Станислав Лем - Охота (Охота на Сэтавра)

Пиркс, по правде говоря, не знал, что делать. «Это какой-то вездеход, – раздумывал он. – Куда он шел? На юг? Видимо, из группы Строительства, но кто же подбил его? Сэтавр? В таком случае мы стоим здесь на виду как кретины, надо укрыться. Но где все остальные вездеходы, северные и южные?»

– Готов! – крикнул радист. Он переключил рацию вездехода на внутреннюю сеть так, чтобы все могли слышать в шлемах принимаемые сигналы.

– Осе-портативный обвал. Стена осумкобелена – повторение повторное излишне – доступ по азимуту – поликристаллическая метаморфизация…- загудел в наушниках Пиркса голос, выговаривающий слова отчетливо, монотонно и без малейшей интонации…

– Это он! – взревел Пиркс. – Сэтавр! Алло, радист! Пеленгуй, быстро пеленгуй! Давай пеленг! Черт побери! Пока он еще передает!

Он орал так, что его оглушил собственный крик, усиленный замкнутой полостью шлема; не ожидая, пока радист очнется, он прыгнул, согнувшись, под купол, схватил двойную рукоять тяжелого лазера и стал поворачивать его вместе с башенкой, прильнув глазами к окуляру прицела. Тем временем в шлеме гудел этот низкий, как бы немного грустный, размеренный голос:

– Труднодвукислое вискозное недоокрашивание, а не раскрышечные сегменты без новых седлообразных включений…- бессмысленная болтовня, казалось, ослабевала.

– Где этот чертов пеленг?!!

Пиркс, не отрывая глаз от прицела, услышал неразборчивый шум: это Маккорк бросился вперед, оттолкнул радиста, послышалась какая-то возня, и тут же в наушниках раздался спокойный голос кибернетика:

– Азимут 39,9… 40,0-40,1-40,2…

– Передвигается, – понял Пиркс.

Башенка поворачивалась вращением рукояток, и он вращал их так, что едва не вывихнул руки. Цифры ползли лениво. Красная черточка переваливала за сорок.

Внезапно голос Сэтавра перешел в протяжный визг и умолк. В тот же момент Пиркс нажал на спуск – и в полукилометре ниже, на самой границе света и тени, скала брызнула сверхсолнечным блеском.

Из-за толстых рукавиц было чудовищно трудно удерживать рукоятку в неподвижности. Пламя, ярче солнечного, ввинтилось во тьму котловины метрах в десяти от погасающего остова, остановилось и, разбрызгивая окалину, пробилось дальше, выбросив две метелочки искр. В наушниках что-то бормотало. Пиркс, не обращая внимания, резал все дальше этой линией тончайшего страшного огня, пока она не разбилась искристым радиантом о какой-то каменный столб. Перед глазами вращались, все разрастаясь, багровые круги, но сквозь их танец Пиркс заметил ослепительный синий глаз, меньший, чем острие иглы, который раскрылся в самой глубине мрака, где-то сбоку, не там, куда он стрелял, и, прежде чем он успел нажать на рукоятки лазера, чтобы повернуть его вместе с турелью, скала у самой машины плюнула в них жидким солнцем.

– Полный назад! – рявкнул Пиркс, рефлекторно подогнул ноги и в результате перестал что-либо видеть, – впрочем, он ничего бы и не увидел, кроме этих багровых, медленно ползущих кругов, которые становились то черноватыми, то золотистыми.

Двигатель заревел, их швырнуло так, что Пиркс полетел на дно вездехода и покатился вперед между коленями радиста и курсанта; баллоны, крепко принайтовленные снаружи к броне, отозвались пронзительным дребезжанием. Машина мчалась задним ходом, что-то страшно хрустнуло под гусеницей, развернуло вездеход, швырнуло его в сторону – мгновение казалось, что он начинает уже переворачиваться, но водитель, отчаянно нажимая на газ, тормоза и сцепление, преодолел это бешеное скольжение, машину пронизала как бы затяжная судорога, и они остановились.

– Как герметичность?! – крикнул Пиркс, поднимаясь с пола.

«Счастье, что покрыт пенопластом», – подумал он.

– В порядке!

– Ну что ж, довольно близко, – совершенно иным голосом сказал Пиркс, вставая с пола и распрямляя спину. Не без сожаления он добавил вполголоса:

– Каких-нибудь двести метров влево, и я бы его зацепил…

Маккорк пробирался на свое место.

– Спасибо, доктор, – сказал Пиркс, уже прильнув к перископу. – Алло, водитель, спуститесь вниз по тому самому пути, каким мы поднимались. Там такие маленькие скалы, что-то вроде арки, – вот, вот, въезжайте в тень между ними и остановитесь…

Медленно, словно с преувеличенной осторожностью, вездеход въехал в полузасыпанную песком нишу среди обломков скал и остановился в их тени, которая сделала его невидимым.

– Великолепно! – почти весело сказал Пиркс. – Теперь мне надо двоих, кто пошел бы со мной на небольшую разведку…

Маккорк вызвался почти одновременно с курсантом.

– Хорошо. Внимание! Вы, – обратился он к остальным, – остаетесь здесь. Не выходите из тени, даже если Сэтавр пойдет прямо на вас, – сидите тихо. Ну, разве что он полезет на вездеход, тогда обороняйтесь, у вас есть лазер, но это маловероятно…

– Помогите, – обратился он к водителю, – этому юноше снять с брони газовые баллоны, а вы, – сказал он уже телеграфисту, – вызывайте Луну-1, космодром, Строительство, патрули и первому, кто отзовется, сообщите, что Сэтавр уничтожил один вездеход, по-видимому со Строительства, и что три человека с нашей машины пошли охотиться. Пусть там никто не суется с лазерами, не стреляет вслепую и так далее… А теперь пошли.

Поскольку каждый мог унести только один баллон, они захватили с собой четыре. Пиркс повел товарищей не на вершину «черепа», а несколько дальше, туда, где спускалась вниз неглубокая расщелина. Они прошли, сколько было можно, и поставили баллоны под большой глыбой, после чего Пиркс посоветовал водителю вернуться. Сам же он, приподнявшись над камнем, стал осматривать в бинокль котловину. Интеллектроник и курсант сидели рядом с ним на корточках; наконец Пиркс заговорил:

– Не вижу его. Доктор, то, что он говорил, имело какой-нибудь смысл?

– Нет, пожалуй. Разорванная речь – что-то вроде шизофрении…

– Обломки уже догорают, – заметил Пиркс.

– Зачем стреляли? – спросил Маккорк. – Там же могли быть люди.

– Там никого не было.

Пиркс передвигал бинокль миллиметр за миллиметром, внимательно осматривая каждый бугорок освещенного солнцем пространства.

– Они не успели выпрыгнуть.

– Почему вы так в этом уверены?

– Он разрезал машину пополам. Это видно даже сейчас. Он стрелял метров с десяти. Кроме того, оба люка остались запертыми. Нет, – добавил он через несколько секунд, – на солнце его нет. А ускользнуть он, пожалуй, не успел… попробуем его выманить.

Пригнувшись, он втащил тяжелый баллон на верхушку камня и, толкая его перед собой, бормотал сквозь зубы:

– Вот они, истории с индейцами, о которых я всегда мечтал…

Баллон наклонился; придерживая его за вентиль, распластавшись на камне. Пиркс отрывисто бросил: