Фантастика, 1966 год. Выпуск 3

– Вы думаете, ваши знания еще кому-нибудь нужны? - злорадно крикнул кто-то сзади.

Все головы повернулись в ту сторону, один только Дойс не взглянул на крикнувшего.

– Пойду в студенты, - сказал он и сделал движение, как бы приготовившись расчистить проход среди обступивших его людей.

– Во всяком случае, профессор, разгадку эффекта Зюммера вы, наверное, здесь узнаете! - заметил кто-то благожелательно, но лицо Дойса и тут не смягчилось.

– Я хочу работать, - повторил он, как человек, одержимый одной мыслью. - Почему мне не дают изучать научную литературу?

Немного поодаль беседовали двое. Первый говорил, что все, вероятно, хуже, чем можно было ожидать. Второй отчаянно возражал.

– Неужели вы не видите, - почти кричал он, то и дело оборачиваясь к слушателям в поисках сочувствия, - неужели вы не видите, что теперь мы можем жить спокойно, что мы, наконец, живем в цивилизованном мире?!

– Вы приглядывались к лицам этих потомков? - спрашивал, посмеиваясь, его собеседник. - Они что-то не очень веселы, не правда ли?

Ужасная речь

Это было последнее, что слышал Поль до того, как в зале появился человек будущего Альзвенг. А сорок минут спустя Хорди, ошеломленный услышанным, шел в свою палату.

На минуту он остановился, увидев Магду за одной из приоткрытых дверей, но не окликнул ее, пошел, пошатываясь, дальше.

– Бедная девочка, - шептал он, бредя нескончаемым коридором, - она тоже хотела убить, бедная девочка…

Он вспоминал внятный голос Альзвенга и крики испуга, возмущения, которые время от времени раздавались в зале.

– Хорди не мог восстановить последовательно в памяти речь Альзвенга.

Страшные вещи говорил этот человек. Он назвал их, эмигрантов из прошлого, дезертирами и убийцами, назвал не так, как называют в запальчивости и озлоблении, а как бы продуманно подбирая точные определения. Тогда еще в зале молчали, ошарашенные услышанным. С тем же спокойствием человека, озабоченного лишь правильным изложением фактои, Альзвенг сказал, что среди аборигенов двадцать первого век; еще с момента появления первых переселенцев раздавались решительные голоса, настаивающие на немедленном уничтожении новоявленных современников, но это требование отклонили, так как убийство в данной ситуации ничего бы не решило - вю изменения и разрушения, связанные с переселением, уже налицо в тот момент, когда переселенец явился.

Теоретические рассуждения Альзвенга дали время переселенцам прийти в себя. Кто-то взвизгнул:

– Он назвал нас убийцами - это злобная инсинуация!

И сейчас же ряды взорвались криками.

– Безобразные выдумки! - надрывался мужской голос.

– Они нас убьют! - вопила женщина.

– Слушайте! Слушайте! - кричали другие.

Все это время человек будущего спокойно ждал тишины.

– Должен признаться, - как ни в чем не бывало продолжал он, когда крики смолкли, - нам не всегда удавалось предупредить акты мести, акты ненужной жестокости наших граждан. Обезумевшими людьми были уничтожены два переселенца в месте их материализации, прежде чем прибыл санитарный отряд для оказания биологической помощи. Не сохранили мы также одного переселенца уже здесь, в здании лечебницы. Он был уничтожен медицинской сестрой, хотя персонал в лечебницу отбирается тщательно и убийца сознавала всю бесполезность этого акта.

На этот раз в зале подавленно молчали, и тогда Альзвенг вернулся, как он выразился, к основному.

– Принцип действия транссюдативного аппарата для людей двадцать первого века остается загадкой, - сказал он. - И до тех пор, пока человечество не возьмет под контроль этот аппарат, оно ни в чем не может быть уверенным - почва веков колеблется под его ногами… Но, - прибавил Альзвенг с неожиданным пафосом, - как ни тяжела сложившаяся обстановка, она ставит человечество двадцать первого века, как никогда, близко лицом к лицу с фундаментальнейшей проблемой - проблемой времени.

Впрочем, последнее Поль уже помнил смутно.

– Дезертир! - твердил он, бредя по коридору.

“А вы могли бы полюбить убийцу?” - слышал он голос Магды, но этот голос перекрывал другой, исступленно-хриплый: “Паршивая курица! Трус! Будь ты проклят! Хуже убийцы!” Существуем ли мы?

Последующие дни, однако, смягчили впечатление от речи Альзвенга.

Это были дни ознакомительных экскурсий, дни демонстрации изменений, которые произошли в двадцать первом веке с исчезновением переселенцев в прошлом. С некоторой гордостью люди будущего объяснили, что оказалось очень трудно установить, что именно и как изменилось в мире с перемещением во времени переселенцев, так как изменениям сопутствует почти полное забвение того, что было до них. Однако двум очень упорным ученым удался опыт с восстановлением памяти уничтоженного прошлого, и это возвратило человечеству контроль над утраченным временем.

– Ну, что я вам говорил, - шептал пожилой переселенец. - Они сами ничего не помнят, ничего не знают, и кто поручится, что два “упорных ученых” не жулики просто-напросто?

Переселенцев доставили в лес. В обыкновенный лес. Но до их перемещения, сказали им, на этом месте расстилалась степь.

Лес шумел, и под ногами лежал ссохшийся прошлогодний лист, и по тому, как пружинил этот лиственный настил, по тому, как темным холодком тянуло из низин, было понятно, что не один год и не одно десятилетие стоит здесь, осыпая осенью листья, лес.

– Не так уж плохо, - пробормотал рядом с Полем толстяк редактор. - Если действительно здесь была степь… Такой лес… Они бы должны в ножки нам кланяться.

Проходивший мимо лесник поздоровался. Он поглядывал на экскурсию со сдержанным любопытством. Разговорились, и лесник рассказал, что живут они в лесу уже давно и лес стоит здесь испокон веков.

– Уж не дурачат ли нас? - снова пробормотал рядом с Хорди толстяк.

Но Поль не мог избавиться от ощущения, что лесник при всей его естественности чем-то неуловимо отличается от тех людей будущего, которых видел Хорди до этого. Странное чувство реальности и в то же время призрачности окружающего не покидало его. Да и все вокруг, даже толстяк редактор, подозревавший розыгрыш, ступали осторожно, словно опасаясь, не расступится ли сию минуту под ними земля.

– Черт возьми! - сказал стоявший за спиной Поля. - Того и гляди, кому-нибудь из бывших моих современников захочется прогуляться в будущее, и этот лес, а заодно и мы, снова станет ничем!

Испуганный человек так сильно вздрогнул, что Поль невольно улыбнулся, хотя и ему не было весело.

…Их привезли на берег моря. Еще недавно море было живым, на дамбах высились громадные синтетические заводы.

Сейчас перед эмигрантами расстилался пустынный берег с какими-то металлическими конструкциями вдали. Раза два к ним приближался человек в скафандре, требуя, чтобы они ушли с критической территории. Сколько охватывал глаз, море было покрыто черной, дурно пахнущей пленкой.