Н. Коротеев - Мир приключений 1974

Синфоросо с готовностью повернул коня, а Лопес спокойно спросил:

— Кого подкупил, когда меня судили?

— Никого. Им и так показалось…

— Врешь! Говори правду! — Роке положил руку на кобуру револьвера.

— Судью.

— Эрнесто Гутьерреса. Кого еще? Алькальда? [11] Алькальд — председатель муниципалитета, мэр.

— Да.

— Эпифнно Ломел?

— Хефе политике сказал, что ты только прикидываешься честным.

— Хорошо! Поехали. — И Лопес тронул с места своего гнедого.

Немного помолчав, Синфоросо неожиданно предложил:

— Давай свернем на тропу, так будет ближе, — и пропустил Роке вперед.

Выстрел прозвучал над самым ухом Лопеса, но Синфоросо слишком волновался. Пуля лишь царапнула коня по шее. Гнедой отпрянул в сторону, чем спас жизнь своему хозяину. Вторым выстрелом Синфоросо вновь не попал в цель. Роке выхватил револьвер и ответил, но тоже неудачно. Предатель выстрелил в третий раз. Снова промах! Но этот выстрел был последним в его жизни. Вторая пуля Лопеса попало точно — Синфоросо схватился за грудь и свалился на землю.

Роке вложил револьвер в кобуру, нежно погладил по шее своего коня и спешился. Убедившись, что его противник мертв. Роке достал из кармана седла лист бумаги и карандаш.

В это время на полном скаку на тропу вылетел всадник. Это был Парра. Он облегченно вздохнул, увидев белого коня без седока.

— Когда видишь паука на земле, гляди на небо — быть дождю, — сквозь зубы сказал Парра.

— Да, Сирило, ты прав. У нас иной дороги нет. Теперь нам предстоит жить с оружием в руках. Посмотри, что с гнедым, — он спас меня. — И Роке стал писать на листе бумаги: «Я, Роке Лопес, в честной встрече убил Синфоросо, который четыре года назад похитил с рудника серебряные слитки и подло обвинил меня в этом. Я отсидел четыре долгих года и сегодня хотел заставить его признаться в содеянном перед народом. Он попытался, снова подло — выстрелом в спину, убить меня и сам за это поплатился жизнью». Роке немного подумал и приписал: «Правда или смерть!»

Прикрыв веки убитому и приколов булавкой ему на грудь записку, Роке вскочил в седло, и оба друга, оставив в стороне дорогу, на рысях направились в горы.

Рядом с Синфоросо, опустив голову до земли, топтался белый конь.

— Если бы ему было дано понимать людей… Верная душа, он не стоял бы и не страдал над телом этого подлеца…

Не успел Роке закончить фразу, как за его спиной раздалось громкое ржание, и белый конь поскакал вслед за удалявшимися всадниками.

В местечке Сан-Игнасио Лопеса и Парру с нетерпением поджидал Франсиско Барболин. Бывший кузнец, мастер на все руки, теперь работал поденным рабочим. Он познакомился с Лопесом и Паррой в тюрьме, где отсидел три года только за то, что в том же селении открыл свою кузнечную мастерскую дальний родственник местного судьи. Двум кузнецам в небольшом селении стало «тесновато», и судья с помощью префекта нашел предлог, чтобы упрятать в тюрьму конкурента.

В тюрьме Франсиско Барболин понял, что справедливости в его стране можно добиться, только объединившись с такими же, как и он, простыми людьми и взяв оружие в руки. Ему достаточно было часа, чтобы собраться в дорогу. Вместе с ним па коней сели и два его приятеля. Барболин, ожидая Лопеса, убедил их в правоте своих намерений. Роке Лопесу понравились Рамон и Педро — молодые рабочие с серебряного рудника.

Вдали показалась крона высокого дерева, возле которого начинался поворот с основной дороги к руднику Гуадалупе. Лопес подал знак — дальше их путь лежал по еле заметной тропе, уводившей к глубоким ущельям одного из отрогов Сьерра-Мадре-дель-Сур. Не успели всадники сделать и двух шагов по тропинке, как Парра, ехавший первым, остановился.

— Посмотрите.

За кустами испанского дрока, ежевики и барбариса, на небольшой поляне, плотно окруженной деревьями, у трупа большого кудлатого пса сидел на корточках человек и ковырял ножом в каменистой почве яму. Он был так увлечен своим занятием, что не заметил приближения всадников. Рядом с ним на земле лежало старенькое соломенное сомбреро и видавшая виды котомка.

Человек опустился на колени и стал руками выгребать из ямы острый мелкий гравий. Всадники подъехали вплотную, и только тогда он поднял голову и злобно посмотрел на окруживших его людей.

Роке быстро спешился, вынул из чехла нож и молча принялся помогать незнакомцу. Тут же и остальные, кто с ножом, а кто с мачете в руках, склонились у ямы.

Толстячок плюхнулся на землю и быстро-быстро заморгал. Он не плакал, из его глаз не лились слезы, он молча, с тоскою смотрел на простреленную голову мертвого пса.

— Бог запаздывает, но не забывает, — произнес наконец толстячок дрожащим голосом.

— А ты, брат, лучше бы на себя больше надеялся, чем на бога, — ответил Лопес, поднимаясь на ноги.

— Тот, кто горшком родился, не может быть чашкой для шоколада, — сокрушенно произнес незнакомец.

— Ладно, твое дело… Кто собаку-то убил?

— Почем я знаю? Сеньор какой-то. Все они одинаковы… Не понравился ему лай, и не стало больше моего друга. Им же все можно… — Толстяк втянул голову в плечи.

— Что верно, то верно. А чем на жизнь промышляешь?

Толстячок еще раз внимательно оглядел столь неожиданно появившихся странных всадников. Они не были похожи на других и вызывали симпатию и доверие, особенно тот, кто заговорил с ним первым.

Почесав затылок, толстяк протянул руку, взял лежавший рядом нож, лег на спину и из этого положения метнул его. Нож пролетел метров десять. Перевернувшись несколько раз в воздухе, он точно, острием вонзился в ствол молодого тамаринда.

— Могу повторить. — Толстяк жестом попросил нож у Парры.

— Даю слово, ты мне начинаешь нравиться, дружище, — заявил Сирило и бросил ему свой нож. — Как тебя зовут?

— Хуан Пуэбло. — Толстяк поймал нож на лету за рукоятку, прикинул его вес на руке, взял за конец лезвия, прицелился и, прикрыв глаза левой рукой, снова метнул. И этот нож пришелся точно в то место, куда был послан.

Тогда Барболин и Рамон протянули Хуану сразу два ножа. Тот встал спиной к дереву и пустил ножи через плечо — оба вонзились в ствол. Это трудное упражнение вызвало восторг у друзей Лопеса.

— Куда ж ты путь держишь, Хуан? — спросил его Роке.

— Не знаю… Раньше, куда пес бежал, туда и я шел. Я метал ножи, а он с сомбреро в зубах собирал медяки. Временами трудновато было, но всегда весело. А теперь… теперь не знаю.

— Послушай, пойдем-ка с нами. — Пеший конному не товарищ.

— Как знаешь. Только, говорю тебе, с нами не потеряешь, только обретешь. Не захочешь, в любое время уйдешь, а подходящая лошадь у нас для тебя найдется. — С этими словами Роке вышел на дорогу, посмотрел в обе стороны, что-то увидел и, возвратившись, предложил: — Давай, Хуан, быстрее хорони своего друга. Сдается мне, что сейчас мы сумеем отомстить за него.