Array Журнал «Если» - Если, 2010, № 5

— Псих — это даже неплохо. Гораздо лучше строго регламентированного конформизма, с которым мы так часто сталкиваемся. В поездках я никогда не ношу дурацкого бейджа, даже если приходится посещать съезды. Не хочу встречаться с тем типом людей, которых весь год видишь на работе.

Дуглас перестал рвать подставку под бокалом в мелкие клочья и глянул в глаза Лори, которые теперь мог ясно видеть со своей, внезапно ставшей крайне выгодной позиции, почти на конце бездны.

— Все хотят стать механизмом, — изрек он.

— Механизмом?

— Я имею в виду — винтиком в этом мире, где важнее всего стать частью механизма.

Она бесстрастно уставилась на него. На язык так и просилось нечто значительное. Нечто истинное. Нечто, находящееся вне механизма. Все, что ему для этого требовалось — крошечное ободрение. И он его получил — Лори улыбнулась и сказала:

— Продолжайте, это звучит интересно.

Дуглас откашлялся и оперся руками о стол.

— Они приходят к вам с вполне определенным намерением дегуманизировать вас. Обезличить. Превратить вас в вещь. Способный реагировать объект. Раба потребления. Хотят, чтобы мы лучше попадались на все приманки маркетинга. Умение показать товар лицом. Подлую политику. Драконовскую тактику охраны здоровья. И все такое. Даже родители хотят, чтобы вы стали чувствительным механизмом. Послушным маленьким механизмом. Если вы недостаточно послушны, не волнуйтесь, вам дадут это понять. И немедленно уберут из сектора частной школы, отослав в захудалую публичную школу. Не то чтобы эти школы всегда были такими. Бог забыл их только после того, как это сделала правящая структура. Так или иначе, все совершается для того, чтобы вбить покорность в вашу голову, а вас — свести с ума.

— Ну и ну… — протянула Лори.

Слегка смутившись, он откинулся на спинку стула.

— Говорил же, что вы посчитаете меня психом.

— Я…

— Прошу простить. Я на минуту. В мужскую комнату.

Он встал и мгновенно почувствовал всю глубину своего опьянения.

— Я хотел кое-что спросить, — пробормотал он.

— Разумеется.

— Ваше лицо. Работа СьюперЭм, верно?

Процесс наложения макияжа СьюперЭм чем-то напоминал изготовление маски. Фактически он и проводился квалифицированными специалистами со средним медицинским образованием. И этот макияж не только подчеркивал ваши природные достоинства, но делал для их обладательниц гораздо большее. Во всяком случае, Дуглас точно знал, что ни один чертов генетик в мире не может добиться такой внешности, как у Лори.

Она подняла глаза, похоже, тщательно взвешивая каждое слово.

— Да, — кивнула она наконец.

— Сейчас вернусь, — пообещал он.

Закрыв за собой дверь туалета, он расстегнул молнию на брюках и принялся избавляться от избытка высокооктановых «Маргарит». Он ощущал себя сбившимся с пути, потерявшим курс, отвлекшимся от изначального намерения просверлить дыру в зарождавшемся внутри механизме.

Писсуар издал странное щелканье, как экзотическое насекомое, после чего неожиданно заговорил с ним:

— Добрый вечер, мистер Фулчер. В качестве бесплатной услуги, предоставленной отелем «Дезерт Палм», вам сделают анализ мочи.

Иисусе. Неужели дошло и до этого?

Дуглас огляделся, хотя знал, что в клозете, кроме него, нет ни души.

— Охрана вашей личной жизни — главная задача для «Дезерт Палм»…

Писсуар говорил бодрым женским голосом, звучащим довольно рассудительно, особенно по среднезападным меркам.

Дуглас представил себе откормленную кукурузой натуральную блондинку (никакой краски), с милым личиком (никаких угадайте-как-я-выгляжу-на-самом-деле), в практичной одежде (ни юбок с разрезом, ни высоких шпилек).

