Сергей Лукьяненко - Атомный сон (Cборник)

Антон останавливается в сторонке, слушает. Кто-то из официантов подносит ему бокал с пивом – Антон берет бокал.

– А кто же тогда? – спрашивает Темный маг с иронией.

– Неизвестный нам неполноценный Светлый маг, которого контролируют Темные.

– Зачем, девочка? – удивляется Темный. – Объясни, зачем нам губить своих, пусть и не самых ценных.

– «Не самых ценных» – ключевая фраза, – сообщает Тигренок.

– Допустим. – Темный маг разводит руками. – Но столь ли важен Антон Городецкий, чтобы устраивать за ним подобную охоту?

– Зачем вам это потребовалось – мы узнаем, – говорит Тигренок. – А не странно ли, что Завулон не смог поразить Антона «плетью Шааба», своим любимым оружием?

Темный маг сразу серьезнеет:

– У руководства свои причуды. На то оно и руководство. Но Антона мы схватим, можете не сомневаться. Город закрыт в кольцо, разделен на сектора и прочесывается.

– Антон сумеет спрятаться, – уверенно говорит Тигренок. – Вы пройдете рядом и не заметите. Разве что какой-нибудь оборотень учует его запах. – Она улыбается. – Но я думаю, Антон догадается его изменить. Да и не знают ваши сотрудники его так хорошо, чтобы запомнить запах.

Антон едва заметно кивает Тигренку – он догадался, как та его обнаружила.

– Он может менять запахи, лица, даже пол. Но мы его схватим, – твердо отвечает Иной.

– Кстати, а почему Завулон не в штабе? – интересуется Тигренок.

– У руководства свои причуды, – с улыбочкой повторяет Темный.

– Думаю, готовит очередную пакость, – заключает Тигренок. – Еще одного мертвого Темного, слабенького и ненужного.

– Я отвергаю эти инсинуации, – ухмыляется Темный маг.

Антон вздрагивает. Быстро идет по кругу, склоняется к одному из Иных, сидящему за ноутбуком; на экранчике – карта Москвы, испещренная сеткой.

– Закурить найдется? – спрашивает Антон.

Парень – по виду «типичный программист», длинноволосый, бледный, в очках – молча протягивает ему пачку сигарет, зажигалку.

– Какие районы закрываем последними? – спрашивает Антон, закуривая.

– Останкино, ВДНХ, – рассеянно отвечает парень, даже не глядя на него. – К штабу выдавливаем гада…

– Спасибо, очень помог, – говорит Антон.

– Фигня, – отмахивается Темный.

Антон быстрым шагом идет к лифтам.

И у самых лифтов видит Костю – тот входит в штаб, он одет в темную одежду, в руках у него пачка каких-то бумаг. Костя почти натыкается на Антона, хмурится, делает еще несколько шагов – и оборачивается.

Антон, подошедший к лифту, останавливается, будто спиной чувствуя взгляд юноши-вампира. Оборачивается.

Несколько мгновений они смотрят друг на друга.

Костя приоткрывает рот, будто готовясь позвать на помощь, крикнуть… Но молчит, кусает губы.

Антон ждет.

Костя отводит взгляд. Перехватывает бумаги поудобнее. И уходит.

Антон вызывает лифт, резко, почти ударом, вдавливая кнопку.

Квартира Егора.

Мальчик сидит перед телевизором. В комнату входит его отец.

– Егор, сбегай мне за сигаретами.

– Темно уже, – косясь в окно, отвечает Егор.

– Опять эти страхи? – спрашивает отец. – Егор…

– Да не боюсь я больше никаких вампиров! – вскидывается Егор. – Магазин уже закрыт.

– Добеги до метро, – предлагает отец. С улыбкой продолжает: – Или погонишь старого отца?

– Вот уж сразу и старый, – ворчит Егор, вставая. – Денег дай…

Дворы, темная узкая улочка. По ней идет Антон, погруженный в задумчивость. Он уже в своем обычном облике.

Будто эхом слышатся голоса, которые он вспоминает:

«Останкино, ВДНХ… К штабу выдавливаем гада…» – программист из Дневного Дозора.

«Думаю, готовит очередную пакость… Еще одного мертвого Темного, слабенького и ненужного», – голос Тигренка.

«Вы же думаете, что я тоже стану Темным! Слабым, никчемным Темным магом», – голос Егора.

Антон кивает своим мыслям. Негромко говорит в пространство:

– Завулон… если ты слышишь… ты не мог рассчитать все. Ты подставил девушку-оборотня, чтобы заявить протест… ты подставил «дикарю» Темного мага в ресторане… сейчас очередь Егора?

Ему никто не отвечает, да Антон и не ждет ответа.

– Да, я приду к его дому. Я постараюсь его защитить, – говорит Антон. – Это и есть твоя цель? Но ты не мог предусмотреть всего! Всегда есть выбор… всегда есть поступок, который все меняет… Слышишь?

Последнее слово он уже кричит.

Но никто не отвечает. Только звонит в его кармане мобильник.

Антон замирает. Осторожно, будто гремучую змею, вынимает телефон из кармана. Медлит. Потом решительно прикладывает к уху:

– Алло!

– Антон? – раздается женский голос.

– Надя? – растерянно спрашивает Антон.

– Как ни позвоню, дома тебя нет, – то ли с иронией, то ли с кокетством говорит женщина. – Вкушаешь радости свободной жизни?

Антон молчит, лицо у него совершенно ошарашенное.

– Я вот что звоню, – переходя на деловой тон, говорит женщина. – Я, оказывается, тапочки у тебя забыла. Когда можно забежать?

– А… – бормочет что-то Антон.

– И если ты не против, – настроенным заранее «на скандал» голосом говорит женщина, – я бы взяла кое-что из дисков и кассет, мы же их все-таки вместе покупали…

Антон тихо, беззвучно смеется. Отключает мобильник. Размахивается и запускает его в кусты.

Он так там и лежит, снова начиная названивать, когда Антон уже удаляется по аллее.

Егор, что-то насвистывая, выбегает из подъезда. Во дворе уже темно, Егор идет вдоль дома – и тут его окликают:

– Мальчик…

Егор останавливается.

Неподалеку на скамейке сидит Максим. Задумчиво, печально смотрит на Егора.

Егор на всякий случай оглядывается. На улице еще много прохожих, едут по дороге машины, в окнах домов горит свет. Егор подходит к Максиму.

– Садись, – сдвигаясь по скамейке, говорит Максим.

– Вы Иной, – говорит Егор. – Я чувствую. Вы Светлый.

Максим морщится, будто от боли:

– Я Судия.

Егор безбоязненно садится рядом. С любопытством смотрит на Максима.

– Ну почему так? – спрашивает его Максим. – За что мне эта ноша? Я ведь не хотел… никогда не хотел этого… Но если я вижу, что какой-то человек – зло, что он несет людям страдания… если могу остановить его… что мне делать?

– Не знаю, – говорит Егор. – О чем вы?

– Да все ты понимаешь, – раздраженно говорит Максим. Он лезет за отворот пиджака, достает короткий деревянный кинжал. – Знаешь, что это?

– Игрушка, – говорит Егор.

Максим кивает:

– Игрушка… Когда я был в твоем возрасте, у меня был друг… мы иногда играли в мушкетеров, в рыцарей… сами делали себе деревянные мечи. – Максим улыбается воспоминаниям. – Это его кинжал. Он где-то услышал или прочитал красивое слово – мизерикорд. «Милосердие» по-ла-тыни. Так назывался кинжал, которым рыцари добивали раненых врагов.