Роберт Шекли - Белая смерть

Потом мы снова искупались, попарились, пока лица не стали багровыми, а затем окунулись в холодную воду. Все поры раскрылись, последние следы грязи были удалены. Дэйн сказал, что это самый верный способ заработать сердечный приступ, но он явно шутил.

И вот наконец, чистые и отмытые, мы в свое удовольствие плавали в огромном главном бассейне. Кругом били фонтаны воды — как в моем сне, и мы могли наконец нормально вспоминать о своем путешествии через пустыню и смотреть друг на друга с ощущением товарищества. Все наши неприятности были смыты целебными водами Шираза, которые очищают не только тела, но и души.

Мы плавали, смеялись, вспоминали и отдыхали от тяжелого пути перед еще более тяжким.

И вдруг от края бассейна раздался громкий голос:

— О господи! И я до такого дожил! Арабская магия превратила мистера Дэйна в рыбу — весьма бледную рыбу и очень костлявую. А его товарищи стали песчаными черепахами.

Я узнал этот голос, но все же повернулся посмотреть и увидел Хитая — на его смуглом лице играла отвратительная усмешка, а тонкие усики казались еще более наглыми, чем обычно. Он был одет в свой потрепанный халат и высокую овечью шапку, при нем были пояс, нож и ружье, на ногах — мягкие сапоги. Не хватало ему только лошади, которая, несомненно, находилась в соседней комнате. От него несло копченой бараниной и потом. Как всегда, он был весьма самодоволен.

— Что ты делаешь в Ширазе? — спросил его я.

— А вы не ожидали меня увидеть? — спросил Хитай. — Однако я здесь, за тысячу миль от приграничья. Мы, туркмены, идем туда, куда хотим, и да поможет Аллах тем, кто встанет у нас на пути.

— Я понял, что твоя храбрость и отвага лежат за пределами понимания обычных людей, — сказал я. — Но все же — что ты здесь делаешь?

— У меня есть дело, — сказал Хитай. — Если вы в своем бассейне найдете время подумать о контрабанде…

Рассуждения истинного немытого туркмена! К несчастью, я не мог помышлять о достойном ответе — одетый человек всегда имеет преимущество перед голым. Мы торопливо выбрались из бассейна, вытерлись, оделись и пошли в кофейню обсудить с Хитаем его дело.

После сладких рисовых булочек и многих чашек чая Хитай рассказал нам, что заставило его пересечь Иран в поисках нас. Его рассказ был выдержан в обычае туркмен — путаный, противоречивый, сложный и невыносимо долгий. Короче говоря, дело сводилось вот к чему: душакам нужно было больше денег, чтобы купить оружие, и они подумали о своем богатом друге мистере Дэйне.

— И вот я здесь, — сказал Хитай. — У меня есть информация, которая вам крайне необходима, информация об арабах и Белом Порошке. У вас есть деньги, которые нужны моему народу. Итак, вы даете мне несколько тысяч долларов, а я…

— Минутку, — прервал его Дэйн. — А каким образом ты так быстро сюда добрался?

— На самолете из Мешхеда.

— И ты знаешь, куда арабы повезли героин и кому они его передадут?

— Я знаю много тайн этих арабов. А что не знаю, то могу узнать.

— Если ты знаешь так много, — сказал Дэйн, — почему же ты не продал мне эту информацию в Мешхеде или Имам-бабе?

— Потому что тогда я не знал, — с видом победителя ответил Хитай. — Я узнал обо всем только после того, как вы уехали.

— Этот человек явно врет, — сказал я.

Хитай глянул на меня:

— Разве я не провел вас к месту, о котором вы хотели узнать? Разве мой народ не сражался ине умирал ради вас? Разве мы не сожгли ту фабрику? Мы тогда проявили верность, так почему сейчас все должно быть иначе?

— Ну ладно, — согласился я. — Как ты узнал, куда арабы везут героин?

— Это случилось так, — начал рассказывать Хитай. — Прежде всего нам стало известно, что арабы, которые получили Белый Порошок — это бедуины-санния из Ирака. Это можно было понять по их головным уборам. Чтобы узнать больше, мы утащили одного старика с их стоянки у Кашмера и расспросили его. Это был очень упрямый старик, но после ночи расспросов он сказал нам то, что мы хотели узнать. Он сказал нам это уже на рассвете, когда воля слабее всего, и после этого умер.

Хитай уловил выражение лица Дэйна и услышал неприязненное ворчание Хансена. Поэтому он торопливо прибавил:

— Этот араб был очень плохим человеком, убил много людей, его все равно убили бы, попадись он врагам. Мы сделали доброе дело. В любом случае его гибель касается только душаков, потому что теперь санния наши враги. Мы пошли на этот риск, чтобы вызнать необходимый вам секрет.

— Варвары! — проворчал Хансен.

— А что, если араб вам солгал? — спросил Дэйн.

— Он не солгал.

— Ты уверен?

— Конечно, уверен, — заявил Хитай. — Он сказал нам все, что знал. Но он был не слишком важной персоной в своем племени, поэтому знал не все мелкие детали.

— Он мог бы назвать человека, который получал героин и платил за него? Или это как раз те мелкие детали, которых он не знал?

— Мы спрашивали его об этом. Но он не мог нам ничего сказать. Я же говорил — он был незначительным человеком. Нельзя ожидать, что такой будет знать все.

Хансен с отвращением покачал головой.

— Пытать человека ради чего бы то ни было — грех, — торжественно заявил он. — Но пытать старика, который даже не может сообщить то, что тебя интересует — занятие, достойное тупицы. Мистер Дэйн, этот парень глуп и недостоин доверия.

Я перевел это для Хитая. Он зло сказал:

— Вы называете то, что мы сделали, глупостью? Во имя Аллаха, да ничего умнее не придумаешь! Этот старик был почти отверженным в своем собственном племени, и санния просто возьмут за него выкуп. Если бы мы допросили любого другого, кровная вражда была бы бесконечной.

— Но у него не было необходимой информации, — заметил Дэйн.

— Все-таки была! Он знал большую часть того, что нас интересовало. Он сказал нам, откуда берется Белый Порошок, как часто, в каких количествах, сколько за него платят и множество всякого прочего. И что важнее всего — он сказал нам, как можно узнать все остальное, что нам нужно.

— И как же? — спросил Дэйн.

— А это часть того, что я продаю, — холодно ответил Хитай.

Он не пожелал сказать ни слова больше, пока не будет установлена цена и ему не вручат задаток. И вот в атмосфере взаимного недоверия мы принялись торговаться.

Я сделал для Дэйна все, что мог, но сердце мое к этому не лежало. Я считал любую сумму свыше полусотни долларов непомерной ценой и так и сказал Дэйну. К тому же в этом не было необходимости. Не стоит ожидать, что миллионные сделки останутся в тайне. Будь моя воля, я бы пошатался по базарам Хоррамшахра или Басры и там выведал бы все, что можно.

Но Дэйн сказал, что у нас нет времени. Помимо того, что он хочет остановить торговлю героином, он хотел еще и перехватить эту последнюю партию прежде, чем ее отошлют в Соединенные Штаты. Поскольку он спешил, я потерял возможность подзаработать на посредничестве.