Гарри Гаррисон - Значение наблюдательности

- Привет, умные собаки! - воскликнул я. - Видели недавно какую-нибудь черную "Татру"?

Мартине - я никогда еще не видел, чтобы он улыбался, - печально покачал головой, мол, не видел. Его партнер Бейкер тоже кивнул.

- Они должны были проехать здесь, - сказал я, разворачивая дорожную схему. - Они были всего в нескольких милях передо мной. - Я провел пальцем по схеме и вздохнул. - Вы правы. Они не проезжали. Они свернули в Карлобаге. Они знали, что за ними "хвост", и даже самый тупой из них мог допетрить, что впереди их ожидает делегация. Смотрите.

Я ткнул пальцем в схему.

- Проселочная дорога идет в горы, а затем, за хребтом, соединяется с хорошей дорогой на Госпич. А оттуда они могут прямиком лететь к границе. Им нужно только справиться с первым отрезком пути.

- Первая часть отмечена желтым, - сказал Мартине. - Что это означает?

- Боюсь, что догадываюсь. - Схема, выпущенная издательством "Туристички савез Югославии", была на итальянском языке и подпись в таблице условных обозначений около желтого кусочка дороги гласила:

"Strada in macadam in cativo stato". В вольном переводе это значило: немощеные и в поганом состоянии.

- Это плохо, - сказал Мартине с таким видом, будто собирался расплакаться. - Здесь, в Югославии, это очень плохо.

- Вы получите полное описание из моего отчета...

- Нет, - возразил Мартине.

- Приказ, - добавил Бейкер. - Предполагается, что мы, после встречи с тобой, включимся в преследование. Это передали оттуда, - он ткнул пальцем в небо, - прямо сверху.

- Несправедливо! Я начал это дело, и заканчивать его тоже должен я.

Они пожали плечами, вскочили в "Мерседес" и погнали по дороге. Я забрался в "Тойоту" и поехал следом. Ладно, Пусть они будут первыми. Но ведь никто не сказал, что мне нельзя быть вторым.

В Карлобаге стрелка на ржавом знаке с надписью "Госпич, 41" указывала на холм, полускрытый тучей пыли. Я свернул на дорогу, одновременно ударив по тормозам, и поплыл вперед на пониженной передаче. Эта полоса кое-как выровненных камней - некоторые размером с крышку письменного стола - больше напоминала карьер, чем дорогу. Чтобы не нарываться, я полз на каких-нибудь пяти милях. И вдруг впереди, за поворотом, раздался громкий взрыв. Я нажал на газ и выскочил к месту происшествия.

"Мерседес" соскочил с дороги и стоял, уткнувшись капотом в кювет.

Его передние колеса перекосились, будто машина очень устала и у нее подогнулись ноги, а оба бампера валялись позади, словно пара смятых консервных банок. Но события еще не закончились. Человек в темном костюме, стоявший за валуном на противоположной стороне дороги, поднимал длинноствольный пистолет. Прежде чем он успел нажать на спуск, Мартине, сидевший за рулем, высунул свой пистолет в окно и выстрелил всего один раз. Это выглядело очень драматично. Черный костюм пронзительно взвизгнул, подбросил свое оружие в воздух, повернулся на месте и упал.

- Позаботься о Бейкере, - крикнул я, - а я присмотрю за твоим другом!

Я быстро, но тихо обежал кругом и подошел к человеку в черном костюме сзади. Он, лежа ничком на земле, зажимал здоровой рукой рану, из которой хлестала кровь, и одновременно пытался дотянуться до оружия.

- Повторять не будем, - сказал я, забирая пистолет. Он перевернулся, посмотрел на меня и проревел:

- Свииньйя!

- Это на всех языках звучит одинаково, - ответил я, засовывая оружие в карман. - А вообще кто вы такой, чтобы браниться? Разве приличные люди возят мины в своих автомобилях? - Я оставил его подумать в одиночестве над моими словами, а сам вернулся, чтобы помочь Мартинсу. Он положил Бейкера на землю около дороги, раскрыл аптечку и уже намазывал антисептиком глубокую кровоточащую рану на лбу своего молодого напарника.

- Без сознания, - сказал он. - Дыхание ровное, и дела, кажется, обстоят не так уж плохо.., но ведь никогда не знаешь заранее...

- Отнеси его обратно к дороге - до нее не больше сотни ярдов - И тормозни какой-нибудь автомобиль. В этом городе должен иметься доктор. Если не окажется, то большая больница есть в Задаре. И, если не забудешь, постарайся послать кого-нибудь осмотреть твою мишень - там, в траве. А я поеду дальше и поговорю со Свирским. Мне кажется, что он выбирает себе не слишком хороших друзей.

Я не дал Мартинсу времени на споры, а просто сел в "Тойоту" и покатил дальше. На этом этапе погони моя полноприводная, колымага наконец-то должна была получить преимущество. Нужно было только избегать самых впечатляющих надгробных памятников, торчавших из дороги, и я мог держать двадцать миль, а на некоторых отрезках даже двадцать пять. Я был почти уверен, что "Татре", какой бы прочной она ни была, это не под силу. Особенно когда я снова увидел ее на извилистой, как змея, дороге всего в двух поворотах впереди меня.

Все точно так, как я и думал: идет нормально, подпрыгивает, качается и поднимает пыль на добрых десяти милях в час. Эти автомобили, которых никогда не видели на Западе, являются гордостью завода "Шкода". Громоздкие, округлые и солидные, они предназначены только для высших чинов партии и таких вот типов. Они спроектированы так, чтобы хорошо держать удар. Сзади торчит высокий плавник, словно на ракетном автомобиле Флэша Гордона, а спереди три фары, и вид у них куда более безумный, чем у любого автомобиля, который вы могли бы ожидать встретить в этой части света. А может быть, как раз такой. Но в любом случае, ни плавник, ни фары не помогали "Татре" оторваться. Я медленно догонял. Мы подпрыгивали, скрипели и грохотали по валунам, и я был менее чем в двух сотнях ярдов позади, когда увидел перед следующим поворотом столб с указателем, который вполне мог быть вершиной горы. Если он доберется туда первым и выскочит на прямую дорогу, то вполне сможет уйти от меня.

Тут дорога уходила в сторону от направления на указатель, спускалась вниз, делала петлю и вновь возвращалась к тому месту, где я находился, только уровнем выше. Два отрезка дороги разделял довольно крутой склон, на нем я разглядел утоптанную тропу, по которой пешеходы, козы и собаки срезали путь, чтобы не бить носи по длинной петле дороги. Где прошли четыре ноги, четыре колеса тоже пройдут. Я резко вывернул баранку направо, перевалился через канаву и выехал на землю.

По правде говоря, почва здесь оказалась куда ровнее, чем на дороге, и ехать было лучше; разве что уклон крутоват. Двигатель взревел, шины пробуксовали было, зацепились за грунт, и мы рванули прямо вверх. Я заорал "ура!" и покрепче вцепился в баранку.

Когда я вскарабкался к следующему изгибу дороги, "Татра" уже миновала поворот и, сверкая всеми тремя глазами, ползла в мою сторону. В этот момент "Тойота" запнулась на крутом выступе, передние шины проскользнули по гладким камням, но все обошлось: задние колеса нашли упор и вытолкнули нас на вершину.