В мире фантастики и приключений. Выпуск 5. Вахта «Арамиса». 1967 г.

– Погоди-ка, - сказал Химик. - Так ты воображаешь, что мы просто сядем и улетим?

Доктор засмеялся.

– Астронавтика - это чистый, ничем не запятнанный плод людского любопытства, - сказал он. - Слышите? Химик уже не хочет отсюда трогаться!

– Нет, кроме шуток, Доктор, что с этим двутелом? Ты ведь сидел с ним целый день.

– Сидел.

– И что? Брось ты эту таинственность. Ее и так достаточно…

– Да при чем тут таинственность! Ох, поверь мне, я бы от нее не отказался! Он… ну что ж, он ведет себя как ребенок. Как умственно недоразвитый ребенок. Узнает меня. Когда я его зову, идет. Когда подтолкну, садится. По-своему.

– Ты ведь затащил его в машину. Как он там себя вел?

– Как младенец. Его ничто не интересовало. Когда я присел за генератор и он перестал меня видеть, его бросило в пот от страха. Если это пот и если он означает страх.

– Он что-нибудь говорит? Я слышал, как он что-то тебе булькал.

– Артикулированных звуков не издает. Я записывал на пленку и анализировал частоты. Голос он слышит, во всяком случае, реагирует на голос. Все это у меня просто не укладывается в голове… Он размазня, и пугливый, и несмелый, а ведь из подобных ему индивидуумов складывается все их общество, разве что он один… Но такое совпадение…

– Может, он молодой? Может, они сразу после появления на свет становятся такими большими?

– О нет, он не молодой. Это видно хотя бы по коже, по ее складкам, по морщинам. Здесь очень общие биологические закономерности. Кроме того, подошвы - утолщения, которыми они касаются почвы, - у него совершенно твердые, ороговевшие. Во всяком случае, в нашем понимании он не ребенок. Впрочем, ночью, когда мы возвращались, он обращал внимание на некоторые вещи быстрее нас и реагировал весьма своеобразно, например, на отражение в воздухе, о котором я вам говорил. Он боялся. Этого… этого их поселения он тоже боялся. Иначе зачем бы ему оттуда убегать?

– Может, удастся его чему-нибудь научить? В конце концов они построили заводы, вращающиеся диски, они должны быть разумными… - сказал Физик.

– Этот - нет.

– Погоди. Знаешь, что мне пришло в голову? - приподнялся на руках

Химик. Он сел, отряхивая прилипшие к локтям песчинки. - А может, он… дебил? Умственно недоразвитый? Или…

– А, ты думаешь, что там… что это их приют для душевнобольных? - сказал Доктор, тоже садясь.

– Ты что, издеваешься надо мной?

– С чего бы я стал издеваться? Это мог быть изолированный уголок, где они держат своих больных.

– И проводят на них эксперименты, - подсказал Химик.

– То, что видел, ты называешь экспериментами? - включился в разговор молчавший до сих пор Координатор.

– Я не оцениваю этого с моральной стороны. Я не имею на это права. Ведь мы ничего не знаем, - ответил Химик. - Доктор нашел у одного трубку, похожую на ту, которая торчала в теле вскрытого…

– Ага. Значит, тот, что залез в ракету, тоже оттуда, сбежал и добрался сюда ночью?

– Почему бы нет? Разве это невозможно?

– А скелеты? - бросил Физик, по лицу которого было видно, что он очень скептически относится к доводам Химика.

– Ну… я не знаю. Может, это какая-то консервация или, может, их лечат показом - я имею в виду что-то вроде психического шока.

– Понятно. И есть у них собственный Фрейд, - сказал Доктор. - Милый мой, брось ты это. И не говори, что купол со скелетами - какой-то аттракцион или дворец с привидениями. Такое огромное сооружение… Чтобы вплавить скелеты в эти стеклянные блоки, нужно великолепно знать химию. Может, это какое-нибудь производство? Но чего?

– То, что ты ничего не можешь выжать из этого двутела, еще ни о чем не говорит, - заметил Физик. - Попробовал бы ты узнать что-нибудь о земной цивилизации от сторожа в моем университете.

– Недоразвитый сторож? - спросил Химик, и все рассмеялись.

Внезапно смех оборвался. Двутел стоял над ними. Он шевелил в воздухе узловатыми пальчиками, а его плоское личико, опущенное вниз, тряслось.

– Что с ним?! - выкрикнул Химик.

– Он смеется, - сказал Координатор.

Теперь все заметили, как подрагивает маленький торс - казалось, двутел зашелся от хохота. Он семенил большими бесформенными ступнями. Под взглядом уставившихся на него глаз двутел замер, оглядел людей по очереди, вдруг втянул торс, ручки, голову, заковылял на свое место и с тихим сопением опустился вниз.

– Если он смеется… - прошептал Физик.

– Это тоже ни о чем не говорит. Даже обезьяны смеются.

– Подожди, - сказал Координатор. Его глаза блестели на худом, обожженном солнцем лице. - Предположим, что у них существует значительно больший биологический разброс врожденных способностей, чем у нас. Одним словом, что у них есть слои, группы, касты работающих творчески, конструирующих, и большое количество индивидуумов, вообще не способных ни к какой работе - ни к чему. И что в связи с этим таких непригодных…

– Убивают. Проводят на них исследования. Едят их. Не бойся, можешь говорить все, что придет в голову, - ответил Доктор. - Никто не будет над тобой смеяться, потому что все возможно. Только, увы, не все из того, что возможно, человек в состоянии понять.

– Сейчас. Что ты об этом думаешь?

– А скелеты? - поинтересовался Химик.

– После обеда делают учебные пособия, - объяснил Кибернетик со злой гримасой.

– Если бы я изложил все теории, которые со вчерашнего дня пропустил через свою голову, думая об этом, - заметил Доктор, - получилась бы книга в пять раз толще той, которую пишет Генрих, хотя, наверное, не такая складная. Еще мальчишкой я познакомился со старым космонавтом - он видел больше планет, чем у него было волос на голове, - а волос у него оставалось порядочно. Намерения у него были добрые, он хотел рассказать мне, как выглядит пейзаж не помню уж на какой луне. "Там есть такие, - говорил он и разводил руками, - такие большие, и у них есть такое, и там вот так, а небо другое, чем у нас, да, другое", - повторял он все время, пока сам не начал смеяться и не махнул рукой. Невозможно кому-нибудь, кто никогда не был в Пространстве, рассказать, как это выглядит, когда висишь в пустоте и у тебя под ногами звезды. А ведь в этом случае речь идет только об изменившихся физических условиях! Здесь же перед нами цивилизация, которая развивается самое меньшее пятьдесят веков. Самое меньшее! И мы хотим понять ее за пару дней.

– Мы должны очень стараться, если не поймем, цена, которую придется платить, может оказаться слишком высока, - сказал Координатор. Помолчав, он добавил: - И что, по-твоему, следует делать?

– То же, что и до сих пор, - сказал Доктор, - но шансы на успех я считаю ничтожными, примерно… примерно один к числу лет, которые насчитывает цивилизация Эдема.

Из туннеля высунулся Инженер и, увидев товарищей, отдыхающих в широкой полосе тени, как на пляже, сбросил комбинезон и подошел к ним, выискивая себе место, чтобы сесть. Химик жестом позвал его.