я не собираюсь. Я спрашиваю с профессиональной точки зрения. Откуда она пришла. Чем она занималась, или занимается. И, что особенно интересно, что она делала в АСК с андроидом, утонувшим шестилетним ребенком и мертвым капралом. Куда делись остальные члены группы? И где, черт побери, сам корабль?

— Она говорила, что является членом боевой группы, потерпевшей неудачу. Последнее, что она помнит, это погружение в глубокий сон. Но в то время десантник был жив и цилиндр девочки функционировал нормально. Это уже мое личное заключение, что девочка утонула, а десантник погиб во время аварии АСК. Я полагаю, что остальная информация является секретной. Я не пытался выжать из нее больше. У нее звание лейтенанта морской пехоты. Но вы это знаете.

— И это все? — настаивал Андруз.

Клеменз посмотрел на пустую чашку.

— Да.

— И ничего больше?

— Нет.

— Вы уверены?

Медик поднял глаза и встретился с колючим взглядом более старшего человека.

— Вполне уверен.

Андруз посмотрел на свои руки и что-то пробормотал сквозь зубы. Было совершенно очевидно, что было что-то еще, чего медик не договаривает. Но его не заставишь, даже физически, рассказать об этом.

— Убирайтесь.

Не говоря ни слова, Клеменз поднялся и во второй раз направился к двери.

— Да, вот еще что.

Медик обернулся.

— Я хочу, чтобы установленный порядок не нарушался. Никем, в том числе и вами. Предписываемая монотонность придает уверенность. Систематическое выполнение знакомых обязанностей — самый лучший и безопасный наркотик. Я не позволю волновать животных. Ни женщине. Ни каким-нибудь случаям. Ни вам.

— Как скажете, — ответил Клеменз.

— Не забивайте себе голову разными идеями. Самодеятельность вредна на Фиорине. Не размышляйте слишком много. Это может повредить вашему положению в нашем маленьком обществе, а особенно отношениям со мной. Пусть подробности вашего дела останутся при вас. Вы должны быть лояльны по отношению к вашим работодателям, а не к посторонним или к своим заблуждениям, появляющимся от скуки. Она скоро уйдет, а мы останемся. Вы и я, Диллон и Эрон, и все остальные. И все будет по-прежнему, как было до падения АСК. Не рискуйте своим завидным положением ради временных увлечений. Вы поняли?