Артем Абрамов - Чаша ярости: Мой престол - Небо

И тут Мари сочла возможным вмешаться репликой:

– И еще - реклама зубной пасты... - и все-таки спросила: - Тоже американцы?

– Наверно, нет, - сразу ответил Иешуа. Подумал мгновение. - Нет, конечно! Но те, кого мы встречали сегодня, - все они улыбались, а внутри жило равнодушие, холодное, как змея в жару. И еще страх. Помните, я отстал от вас... где?.. на углу Пятьдесят восьмой и Пятой, в самом центре города, если в нем вообще есть центр. Там стояла маленькая девочка и плакала. Я почувствовал обиду, чуть ли не горе, и спросил ее, почему она плачет, кто ее обидел. Она сказала: мама ушла в магазин и не взяла ее с собой, а приказала стоять и ждать, и даже не купила мороженого. Я удивился: из-за такой малости тебе плохо? И представляете - слезы сразу высохли, она мгновенно улыбнулась широко и открыто, как ее учила мама, легко оставившая дочь на многолюдной и опасной улице, и ответила: нет, господин, мне очень хорошо, я чувствую себя прекрасно, а вы?

– Вы бы лучше купили ей мороженого, - засмеялась Мари, - или сотворили.

– Не лучше, - сказал Иешуа, - она бы все равно мне не поверила. Поэтому я ответил: а я себя чувствую очень скверно и очень одиноко, мне больно и страшно.

– А она?

– А она, естественно, не поверила. Люди не могут чувствовать себя плохо, потому что на дежурный вопрос "Как ты?" следует дежурно отвечать: "Прекрасно!" Она сняла с лица улыбку и сказала растерянно: вы, господин, наверно, шутите...

Крис решил, что слишком долго молчал.

– Вы это к чему. Учитель?

– К тому, что здесь даже дети потеряли искренность, а значит, их так легко обмануть. Я обвинил в апологии неискренности именно Америку - страну, давным-давно потерявшую всякую связь с Богом...

– Что вы! - перебил Крис. - Американцы религиозны, как никто, они прямо-таки кичатся своей религиозностью...

– Именно что кичатся, - подтвердил Иешуа. - Тот, кого вы зовете царем Соломоном, заметил в своей книге Премудростей:

"Погибели предшествует гордость, а падению надменность". И грех гордыни один из семи смертных. Американцы верят в Бога так же, как улыбаются, дежурно, не вкладывая ни души, ни сердца.

– И, значит, близки к погибели и падению?

– А ты не иронизируй, Крис. Опять же Соломон, мудрейший царь Шломо, заметил: "Человек, сбившийся с пути разума, водворится в собрании мертвецов".

– Но дети-то, дети при чем?

– С них начали.

– Кто? - Мари и Крис выкрикнули это хором. Иешуа даже не улыбнулся.

– Тот, к кому мы приехали в город Большого Червивого Яблока.

– Наконец-то, - намеренно облегченно вздохнул Крис. - А я-то голову ломаю: чего нас понесло в Штаты? Ни тебе засухи, ни тебе землетрясения... Или землетрясение вот-вот ожидается?

– Оно уже идет, - серьезно сказал Иешуа. - Только вы не знаете, что оно идет и что оно опасно для всей земли, а не только для Штатов. Вы кричите о нем, заламываете в горе руки, требуете найти и наказать виновных, а оно идет себе уверенно и ползуче, и остановить его некому.

И Крис и Мари поняли, что теоретизирование в ночи подошло к концу. Начиналось дело, ради которого Учитель потащил их через океан. Они преотлично знали, что это не экскурсия, но Учитель до поры помалкивал, а ученики не лезли с вопросами: не принято было...

– Что вы имеете в виду. Учитель? - спросила Мари.

– "Мир детей", - ответил Иешуа. - Знаете про такую организацию?.. Или, как ее называют, секту?.. Знаете, отлично знаете, кто ж о ней не знает, если ее лидер после каждого похищения детей появляется на всех телеэкранах мира и самодовольно заявляет, что никому не следует беспокоиться, что дети живы и здоровы, что они - в лучшем мире, в Царстве Божьем, где властвуют не бездарные и бесчеловечные людские, а именно Божеские законы, где нет лжи, нет злости, нет подлости и убийств, где царят справедливость и доброта.

– Доктор Иешуа Ханоцри... - медленно, будто не веря услышанному, проговорил Крис. - А как же...

– Никак! - резко перебил его Иешуа. - Он называет себя моим потомком? Ложь! У меня не было потомков. А таких - и не могло быть. Я не уверен, что имя и фамилия настоящие...

– Спецы из Интерпола проверяли: настоящие.

– Где они проверяли? В Гарвардском университете? Да, там он учился под этим именем. А до Гарварда - темнота. Никакой ваш Интерпол ничего о нем не нашел. Как, впрочем, и Служба Времени...

– Какая служба? - не понял Крис.

И Мари с удивлением взглянула. С до-о-олгим удивлением...

Иешуа вспомнил, что говорил Петр о своей Службе. Служба Времени, о которой никому на Земле ничего не было известно, никому, кроме самых высших государственных чинов весьма ограниченного круга государств, существовала для того, чтобы охранять Историю мира от так называемых сломав - изменений в известном прошлом, не соответствующих опять-таки известной людям Истории, изменений, которые могли бы всерьез и разрушительно повлиять на дальнейшее ее течение. Таким сломом оказался факт отсутствия в Истории Мессии Христа, но зато удивительное наличие на его месте и в его облике обыкновенного сына плотника, тоже плотника, обремененного женой, хозяйством, целым выводком детей. И тогда. Служба, действуя по своему Уставу, послала в прошлое некоего Петра Анохина, Мастера исправления подобных сломов, чтобы вернуть все накрути свои, чтобы все произошло так, как должно было произойти. Петр нашел Иешуа. Петр научил его тому многому, что знал и умел сам. Петр помог Истории осуществиться так, как это значилось в Евангелиях. Но ведал ли он, начиная исправлять слом, что не он, Мастер Петр, а только Бог сам избрал Мессию и отметил его Знанием, которого не ведал будущий Апостол Петр. А по сути, не отметил Знанием, а просто дал возможность по максимуму пользоваться им, изначально заложенным в каждого человека...

Именно об этом они и проговорили сегодня весь вечер Иешуа, Крис и Мари, об изначально заложенном в человеке Знании себя и своих возможностей...

Выходит, не все возможности даны Иешуа. Вот ведь знал же, что нет и не было никакой Службы для не посвященных в тайну времени жителей планеты, никто здесь не знает даже об открытии способа перемещаться во времени, хотя он существует уже пару десятилетий, а невольная оговорка легко вырвалась наружу... Вон как изумилась Мари! Плохо! Неужто расслабился? И это в такой момент...

– Фигура речи, - раздраженносказал Иешуа, понимая, что выпускает пар, что сам ляпнул лишнее - сам и винись, а не срывай зло на близких. - Никто ничего об этом моем потомке не знает. Кроме его гарвардского прошлого. И еще того, что он - твой коллега, Крис. Тоже философ и тоже теолог.

– Я детей не краду, - почему-то по-мальчишески обиделся Крис.

– Поэтому ты со мной, - просто ответил Иешуа. Раздражение уходило. Оставались сила и ненависть.

– И что вы собираетесь делать, Учитель? - все еще обиженно спросил Крис. Нью-Йорк огромен...