Н. Коротеев - Мир приключений 1974

О том, что произошло в суде, хефе политико решил сообщить генералу Капьедо по почте, рассчитывая, что к тому времени происшедший скандал забудется, так как все будут заняты предстоящей расправой над Роке Лопесом.

Однако ликование властен, местных и провинциальных, оказалось кратковременным. Уже в середине следующего дня по городу распространился слух о нападении Роке Лопеса на селение Амакул. Лопес, у которого в отряде было уже более сотни всадников, захватил алькальда, весь состав муниципального совета, хефе местной жандармерии, судью, четырех армейских офицеров и направил губернатору телеграмму с предложением немедленно освободить его братьев и Баррасу в обмен на плененных им офицеров и правительственных чинов в Амакули.

Губернатор думал, а тем временем подполковник Сантос Мурильо со своим отрядом настиг конвой в Косала, где установил, что схвачены братья Лопеса, а не он сам. Подполковнику сообщили и о предложении Роке Лопеса обменять задержанных им в Амакули тринадцать видных жителей и четырех офицеров на его братьев. У Сантоса Мурильо тут же родился коварный план.

Пользуясь тем, что он был старшим по званию среди офицеров конвоя и имел специальные полномочия в борьбе против Роке Лопеса, подполковник взял командование на себя. Он распорядился привести к нему Баррасу и сам допрашивал связанного партизана. Допрос с пристрастием длился три часа. Баррасу вывели от подполковника еле живого — так он был избит. К вечеру, когда конвои уже собирался выступать дальше, подполковник распорядился вывести Антонио, Висенте и Баррасу за пределы селения. Там, в глубоком овраге, без суда и следствия Антонио н Висенте были расстреляны. Баррасе каким-то чудом удалось бежать.

— С ними можно разговаривать только языком петли и пули, — сокрушенно произнес Роке Лопес, когда узнал, какая судьба постигла его братьев.

Роке глубоко переживал гибель Антонио и Висенте. С тех пор никто не слышал от Роке ни одной шутки. Губы его плотно сжались, меж бровей на лбу пролегли две резкие складки.

Заложников судил партизанский трибунал. Когда осужденных поставили к стенке, они повалились на колени, плакали, предлагали все свои богатства в обмен на сохранение им жизни. Исключение составили капитан и лейтенант, два офицера из четырех: они держались с достоинством, не выказывая страха перед смертью, и лишь попросили разрешения написать письма женам. В последнюю минуту Роке Лопес. посовещавшись с членами трибунала и получив у этих офицеров честное слово немедленно оставить армию, даровал им жизнь. С остальными он был неумолим:

— Вас осудил народ. Ваши братья по классу не пожелали сохранить вам жизнь…

С тех пор не проходило дня, чтобы о гряд Лопеса не совершал дерзких нападений. Расстрел заложников из Амакули, как на то и рассчитывал Сантос Мурильо, вызвал бурю негодования в конгрессе штата, и губернатор был вынужден согласиться с требованиями военных предоставить им большую власть в районах ведения боевых действий против партизан. Командующий войсками штата генерал Анхель Мартипес присвоил Сантосу Мурильо очередное звание полковника.

Теперь массовые расстрелы по приговорам военно-полевых судов, убийства подозреваемых и часто вовсе не виновных «при попытке к бегству», пытки, принуждения к предательству и ложным показаниям, массовые избиения мирных жителей стали повседневным делом в горах Западной Сьерра-Мадре.

Роке Лопес и другие партизанские группы, возникающие сами по себе, вели ожесточенную борьбу. Командиры новых небольших отрядов, объединявших в себе 10–15 человек, присылали к Роке своих связных с заверениями, что они действуют под его началом и готовы подчиняться любым его приказаниям, но их действия часто принимали открытый грабительский характер.

Пассажирское сообщение и торговые перевозки на юге штата были полностью прерваны. Прекратили работу и некоторые из небольших рудников, расположенных в центре района Конитака — Сап-Хуан — Ахойя. Люди Лопеса захватывали, судили, просто сводили счеты с ненавистными им представителями властей. Иногда от таких налетов на ранчо, помещичьи усадьбы, деревни и села страдали и несли потери мирные жители.

Сообщения о подобных фактах подхватывались прессой и всячески раздувались. Однажды по случаю очень нашумевшей публикации в «Эль Пабелион Насиональ», игравшей роль запевалы среди других газет Мексики, на чрезвычайное заседание собрался конгресс штата. Вице-губернатор признал бессилие властей. Финал его высокопарной речи был такой: «Роке Лопес неуловим! Он повсюду — и он нигде! Мы глубоко опечалены н скорбим, что блеск золота и серебра, добываемых в нашем штате, тускнеет от человеческой крови, и что ею забрызганы обочины дорог, что она проливается у стен монастырей, ею омыты плиты главных площадей селении. Мы глубоко сожалеем, что печаль и слезы утраты не покидают многие дома, что то здесь, то там мы с болью в душе встречаем полуистлевшие скелеты, рядом с которыми лежат, теперь уже безымянные, военная фуражка или сомбреро помещика… Мы делали больше, чем позволяли наши силы, но Роке Лопес неуловим! Он повсюду — и он нигде!»

В тот день, когда вице-губернатор произносил свою речь конгрессе, Роке Лопес, отведя в глухое ущелье на кратковременный отдых свой отряд, вызвал туда Сильвию. Хуан и дядя Хосе оказались свидетелями грустной встречи влюбленных.

Лопеса волновала судьба Сильвии и ее дяди.

— Как ты не можешь понять, Сильвия? Оставаться вам с дядей дольше в Гуадалупе не просто рискованно, а безрассудно, — взволнованно говорил Роке, нежно держа руки любимой в своих.

— Ни с дядей, ни со мной ничего не случится, — настойчиво твердила Сильвия. — Нас все кругом знают. Мы столько делаем добра людям. Особенно дядя! Его хорошо знает сам губернатор!

— Ты заблуждаешься, Сильвия, — урезонивал ее Роке. — При чем тут личное знакомство, когда идет отчаянная борьба не на жизнь, а на смерть. Учитель из Лас-Едрас и в глаза меня не видел, а его пытались судить и наказать. Дон Анхель и ты, это многим известно, мои друзья. Стоит администратору рудника, к примеру, сказать слово, и никто и ничто не спасет вас… кроме силы оружия. Пойми, должна вспыхнуть гражданская война! Иначе в нашей стране мы никогда не будем свободными.

— Дон Бенхамин честный человек, и мы тоже честные, — продолжала упорствовать Сильвия, не соглашаясь на предложение Роке взять у него денег и переселиться на время подальше от штата Синалоа.

— Не вижу причины, почему ты отказываешься, — говорил Лопес взволнованно. — Вас это ничуть не обяжет! Вы только смените местожительство, перестанете подвергать себя опасности.

— Я не хочу уезжать, Роке…