Александр Громов - Ребус-фактор

Два года спустя мы повторили ту же экскурсию. Опять пусто. Рамон сказал, что это ничего, главное было убедиться, что чужаки, кем бы они ни были, не такие уж ослы. Либо они оставили Твердь в покое, либо, что гораздо вероятнее, перенесли Врата в менее доступное место.

От такого умозаключения мне стало неуютно. Чего нужно людям на чужой планете? Ну ясно – им нужна сама планета! Что еще может быть нужно людям? Мысль о том, что где-то по моей Тверди бродят чужаки, присматриваясь к ее нетронутым богатствам и соображая, как ловчее прибрать их к рукам, была невыносимой. А делать нечего – с этой мыслью мне отныне предстояло жить.

– Ну? – спросил Рамон. – Ничего не приходит в голову?

– По-твоему, эти чужаки посещали Твердь еще тысячелетия назад, – недоверчиво спросил я, – и уже тогда поймали на Земле каких-то троглодитов и переселили их сюда?

– Или какая-то группа чужаков сама здесь одичала, а потом и вымерла, успев, однако, измалевать стенку пещеры, – подхватил Рамон. – Можно легко придумать еще с десяток версий, тут не в деталях дело.

Он подмигнул мне, и я, кажется, сообразил, куда он клонит. Не то чтобы идея о глубокой древности твердианской цивилизации пришлась мне по душе, я такой фантастики не люблю, но в будущем в качестве пропагандистской догмы – почему бы и нет? Правда, в отдаленном будущем – так мне тогда казалось. И еще мне очень не хотелось лично заниматься внедрением в массовое сознание этой лабуды, хотя дело, несомненно, благое. Чем слабы мы, твердиане, да и вообще все колонисты? Не только технологиями. При всей неприязни к Земле и землянам у нас перед ними комплекс неполноценности. Они грабят наши богатства, а мы перед ними вроде бедных родственников. Ну не обидно ли?

Правда, тезис о грабеже уже не казался мне столь бесспорным, как только я начал вникать в экономику вообще и экономику Тверди в частности. Но для дела это уже малосущественные детали. Политики не ищут истину, они ищут аргументы. Так мне сказал однажды дядя Варлам, и я запомнил. А кто мы в будущем, до которого надеемся дожить? Если не политики свободной планеты, то либо политзаключенные, либо трупы. Вариантов совсем немного.

– Ты по-прежнему уверен, что те чужаки были людьми? – спросил Рамон.

– Если человека можно научить двигаться в разы быстрее, то они люди, – убежденно ответил я. – В сотый раз тебе говорю. Все не веришь?

– Да верю я, верю… – Рамон набил свою трубочку, поднес чадящую зажигалку и начал попыхивать, наполняя помещение ядовитым дымом. – Тут вот какое дело: можно ведь на всю эту историю с чужаками взглянуть иначе. Гляди, как интересно получается. Есть две силы – земляне и мы, причем Земля настолько сильнее нас, что недовольство твердиан вообще не принимается министерством колоний во внимание. И министерство можно понять. Толстопят может не смотреть вперед себя, ему это не надо, кто не спрятался, я не виноват… Но если появляется еще одна, третья сила, возможно, более могущественная, у нас уже возникает шанс, ты не находишь?

– Этот твой шанс разнес Джафару голову, – хмуро сказал я. – В меня этот шанс тоже стрелял.

– Кажется, ты тоже стрелял в ответ и даже убил одного, – мгновенно возразил Рамон. – Стало быть, счет равный – 1: 1. По всем моральным нормам и большинству придуманных людьми законов, начиная с кодекса Хаммурапи, мы получили достаточное удовлетворение. Запомни: любое соприкосновение двух культур начинается с пограничных инцидентов, и в них льется кровь, да-да. На то они и инциденты. Потом стороны приносят извинения, выплачивают, если нужно, компенсации, находят общие интересы и начинают сотрудничать. Было бы хорошо этак посотрудничать с теми чужаками… Вот за это давай и выпьем.

Меня передернуло.

– Не стану я за это пить…

– Хорошо, забудем, – легко согласился Рамон. – Давай тогда выпьем за твою стажировку.

– Уже пили за это.

– Правда? Ну ладно, давай выпьем за свободу Тверди.

– Это можно, – согласился я. – Жидкость, правда, для такого тоста неподходящая.

– Почему? – возразил Рамон. – Очень даже подходящая. Ты что, в самом деле думаешь, что нам удастся добиться независимости без помощи Земли? Даже не мечтай. За нашу свободу и глупость метрополии! Пей!

Я не заставил себя ждать. Голова уже почувствовала алкоголь, и жить стало легче, и казалось, что нет передо мною несокрушимых препятствий. Что захочу, то и смогу, а что смогу, то и сделаю. Было бы время, а решимость найдется.

– Кстати, – сказал Рамон, – кем бы тебе хотелось работать по окончании университета?

Я подивился тривиальности вопроса.

– Инженером, конечно…

– Я понимаю, что не дирижером духового оркестра! Над какими инженерными задачами тебе хотелось бы работать?

– Ну… Тверди не мешало бы иметь свой гипертранспорт, только ничего из этого не выйдет. Пока мы колония, земляне этого не допустят. Кой черт не допустят – просто не дадут денег, вот и все. Без них мы это не потянем ни по средствам, ни по общему техническому уровню. Если Твердь станет независимой – не потянем тем более. Надо будет начинать с общего машиностроения, приборостроения и так далее, а потом, наработав кое-какой потенциал, переходить к традиционной космической технике, например. Как паллиатив. Я имею в виду ракетную технику. Вот этим бы я занялся с удовольствием.

– Полагаешь, это нужное дело? – пыхнул клубом едкого дыма Рамон.

– Лет через тридцать-сорок при достаточном финансировании мы смогли бы запустить первый спутник, – ответил я, немного покривив душой. – Лет через сто худо-бедно освоились бы с полетами в пределах нашей системы – вплоть до Карлика. Лет через сто пятьдесят-двести мы могли бы отправить корабль к соседней звезде.

– Туннельный корабль?

– Нет, обычный досветовой. Несколько десятилетий в одну сторону, столько же в другую… Смысл тут заключен преимущественно в отработке технической стороны дела. Если мы сможем построить такой корабль, то сможем и создать гипертранспорт – эти две задачи примерно равной сложности. Корабль нам пригодится, но главная польза от него в другом. Он станет по сути индикатором – мы готовы.

– К чему? – хихикнул Рамон.

Вопрос показался мне настолько идиотским, что я на миг растерялся. Хотя надо было бы насторожиться. Рамон не станет ни с того ни с сего косить под дурачка.

– Ну… стать на ноги, что ли. Добиться реальной независимости от метрополии. Какая независимость без силы? А тогда Земля станет с нами считаться.

– Через двести лет?

Вздохнув, я развел руками.

– Хотелось бы раньше… а как?

– Через двести лет метрополия шагнет вперед, а мы по-прежнему будем плестись в хвосте, – сказал Рамон. – Земля уже сейчас имеет рентабельные туннельные звездолеты. Все эти боты-сеятели, стационарные гиперканалы – вчерашний день. А что будет завтра?