Александр Громов - Ребус-фактор

Или согласится?

Может, я дурак и чего-то не понимаю в ней? Все это время она находилась в подавленном состоянии и – чего уж там! – в прямой опасности как чужинка и родня интервентам, но, может, она ждала, что я сам начну разговор о нашем будущем? Возможно, оно все-таки существует? Беда в том, что все это время мне вечно было некогда.

Теперь будет иначе. «Чем труднее добиться успеха, тем решительнее надо приниматься за дело», – так говорил Фигаро. Вот я и примусь за дело – то есть не сразу, а как только получу способность замедляться хотя бы на время. Не так уж и плохо то, что «темпо» живут и размножаются только на Марции, а у нас дохнут!

Мучительно долго тянулись подо мною джунгли, потом пошли фермерские поля, дороги, отдельные строения. Вопреки всякой логике мне казалось, что бегом я добрался бы быстрее. Проблема техники для темпированного пилота заключается в том, что ее, технику, никоим образом не темпируешь – какой она была, такой и останется, а была она, разумеется, предназначена для нормальных людей с нормальной скоростью жизни. Тупость управления и медленность реакции аппарата на мои движения кого угодно могли вывести из себя. Я вертел головой – в принципе совсем не исключалась встреча в воздухе с какой-нибудь недобитой посудиной землян. На поверхности я без особого труда приблизился бы к землянину, даже не дав ему толком понять, кто его атакует, и свернул бы ему шею, зато в воздухе он имел бы преимущество надо мной. Ну не обидно ли? Стоило темпироваться, чтобы сгореть в этой летающей консервной банке!

Воздух, однако, был чист. Первую боевую платформу я увидел на земле – вернее, увидел то, что осталось от нее и от дома, на который она упала. Руины еще дымились. Две воронки в радиусе километра от сбитой платформы указывали места падения наших катеров, третью воронку я заметил километрах в трех. Наши пилоты подловили землян и навязали им ближний бой. В ближнем бою и простой катер на антиграве кое на что способен. Но земляне недешево отдали свои жизни.

– Суки! – с чувством сказал я в их адрес и добавил еще пару теплых слов. Уцелей кто-нибудь из землян при падении – я специально приземлился бы добить гада, хотя, если вдуматься, он только и делал, что пытался спасти свою жизнь.

Вот и спасал бы ее на Земле! Чего к нам-то сунулся?

Вдали поднимались к небу еще дымы. Поля не горели только потому, что зеленые всходы не горят. Горели фермы. Догорала какая-то деревня, и никто не пытался поливать водой крайний, уже вовсю дымящийся дом. На моих глазах он в один миг вспыхнул факелом и совершенно скрылся в водовороте огня. Мне показалось, что я вижу недвижно распростертое на земле тело, но я не был уверен. В любом случае спасать здесь было уже некого.

Насколько же медленно летел катер для темпированного! Вдобавок он требовал горючего. В каком-то поселке, брошенном по неизвестной причине, но, как ни странно, нетронутом, я приземлился на центральной улице и без зазрения совести ограбил керосиновую лавку, до пробки залив бак, питающий маршевый двигатель. Наша революция по сути еще продолжалась, а какая же революция без экспроприаций?

Чем дальше, тем больше встречалось пожарищ. Я уже боялся увидеть столицу выжженной дотла – и облегченно перевел дух, когда на фоне вечерней зари город нарисовался на горизонте резко, рельефно, зримо. Столбы дыма поднимались и там, но с первого взгляда мне стало ясно, что город пострадал не очень сильно. Навстречу мне поднялись два катера, один зашел сбоку и выстелил передо мной трассер. Связаться с ними по радио мне не удалось, поэтому я просто сел на хвост одному из них – сблизиться иначе не получилось бы – и помахал руками. Осознав, что имеют дело с темпированным, а значит, своим, катера отвалили в сторону.

А я окончательно понял, что город – наш.

Новый Пекин далеко не Степнянск – и по размеру, и по народонаселению, и по прилегающим ландшафтам. Для его захвата мало одной усиленной роты темпированных бойцов – это раз. К нему гораздо труднее подобраться незаметно – это два. Разработанная генералом Фынем и утвержденная Штабом отвлекающая операция привела к громадным потерям, но цель – ввести противника в заблуждение – была достигнута.

Подробности я узнал очень скоро. Отряды партизан начали выдвигаться к столице с началом ночи. Выдвижение происходило по-разному, но преимущественно скрытно. Отдельные группы рядились под беженцев, решившихся вернуться в город и зажить под пятой оккупантов, другие маскировались под хлебные обозы, третьи еще бог весть под что. Почти все эти люди были обречены и если не знали наверняка, то догадывались об этом. Этот этап операции проходил без участия темпированных бойцов и техники.

Земляне должны были клюнуть на приманку. И они клюнули, когда к Новому Пекину начали стягиваться выдвигаться основные силы. Следовательно, речь шла не о массовых диверсиях, а не более и не менее как о попытке захвата столицы! Не знаю, устоял ли бы я на месте земного главнокомандующего перед искушением разнести главные силы мятежников в пух и прах одним ударом. Пытаюсь поставить себя на его место – и не могу. Знаю только, что земляне по-прежнему недооценивали нас. Быть может, они даже воображали, будто мы не знаем о том, как легко обнаружить нас ночью в открытом поле? Или они считали, что мы пошли на заведомо обреченную на провал операцию от безысходности и из чистого фанатизма?

Теперь это уже трудно установить. Есть только факт: поначалу земляне не предпринимали никаких действий, хотя компьютеры их орбитальных инфракрасных локаторов, наверное, одурели от дикого количества целей. Земляне не предпринимали никаких действий до тех пор, пока не уверились: все силы партизан, задействованные в операции, вышли на открытое место и уже никоим образом не успеют скрыться в джунглях, как они проделывали это много раз.

И тогда земляне нанесли удар.

Одновременный. Страшный. Со всего, что летает, по всему, что шевелится на земле, пытаясь драться или бежать.

Погибли тысячи и тысячи. Погибли, едва успев занять исходные позиции для атаки той или иной базы землян, а то и не успев даже этого. Генерал Фынь разработал операцию-чудовище. Одно скажу в его защиту: вряд ли кому-нибудь на его месте удалось бы выдумать какой-нибудь финт, позволивший свести наши потери с чудовищных хотя бы к просто большим. Тактику диктует обстановка. Это как коридор: иди прямо, если нечем пробить стены. До появления «темпо» у нас не было и коридора – была каменная ловушка.

Впрочем, хватит метафор. Для того, кто сталкивается с реальностью, все проще и грубее. Вооруженный легким оружием боец бессилен против боевой платформы или даже катера. История войн – еще тех, земных, старых – пестрит рассказами о том, как вооруженный черт-те чем боец благодаря хладнокровию, помноженному на невероятное везение, умудрялся сбивать воздушного противника. Говорят, такие чудеса случаются еще и теперь.