Фантастика, 1966 год. Выпуск 3

– Когда океанологическая экспедиция вернулась из плавания по Тихому океану, я сразу увидел, кто из них настоящие ученые, а кто киберроботы.

– Каким образом?

– Ученые загорели, а киберы нет.

Папа-скептик

Ребята во дворе: - А у нас робот перегорел…

– А у нас робот щетку съел!

– А у нас роботов нет. Мой папа в кибернетику не верит.

На публичной лекции

Ученый-лектор. Представим себе некий решетчатый резервуар, собранный из прямолинейных элементов и водруженный на четыре моноциклических агрегата, перемещающихся по эквидистантным траекториям…

Робот-переводчик. Представим себе… э… телегу.

Прямолинейность

– Вчера сказал своему психокиберу: для решения этой теоремы тебе придется еще поломать голову…

– Ну и что?

– Поломал, бедняга. Одни полупроводники остались.

Лентяй

– Наша фирма “Мысль” получила массу новинок. Купите, например, этот новый нейрокибер. Он снимет с вас половину мыслительной работы.

– Только половину?… Гм… В таком случае заверните парочку.

Бесконечный прогресс

– Эти роботы ужасно зазнались. Представляешь, вчера один такой механический недоучка заявляет: “Я не желаю монтировать бетонные плиты. Я тоже хочу решать сингулярные уравнения”. Каков нахал! Ой!… Дз… дз… дз…

– Что с тобой!

– Ничего, уже прошло. Когда я волнуюсь, у меня заедает переключатель ферромагнитной памяти. Надо будет сделать хороший глоток силиконовой смазки. Так о чем мы говорили?

– О роботах для роботов.

Сомнительная новинка

– Как вам понравился этот оригинальный вальс, сочиненный только что музыкальным кибером?

– Он мне всегда нравился.

Роботы зазнались

– Ты знаешь, в последнее время меня все принимают за человека!

– Что же тут удивительного, если ты ведешь себя так нелогично.

Недоверчивый ребенок

– Папа, а кто такой леший?

– Гм, как бы тебе объяснить…

– Это такой человек?

– Не совсем.

– Не совсем? Значит, это робот. Он живет в лесу?

– Да, в лесу.

– А где же он берет электричество?

Баранкин хочет быть роботом

Из сочинения ученика 2-го класса “Э” К. Баранкина на тему “Кем ты хочешь быть?”: “Когда я вырасту, я буду роботом. Роботов все любят. Когда я упал с забора и набил шишку на лбу, меня ругали целый день и не пустили гулять. А когда два соседских робота отвинтили друг другу головы, им ничего не сказали. Роботом быть очень хорошо”.

Изобретательные влюбленные

“Объявление: Загс Ново-Лунного района доводит до сведения, что установленный срок в десять дней от подачи заявления до церемонии бракосочетания является обязательным. Влюбленным применять машину времени запрещается!”

Торжество логики

– Блестящий оратор! Как он убедительно доказал, что машинам недоступна настоящая творческая работа.

– Еще бы! Это же сам старик Пихтоливанский! Все его философские труды пишут лучшие роботы нашего века.

Заявление

Правлению жилого массива Ультра-Черемушки. Просим удалить из первого этажа корпуса № 7412 мастерскую по гарантийному ремонту машин времени. Мастерская причиняет 328 жильцам много хлопот. У нас неоднократно бывают семь пятниц на одной неделе, ни один год на год не приходится - то длиннее, то короче. У жильцов второго этажа дети растут не по дням, а по часам. Кроме того, во всем корпусе ежемесячные журналы приходят каждый день. Просим принять меры.

Подписи жильцов.

Дата: 42 февраля, не знаем, какого года.

Преимущество

Один кибер другому, очень взволнованно: - Говорят, что люди научились читать мысли!

– Плевать! Роботы не краснеют.

Cреди многих удивительных явлений культуры XX века фантастика - одно из самых удивительных. Чем, например, объяснить поразительно быстрый рост ее популярности?

Социолог-исследователь ответит, что, по-видимому, тем, что фантастика тесно связана с наукой, а наука в наше время… и т. д.

Примем это объяснение. Тогда, казалось бы, нужно ожидать наибольшего развития фантастики в странах передовой научнотехнической мысли. Это оправдывается по отношению к СССР, к США; но вот ни ФРГ, ни Франция не обладают скольконибудь заметной фантастической литературой, тогда как в Англии и Японии фантастика сильна и самобытна.

Это только один из многих вопросов, которые возникают при более близком знакомстве с географией и историей современной фантастики.

Ограничимся еще одним, на этот раз принципиально важным вопросом: почему в последние годы все большую популярность приобретает фантастика, как раз наименее тесно связанная с наукой? Чтобы не быть голословным, напомню о творчестве Брэдбери в США, Уиндэма в Англии, Стругацких в СССР. Широко разлившийся поток современной фантастической литературы вышел ча берега “собственно научной фантастики”. Теперь термин “научная фантастика”, строго говоря, обозначает лишь определенный жанр, называя который мы обычно имеем в виду таких фантастов, как А. Азимов, А. Кларк, И. Ефремов и т. и. В рамки “научной фантастики” не укладываются и многие из недавно пришедших в нашу литературу фантастов - О. Ларионова, 3. Григорьев, II. Варшавский и другие.

Раньше фантастику называли жанром литературы; но теперь становится все очевиднее, что она не умещается в этом определении; наоборот, она подчиняет себе один за другим обычные литературные жанры.

Как у всякого большого потока, у фантастики есть свои притоки, повороты, отмели и плесы. Следуя за потоком, можно отчасти понять не только, как он стал собой “теперешним”, но и почему стал.

Попытаемся заглянуть в недавнее прошлое нашей отечественной фантастики - в 20-е годы. Воздадим должное дерзости и наивности, увлеченности и ограниченности тех, кто своими книгами и рассказами, сегодня - зачастую несправедливо - забытыми, заложил основание растущего на наших глазах небоскреба.

Но существует ли эта “история фантастики”? Многие обзоры фантастики напоминают в этом отношении древнегреческий миф об Афине-Палладе; эта богиня, как известно, появилась из головы своего родителя, Зевса, сразу в полном боевом облачении и совершеннолетней. В талантливой работе американского писателя Давенпорта говорится, например, что дата рождения современной фантастики - 1911 год, когда инженер Хьюго Гернсбек опубликовал свой роман “Ральф 124С41 + “. Ни слова о традициях, словно не было Эдгара По, Германа Мелвилла.

Амброза Бирса, Джека Лондона, Марка Твена, не было американской утопической и антиутопической литературы. Не говоря уже о неамериканцах - Жюле Берне и Герберте Уэллсе.

В честь Гернсбека установлена даже специальная премия имени Хьюго для лучшего американского фантастического произведения.