Карина Шаинян - Зеленый палец

Никто не знает, что увидела Оливия в глазах ягуара. Известно лишь, что вскоре в квартире этажом ниже сосед раздраженно свернул газету и прислушался к доносящимся сверху звукам. Там лили воду, с дробным громом швырялись пустыми ведрами, били посуду, истерически всхлипывали и орали голосами, лишь отдаленно похожими на человеческие. Грохот стоял невыносимый, и сосед сердито посмотрел на часы.

- Что-то садовница сегодня разбуянилась.

- Гости? - предположила его жена. - Нет, вряд ли. Может, уборку затеяла?

Снова грохот и плеск, как будто кто-то опрокинул целую цистерну воды, и металлическое громыхание. Потом вдруг все затихло, остался лишь неясный фон, тревожный шорох и жужжание на грани восприятия, и только прислушавшись, можно было различить шум льющейся из кранов воды и торопливое шлепанье босых ног. Потом душераздирающе заорал попугай; в ответ раздался стремительный стрекот, прерываемый звонкими щелчками. Явственно процокали маленькие копыта, кто-то с шумным хрюканьем заелозил по полу и взвизгнул, когда фырканье заглушил громовой рев.

- Да что у нее там, зверинец, что ли! - соседка страдальчески закатила глаза и подскочила. - Что за черт! Нас заливает!

Потолок сочился мутной водой. Густые капли набухали на потемневшей штукатурке, и вот первая шлепнулась на скатерть и впиталась, оставив на светлой ткани налет красноватого ила. Побагровев от ярости, соседка бросилась к телефону.

Она набрала номер Оливии, выждала несколько гудков и бросила трубку. Высунулась на площадку, - муж, отчаявшись звонить, уже грохотал в дверь кулаками. Вздохнув, она вернулась на кухню и с ужасом поглядела на потолок. От побелки не осталось и следа; разбухшая штукатурка растрескалась, и из щелей свисали какие-то коричневые и зеленые веревки. Среди них, растопырив прозрачные пальцы-присоски, застыла крошечная лягушка с удивленной физиономией. Перекрестившись, соседка отступила к телефону и принялась судорожно листать блокнот, радуясь, что когда-то Оливия оставила на всякий случай номер своей сестры.

Когда подоспевшая Алекс открыла дверь, ей навстречу выпорхнула стая бледных мотыльков и осыпалась на плиты лестничной клетки, не выдержав холода. Побеги уже заполонили вход в комнату, цеплялись тонкими усиками за стены и выплескивались на пол в коридоре. В нос ударил горячий запах мха и перегноя; из комнаты в подъезд повалил пар и осел на лицах мельчайшими каплями.

- Да она совсем свихнулась, - проворчал сосед, заглядывая через плечо Алекс. Отстранив девушку, он брезгливо раздвинул мокрую листву и встал на пороге комнаты, почесывая в затылке. Алекс приподнялась на цыпочки, чтобы рассмотреть хоть что-нибудь из-за широкой спины, но увидела лишь мокро блестящую, колеблющуюся листву. Она окликнула Оливию, уже не надеясь на ответ. Что-то влажно шлепнулось на пол, сосед шумно втянул воздух и отступил, едва не сбив Алекс. Под ногами, тошнотворно колыхая бахромчатыми краями, стремительно проскользнула огромная плоская многоножка и забилась под плинтус.

- Вроде перестало лить, - деловито крикнули снизу.

- Ну вот и славно, - с явным облегчением откликнулся сосед и поспешно вышел из квартиры.

Оставшись одна, Алекс сделала несколько робких шагов в глубь комнаты. Споткнулась о толстый корень, жадно впившийся в скрытый под листьями и грязью паркет, и остановилась. Джунгли подступили со всех сторон; Алекс оглянулась, и прихожая, еще не заполоненная растительностью, показалась ей страшно далекой. Противоположной стены не было видно - лишь на месте окна в листве виднелся просвет, обрамленный трухлявыми, поросшими мхом стволами. От теплой земли поднимались струйки испарений, вились вокруг деревьев и растворялись в лучах зеленоватого света, лившегося с потолка. Алекс еще раз окликнула сестру, но собственный голос показался ей глухим и едва слышным, будто она говорила в мокрую, теплую вату. Тонко чирикнула какая-то пичуга; будто в ответ, откуда-то донесся раскатистый рев. Под ногами зашуршало, и Алекс, всхлипнув, бросилась прочь.

На пороге она оглянулась и сквозь прелый туман, сквозь густую листву увидела, как на прогалину вышла Оливия с огромной лейкой в руке. Алекс едва узнала ее - голую, перепачканную, с ветками и травой, запутавшимися в волосах. Она застыла, прижав ладонь к губам.

Оливия заметила сестру. Приостановившись, она грустно улыбнулась и пожала плечами.

- Наверное, я могла просто подглядывать, - сказала она, будто продолжая старый разговор.

- Ты и сейчас…

- Поздно, - Оливия смотрела на буйствующие вокруг нее джунгли. На ее лице мешались страх, досада и облегчение. Она махнула сестре рукой и беззвучно бросила на мягкий перегной ненужную уже лейку. Издалека снова донесся рев; в нем слышалось торжество.

Больше не оглядываясь, Оливия шагнула в проем бывшего окна и тотчас растворилась во влажном зеленом полумраке, где никогда не бывает зимы.

Алекс тщательно закрыла квартиру. Постояла, прислонившись к двери и прислушиваясь к звукам за ней - влажный шорох, хлопанье крыльев, нервный вскрик мартышки. На всякий случай еще раз потрогала ручку, убеждаясь, что замок крепко заперт, и начала медленно спускаться по лестнице.