Эрнест Маринин - В рамках законной процедуры

– Вот именно. Таким образом, тезис искусственного создания следует признать неправомочным. В противном случае придется лишить человеческих прав не только лиц с устраненными генетическими дефектами, но и людей, появившихся на свет с помощью кесарева сечения. А также лиц с искусственными органами, например, зубными протезами.

– Нет, вы не правы, это все-таки люди!

– Почему? Потому что они способны выполнять ряд человеческих функций?

– Нет, не ряд, а полный комплекс!

– Ну-у, мистер юрист! Вот вы, например, будете весьма затруднены в выполнении простой человеческих функции – причесывания…

– Ваша честь! Я протестую!

– Протест принят. Ответчик Феральти, призываю вас к порядку!

– Прошу прощения, ваша честь, я – ответчик Стил. Ответчик Феральти с портфелем, а я – с пультом дистанционного управления.

Когда смех утих, Том продолжал:

– Приношу извинения мистеру бакалавру. Приведу другие примеры: слепые не могут выполнять функций, связанных со зрением; безногие инвалиды не могут ходить; некоторые больные не могут выполнять функций самовоспроизведения; идиоты не могут выполнять мыслительных функций. Наконец, мужчинам и женщинам свойственен ряд специфических функций; кто же подлинные люди – мужчины или женщины?

– Тоже мне вопрос! Да разве бабы – люди? – изумился Рыжий Пат.

– Ну, брат, что-то ты осмелел! – удивился Кокни-Кид. – Скажи-ка это своей Милли, она тебе покажет, кто человек, а кто нет!

Шефу пришлось долго выкрикивать: «Тихо! Ти-ихо!», пока смех на поляне прекратился.

– Реакция зала показывает, продолжал Том, – что мои аргументы достаточно убедительны. Да, люди – это люди, а роботы – это роботы, но сегодня провести четкую юридическую границу между теми и другими весьма непросто. Самое правильное – признать, что и те, и другие должны пользоваться равными правами (там, где это имеет смысл), поскольку и люди, и роботы вносят свой вклад в существование и развитие общества. Считать иначе – значит вернуться к тем печальным временам, когда лишали прав людей с иным цветом или оттенком кожи, иной формой глаз или носа, с иными религиозными или политическими воззрениями…

– Ваша честь! – взревел Чарли-Бык. – Я протестую! Это пропаганда против Конституции Вольной Республики.

– Протест принят! Ответчик Феральти… тьфу, черт… ответчик Стил, лишаю вас слова!

Том сел.

– А вы, ответчик Феральти, имеете вопросы?

– Я не имею вопросов к мистеру адвокату. Но, поскольку высокий суд доверил нам самим вести защиту, я от имени защиты настаиваю на прекращении дела в связи с наличием в нем неразрешимых сомнений, каковые следует толковать в пользу ответчиков.

– У суда нет сомнений, что один из вас – робот и что его следует вздернуть… то есть дезинтегрировать! – свирепо проорал Чарли-Бык, тыча перед собой пальцем.

– Ответчики не оспаривают сейчас справедливость законов Вольной Республики, но кого же из нас вы намерены дезинтегрировать?

– Любого!.. То есть… того, который робот!

– А на этот счет у суда есть сомнения, не так ли? Ваша честь, представляет ли себе высокий суд все последствия возможной ошибки? Ведь, согласно вашей Конституции, человек неприкосновенен, жизнь человека – превыше всего… Я цитирую точно? – спросил Джок.

Том в это время, как бы невзначай, положил руку на пульт дистанционного управления. Шеф, сосредоточенно глядя на него, пробормотал:

– Суд… представляет себе последствия…

Наступила пауза. Старшина присяжных, откашлявшись, предложил неуверенным тоном:

– Может быть, пусть доктор Спенглер, как эксперт… конечно, в пределах возможного… обследует ответчиков?

– Док?

– Да, ваша честь… Но мои возможности ограничены… кое-что, некоторые реакции… ну, проверка вменяемости…

– На кой черт нам проверка вменяемости? – снова вмешался обвинитель. – Робота, что ли, вы в бедлам посадите? А человек – да будь он хоть трижды псих, нам-то какое дело?

– Да… действительно… Ну хорошо. С разрешения высокого суда… я попытаюсь…

Доктор добыл из саквояжа стетофонендоскоп, офтальмоскоп, никелированный молоточек и еще что-то блестящее зубодерного вида. Нацепил зеркало на лоб и с явной опаской приблизился к пилотам. Вдруг затрепетал и робко выдавил:

– А-а… ответчики… не будут противодействовать экспертизе?

– Ну что вы, профессор, пожалуйста, сколько угодно, – вежливо ответил Джок. – Вы ведь не хотите нам плохого?

– Ах, какой же я профессор… Скромный сельский лекарь, на все руки, в силу необходимости… Прошу вас, спиной к свету… чуть выше голову… благодарю… еще немного, – бормоча все это, он тщательно рассматривал глаза Джока сквозь отверстие в зеркале. – Так, теперь второй глаз… очень любопытно…

– Доктор! Я не люблю, когда мне зайчики в глаза пускают!

– О, прошу прощения! Я, собственно, уже… Не могли бы вы открыть рот? Благодарю… Черт возьми!

– Что-то не так?

– Одну минутку, не закрывайте рот… Поразительно! М-да… Ну хорошо… Положите ногу на ногу… Так…

Врач аккуратно ударил Джока молоточком под колено. Молоточек со звоном отскочил. Джок улыбнулся:

– Доктор, это же жесткий скафандр. Он стальной.

– Да… гм… действительно. Прошу прощения… Встаньте ко мне спиной… Дышите… Простите, что это у вас там стучит?

– Полагаю, клапан регенератора.

– М-да… нельзя ли его на время отключить?

– Увы, нельзя. Он всегда работает.

– Очень жаль. Одевайтесь… то есть… Ну ладно. Следующий!

Том Стил покорно подставил глаза под яркий луч, отбрасываемый зеркалом офтальмоскопа.

– Прекрасно… даже более того… Теперь откройте рот… У вас великолепные зубы, да…

– Я не ем сладкого.

– Стоит ли?… Впрочем, зубная боль… Сколько вам лет?

– Семьсот двадцать три.

– Ах, да-да… Эйнштейновское замедление времени… Поразительно… Позвольте вас прослушать… Нет, не спиной… О господи! И здесь тоже клапан регенератора?

– Нет, доктор, это насос бустерной системы.

– А почему я не слышал его у вашего… гм… коллеги?

– Видите ли, насос включается автоматически, по мере падения давления в гидроаккумуляторе. У Джока он может сейчас и не работать… А плохо, наверное, слышно через скафандр?

– Увы… Благодарю вас…

– Ну? – нетерпеливо спросил шеф.

– М-да… гм… Видите ли, ваша честь… Что касается второго обследованного… насколько я могу судить… обследование было даже не поверхностным… но… это превосходный образчик человеческой породы… да, ваша честь… С другой стороны, первый обследованный… имеет в глазах ирисовые диафрагмы…

– А это что? Болезнь, что ли?

– Нет, это механическое устройство, как в старинных фотографических аппаратах…

– Ого! Вот оно как!

– Да, я вас понимаю… но протезы такого рода используются давно… при нарушении системы аккомодации. И, кроме того, левый шестой зуб в нижней челюсти обследованного… запломбирован. Гм.