В мире фантастики и приключений. Выпуск 5. Вахта «Арамиса». 1967 г.

Ада подождала, пока Симона наденет лиловый скафандр, поблескивающий морозной пыльцой, словно очень спелая виноградина; потом нажала молочную клавишу, и прозрачная пленка, закрывавшая трап, перекинутый на корабль, поднялась и пропустила Симону. Ада включила шлюзовую “Арамиса”: было видно, как Симона, пригнувшись, входит в черную дыру перехода,

Около девяти часов, наскоро позавтракав в своих каютах - вместе все собирались только за ужином, экипажи таможенной станции и американского корабля сошлись в кают-компании. Все подтянутые, корректные, сдержанные. Симона, нагнувшись над межпланетным фоном, старательно настраивалась на Землю, - пусть этот джентльмен поговорит со своим Вашингтоном. Все равно в двенадцать часов придется их отпустить, и международного скандала не получится. В крайнем случае, Холяев принесет извинения.

Космолетчики расположились возле двери. Может быть, разговор примет такой характер, что присутствие кого-либо, кроме капитана, будет нежелательно. Тогда легче будет встать и покинуть помещение, подав пример всем остальным. И что это вообще за глупое правило - не допускать гостей в центральную рубку?

В конце концов такие же планетолетчики, как и мы. Хотя - какое сравнение! Мы - действительно планетолетчики, а это - так, таможенные крысы… Санти осмотрел “этих крыс”. Хорошо держатся, даром что бабы. Заварили кашу, задержали разгрузку планетолета, а теперь - пожалуйста, в луже. Сейчас капитан свяжется с самим Себастьяном Неро…

“…продукцию фирмы “Синтетикал Альбумин”. Мы далеки от мысли выдать нашим слушателям секрет синтеза белковых веществ; скажем больше - мы сами его не знаем. Чудодейственный катализатор, известныи только самому Себастьяну Неро, этому знаменитому ученому, крупнейшему бизнесмену, выдающемуся политическому…”.

Симона приглушила звук, обернулась - уж очень это противно, когда у тебя между лопатками ползает вот такой взгляд. Хотя бы ради приличия смотрел на Паолу… Ага, догадался, гад. И то хорошо.

На экране фона замелькала зеленая вспышка - сигнал того, что обе стороны вышли на связь. И тотчас же экран озарился малиновой апоплексической лысиной знаменитого ученого и крупнейшего бизнесмена, единовластного хозяина “Бригантины”.

Дэниел 0'Брайн вытянулся по-военному, заслонив собой остальных:

– Сэр, доверенный мне корабль задержан на таможенной станции “Арамис” без указания причин.

– Знаю, - сказал Себастьян Неро и, приблизив к экрану бесцветные глаза, медленно добавил: - Инструкции вам известны.

Экран погас.

Собственно говоря, ничего не было сказано, но тем не менее у Симоны осталось ощущение, словно американцы получили какой-то приказ, причем в такой форме, которая исключала неповиновение.

– Мне очень жаль, - поднялась Ираида Васильевна, - что из-за кратковременности связи мы не могли уточнить причину вашей задержки, и мистер Неро оказался не полностью информированным. Дело в том, что мы запросили разрешение на Вскрытие контейнеров с грузом здесь, на нашей станции.

Космолетчики поднялись и подошли к своему капитану;

– Имеете ли вы основания для такого требования? - спросил 0'Брайн.

Симона из своего угла вставила:

– Оснований, которые мы могли бы предъявить вам здесь и сейчас, мы не имеем.

Все, как по команде, повернулись к ней.

– И все-таки вы настаиваете на вскрытии всех двухсот восьмидесяти контейнеров?

– Да, - сказала Симона и с откровенным любопытством поглядела на них снизу вверх, - но особенно интересует меня двести восемьдесят первый контейнер - тот, который лежит на полу промежуточной тамбурной камеры между грузовым и пассажирским отсеками.

Санти небрежно повел плечиком:

– В том, что эта камера пуста, мы легко убедимся, если свяжемся с ней по короткому фону.

– Короткий фон для связи с вашим кораблем находится в центральной рубке, о чем я весьма сожалею, - не вставая со своего кресла, проговорила Симона. - А то, что пол тамбурной камеры - это верхняя крышка плоского контейнера, можно доказать простым вскрытием пола.

– Я прошу немедленно послать на базу запрос на соответствующую аппаратуру для резки титанира. А пока - весьма сожалею. - Дэниел сдвинул каблуки.

Симона в ответ свесила голову набок. Но Дэниел уже не смотрел на нее, а шел к Паоле. Он остановился, не дойдя одного шага, и наклонился над ней так бережно, что все отвели глаза, и что-то очень тихо сказал ей, и она подняла к нему свою обезьянью мордочку, ничуть не похорошевшую, как почему-то всем хотелось, и с каким-то безнадежным спокойствием, потрясшим Симону, ясно, на всю комнату, сказала:

– Да.

Капитан обернулся к остальным межпланетчикам, и они, не произнеся больше ни слова, вышли из кают-компании.

“Кажется, я порядочная дубина”, - почти без тени сомнения подумалa Симона.

Паола легко, как-то плечами оттолкнулась от стены, неслышно пересекла комнату и исчезла за дверью, ведущей в центральную.

– Ну, Симона, ты сегодня… - Ада только головой покрутила, - фантастика на грани техники.

– Да, - согласилась та, - насчет контейнера, что в промежуточной камере, я малость перегнула. Хотя это не исключено: размеры совпадают, там на полу как раз поместится контейнер. Пошлю на “Первую Козырева” частное заключение - пусть еще раз проверят, прежде чем ставить “Бригантину” на перегрузку.

– Да, Симона, - сказала Ираида Васильевна, - я вам не советую показываться на глаза этой троице, когда в двенадцать за ними придет буксирная ракета. А пока…

Но Симона уже бежала к центральной, еще не сознавая, что там случилось, гонимая тем шестым чувством каждого межпланетчика, какого, может быть, объективно и не существует в природе, но которое всетаки подняло ее и бросило вслед Паоле; и в проеме распахнувшейся двери все увидели голубую фигурку, лежащую на пульте внутреннего управления, чтобы всей тяжестью тела, всей силой маленьких рук вдавить в гнездо выпуклую, словно белый камушек, клавишу перекрытия трапа.

Синтериклоновая заслонка была поднята, проход на “Бригантину” открыт.

– Сюда! - крикнула Симона, и когда Ираида Васильевна с Адой вбежали в центральную, сорвала предохранительную сетку и замкнула цепь герметизации всех отсеков.

И только после этого подняла огромную руку и смахнула Паолу с пульта.

Паола упала на колени и некоторое время так и лежала, не шевелясь, потом подняла лицо - спокойное лицо человека, который сделал все, что должен был и что мог, и увидела на экране черную кишку трапа, и поняла, что там, на “Бригантине”, уже успели задраить люк; потом всю станцию тряхнуло, и Симона вцепилась в верньер генератора силы тяжести, и на миг стало легко, а потом станцию бросило в сторону и завертело, и Паола не могла понять, что же происходит, и хваталась за металлические коробки приборов, но руки соскальзывали с покатых, крытых серебристым лаком плоскостей, и все это было еще не так уж страшно, пока пол вдруг не вздыбился вверх, и нечеловеческий ужас крушения мира, взметнувшийся, как веер взрыва, заслонил собой и гибнущих рядом людей, и гремящий водоворот неподвижных доселе вещей, и даже мысль об уходящей “Бригантине”, оставляя крошечному, сжавшемуся в комок телу только маленький страх собственного бесследного исчезновения.