— …Поэтому я говорю с вами в узконаправленном звуковом конусе, так что меня слышите только вы один.

Дуглас поднял глаза. На потолке торчала штука, похожая на медный тюльпан, размером с ноготь большого пальца.

— Результаты анализа мочи найдете в своем Окне в мир в вашей комнате. Копию прикрепят к счету, когда вы пожелаете завершить пребывание в нашем отеле. Отель, конечно, не несет ответственности за меры, принятые представителями закона, в том случае если моча будет содержать одно или более запрещенных веществ.

Писсуар затрещал, как обезумевшая белка.

— Ну вот, мистер Фулчер, ваш бесплатный анализ готов. Рекомендую вам не садиться за руль, поскольку содержание алкоголя в крови буквально зашкаливает.

— Верно, — промямлил Дуг.

— Желаем приятного пребывания в нашем отеле, — добавил писсуар.

— Угу.

— И чисто личный совет: почему бы вам хотя бы сегодня не выспаться, Дуглас?

Он уже успел застегнуться и повернулся к выходу, но приостановился.

Чисто личный совет?!

Он вернулся к «звуковому конусу».

— Что вы сказали?

Он был так ошеломлен, что не услышал шагов. Грузный мужчина в голубой, застегнутой на все пуговицы сорочке, с бейджем, прицепленным к нагрудному карману, участник инджунского съезда, которого Дуглас ранее заметил в баре, подошел к соседнему писсуару и начал мочиться. Повернул голову, взглянул на него, после чего стал смотреть прямо перед собой так сосредоточенно, словно вся его судьба была запечатлена на кафельной стенке.

Вернувшись в бар, он первым делом сообщил:

— Писсуар велел мне поспать.

— Вот как? — нерешительно улыбнулась Лори.

— Представьте себе. Полагаю, теперь компьютеры устанавливают даже в туалете.

— Думаю, уже дошло и до этого, — согласилась Лори.

— И еще сказал, что мне не стоит садиться за руль. В сущности, это был очень заботливый писсуар.

Лори, будучи «своим парнем», улыбнулась и кивнула.

— Мой унитаз, кажется, не разговаривает.

— Может, мне попался один из немногих.

Появилась официантка с двумя свежими «Маргаритами», заказанными Лори в отсутствие Дугласа, и поставила бокалы на стол. Дуглас не хотел пить. Вернее, хотел и не хотел одновременно.

Лори немедленно подняла кончиками пальцев большой бокал, полный мутной зеленой жидкости, и, наклонив голову, сделала первый глоток, после чего снова поставила бокал на стол.

— Моя очередь. Вернусь через минуту и обязательно сообщу, имеется ли что сказать у дамской комнаты.

— Здорово, — пробормотал Дуглас, заметивший кристаллики соли, влипшие в толстый слой губной помады СьюперЭм.

Он проводил женщину взглядом. Оказалось, что она очень славно умеет покачивать бедрами. Но и это заинтересовало его меньше, чем следовало бы. Он остро чувствовал механизм своей навязчивой идеи и отвергал его. Слишком много женщин из слишком многих гостиничных баров складывались в один огромный, ничего не значащий ноль. По мере того как его брак начал распадаться под тяжестью неизбежного отчуждения, он стал путешествовать, посещая каждый съезд, на который мог вырвать деньги у своей компании «Бостон Селл-Тек». А если не подворачивалось никаких съездов и веских оснований для путешествий, он изобретал причину и все равно уезжал, тратя свои отпуска, трудовой и по болезни, иногда выбираясь в далекие города, а бывало просто снимая комнату в местном отеле. Все, что угодно, лишь бы не торчать дома. И звонил оттуда Саре, своей жене. По привычке. И чтобы сгладить полную очевидность их холодных отношений. Один — и не один в безликом гостиничном номере. Здесь — и не здесь.