Гарри Гаррисон - Мир на колесах

– В чем дело? – послышался крик. Вдоль поезда бежал один из механиков.

– Они напали на меня, ударили ее, приведи доктора, ассистента Дзитуридаса, быстро!

Ян нагнулся и нежно приподнял Элжбету, прижавшись лицом к ее лицу, с ужасом думая о том, что может сейчас обнаружить. Но еще больше он боялся не знать. Кровь, темная кровь на бледной коже. Дыхание медленное, но регулярное.

– Где он? – послышался голос. – Что случилось?

Это был Дзитуридас, он склонился над одним из мужчин на земле. Выпрямившись над Риттерснатчем, он был потрясен.

– Тот без сознания, этот мертв.

– Хорошо, ты ему ничем не поможешь. Здесь Элжбета, ее ударил этот свинья. Позаботься о ней.

Доктор приблизился, и Ян смотрел, как он открывает рядом с ней саквояж. Послышались бегущие шаги, Ян закрыл дверь, посмотрел на нее, затем снял с пояса ключи и запер.

– Комедия окончена, – сказал он, повернувшись к подошедшим людям. – Они набросились на меня, и я с ними разобрался. А теперь давайте поведем поезда, пока не возникли новые трудности.

Это был глупый, импульсивный поступок. Но он был сделан. Он пытался идти путем закона, обращался к Хрэдил, терпел ее оскорбления и отказы. Теперь он пойдет оставшимся путем. И теперь уже не будет обратной дороги.

Бамперы лязгнули друг о друга. Машины двинулись – сначала медленно, затем быстрее и быстрее. Ян повернулся и побежал к своему танку, беспокойно подождал, пока мимо прогрохочут поезда, затем проскочил чуть ли не под колесами у следующего движителя.

– Поехали, – сказал он, закрывая за собой люк. – Пойдем впереди поездов.

– В самое время, – сказал Отанар и завел двигатель.

Ян не позволил себе расслабится до тех пор, пока Центральный путь не сменился скалистой поверхностью Дороги, пока склады не уменьшились и не исчезли за последней машиной поезда. Затем они миновали изгородь и последние фермы, но он все еще следил за экранами монитора. Погони быть не могло – так что же его тревожило? Единственный оставшийся движитель был задействован в качестве энергостанции. Чего он ждал?

Ян решил, что они пройдут не менее четырех часов, прежде чем сделают остановку. Но не смог заставить себя ждать так долго. Даже трех часов было слишком много – он должен был знать, как чувствует себя Элжбета. Удар, похоже, был не слишком силен, но когда он уходил, она была без сознания. Возможно, она и сейчас без сознания – или мертва. Мысль эта была невыносима. Он должен был узнать. В конце второго часа он сдался.

– Всем составам, – приказал он, – короткая остановка на отдых. Смените водителей, если хотите.

Отдав команду, он вывел танк из колонны, развернул его на гусеницах на 180 градусов и помчался назад вдоль линии медленно движущихся поездов. Он нашел машину, в которой находилась Элжбета и доктор, дал задний ход, объехал ее, притормаживая одновременно с ней, и спрыгнул, как только она остановилась. Нужный ключ был уже в руке, он открыл дверь и оказался лицом к лицу с разгневанным доктором Дзитуридасом.

– Это оскорбление, как ты смел меня запереть...

– Как она?

– Эта машина пыльная, невычищенная, лишенная удобств...

– Я спрашиваю, как она?

Холодный гнев в его голосе прекратил протесты доктора, и тот сделал шаг назад.

– С ней все благополучно, насколько это возможно в таких условиях. Она сейчас спит. Легкое сотрясение, я уверен, что ничего, более страшного, нет. Ее вполне можно оставить одну, что я сейчас и сделаю.

С этими словами он подхватил саквояж и поспешил прочь. Ян хотел заглянуть, но побоялся разбудить ее. Заговорила сама Элжбета:

– Ян? Это ты?

– Да, я пришел.

Она лежала в гнезде из одеял, уложенных доктором, на голове ее была белая повязка. Сквозь зашторенное окно проникало достаточно света, чтобы освещать ее лицо, почти такое же бледное, как и ткань.

– Ян, что случилось? Я помню, как мы разговаривали, потом почти ничего...

– Хрэдил устроила мне ловушку, а ты была приманкой. Там были Риттерснатч и кое-кто из его людей. Хотели схватить меня или убить, я не знаю. Боюсь, что я... потерял терпение.

– Это плохо.

– Для меня – да. Я не хотел, чтобы все так кончилось, но Риттерснатч мертв.

Она судорожно вздохнула – ведь, как бы там ни было, это было насилие – и вытащила ладонь из его руки.

– Мне жаль, – сказал он, – жаль, что кому-то пришлось умереть.

– Ты не хотел этого, – сказала она, но в голосе ее не было уверенности.

– Да, не хотел. Но если придется, сделаю это вновь. И точно так же. Я не пытаюсь извиниться, хочу лишь объяснить. Он ударил, и ты упала. Я думал, что ты мертва. У них были дубинки, они втроем напали на одного, и я защищался. Вот так.

– Я понимаю, но... насильственная смерть, это мне непривычно.

– Пусть так и будет. Я не могу заставить тебя понять или чувствовать. Хочешь, я уйду?

– Нет! – вырвалось у нее, – я сказала, что мне трудно это понять. Но это не значит, что я отношусь к тебе по-другому. Я люблю тебя, Ян, и я всегда буду любить тебя.

– Надеюсь. Я действовал нерационально, глупо, может быть. То, что я сделал – это из-за любви к тебе. И это служит слабым извинением – ладони ее в его ладонях были холодны. – Я пойму, если ты будешь стыдить меня за то, что я сделал потом – положил тебя в поезд и увез. Мы как раз об этом говорили, когда на меня напали. Я так и не услышал твоего ответа.

– Разве? – она впервые улыбнулась. – Но ответ может быть только один. Я всегда буду повиноваться Хрэдил. Но сейчас ее здесь нет, а значит нет проблемы повиновения или неповиновения. Я могу любить тебя, как всегда хотела, и буду с тобой всегда.

– Ян, – позвал голос снаружи, затем еще раз прежде, чем он услышал. Он почувствовал, что улыбается, как дурак, и, ничего не говоря, прижал ее к себе, затем оторвался и встал.

– Надо идти. Я скажу тебе потом, что я чувствую...

– Я знаю. Я сейчас буду спать. Мне гораздо лучше.

– Хочешь чего-нибудь поесть, выпить?

– Ничего. Только тебя. Возвращайся, как только сможешь.

Второй водитель танка наклонился над люком.

– Ян, получен вызов, – сказал он. – Семенов хочет знать, почему остановились и когда отправимся.

– Как раз его-то я и хотел повидать. Скажи, что мы поедем, как только я подойду к нему в движитель. Пошли.

Иван Семенов был вновь начальником поездов. Когда он оставил позади все семьи и проблемы, Ян передал ему ведущий движитель. Проблемы, которые им предстояло встретить впереди, могли быть связаны только с Дорогой, и Яну легче было решать их, находясь в ведущем танке. Ян забрался по трапу в водительский отсек, и Иван тронул поезда с места, как только за ним закрылась дверь.

– Что за проволочка? – спросил Семенов. – Ты же сам сказал, что теперь важен каждый час.

– Пошли в двигательный отсек, объясню. – Ян молчал, пока инженер не вышел, закрыв за собой дверь. – Мне бы хотелось жениться.